И рваной, роковой комбинации.

А пение, всем догмам тогда вопреки,

Многие приняли сразу в штыки.

Солисты сбивались, с их легкой руки

На речитатив и хрипы.

Сплетники враз поспешили съязвить:

– Голос прокурен и точно пропит

У этой Аллегровой. Делает вид,

Что так все задумано, «с гриппом».

Злобе людской доказать не могла,

Что голос она всерьез сорвала,

Часами работая. Не берегла

Связки, последствия зная.

Но кто полюбил ту девчонку такой,

Есть, были и будут и встанут горой

За бархатный голос чуть-чуть с хрипотцой —

И им не нужна другая!

* * *

Успех был мгновенный – ракетою в космос!

Пластинку купить получалось непросто.

На дискотеки бежали подростки —

Под «Электроклуб» «пропасть».

Панцирь, и тесный и душный, был сброшен

И воздух девчонка вдыхала всей кожей,

Как узник, сбежав из темницы, не может

Им надышаться всласть.

Так дерзко и ново в скромной и милой,

Взращенной на классике, заговорило

Желание свободы, реальные силы

Все высказать, выкрикнуть, спеть…

Не без улыбки расскажет теперь,

Как комплекс «советской певицы» в себе

Она подавляла. Раскрытую дверь

Эстрады не запереть.

В жизни все просто, увы, не бывает.

В раскрытую дверь, как в капкан попадают,

И больно вдвойне, что мечты увядают

Когда они сбылись на миг.

Душа постепенно открылась манящим

И чувствам, и песням уже настоящим,

А снова и снова Ирина блестяще

Должна была петь – не их.

Но волю и мудрость впитав с малолетства,

Как пери восточного королевства,

Она заглушала порой голос сердца,

Боролась среди акул.

Поэтому верила в лучшее время

Даже когда ставил ОН ногу в стремя

И уезжал за судьбой грозной тенью —

«Бывший подъесаул».

* * *

С уходом Талькова состав обновили

Парнями из «Форума», которые были

Довольно известны. Порядки иные

Теперь воцарились для всех.

«Звездил» и солировал здесь Салтыков.

Ему и почет, и хиты, и любовь.

Ирина ждала. Но, увы, вновь и вновь

То был не ее успех.

Тухмановым песни, как прежде, писались,

Но Ире они не всегда доставались.

Ее «Кони в яблоках» задержались

На добрую пару лет.

В надежде, что все еще будет в порядке,

Ехала скромно на «Темной лошадке»,

Которую щедро, как шоколадку —

Ребенку, отдал ей «Дед»^[4].

Она понимала, что в группе большой

Вдруг стала ненужной и даже чужой,

Что музыка, стиль у ребят не такой,

Какой бы хотелось ей.

И теплое, нежное, «бабье» слово,

Естественно, было здесь хуже плохого.

Как это обидно, быть сорта второго

Для зрителей и друзей.

Но Ира напрасно теряла покой:

Ее не заметить мог только слепой.

И, раз полюбив, принимали любой

Поклонники диву свою.

И первой идя, для разогрева,

Еще осторожно, еще неумело

Рождалась «девчоночья Королева»

На смену «девчоночьему Королю».

Терпенье и силу опять одолжив,

Просила гадалку-судьбу: «Ворожи».

Но «Прятки» с успехом устроила жизнь:

«Воздушные замки» не строй!

Жила без чудес, не зная пока,

Что «Синюю розу», одну на века,

Растила заботливо чья-то рука

Лишь для нее одной.

* * *

Как мною замечено в первой части

(И это, действительно, просто счастье!):

Хорошие люди не безучастны

Были к судьбе героини.

Они в ее жизни являлись как раз

В нужное время и нужный час.

И было достаточно встречи глаз,