И новый этап начиная сначала,

Иду лишь вперед и вперед!

О славе мгновенной лишь глупый мечтает,

А глупость высоко нечасто летает».

И вдруг головой композитор кивает

И громко кричит: «Пойдет!».

* * *

Вот так состоялась их первая встреча.

А Оскар Борисович Фельцман, замечу,

Не требовал платы с девчонки на вечер

За творческий их союз.

Высоко порядочный музыкант

Оценивал душу, вокал и талант.

Увидел, как в платьице хрупкий Атлант

Судьбу держит крепко свою.

* * *

Беда и удача не ходят одни.

С собою приводят подобных они.

И вот наступили счастливые дни:

Удача пришла не одна.

Лишь пара недель прошла с первой встречи,

И Фельцман проводит свой творческий вечер,

Где все его песни под славные речи

Уже исполняет ОНА!

Дебют на ТВ, не нарушив традиций,

Прошел в «Песне года», где дали певице

Спеть песню, Фельцману вновь поклониться

И тост новогодний сказать.

Да, тот Новый год был обычный для мира,

Но каждый, кто все же дождался эфира,

Услышал: «Поет Аллегрова Ира!».

Увидел ЕЕ глаза!

Как Родина – мать, призывно и звонко

Исполнила песню «Голос ребенка».

С тех пор закрутилась ее кинопленка

Быстрее день ото дня.

И стало понятно для многих тогда,

Что в небо взметнулась такая звезда,

Пред светом которой падут города

Без пушек и без огня!

* * *

Потом заблистали «Огнями Москвы»

Страницы успеха и новой главы.

Не чудо, конечно, ведь в жизни, увы,

Чудес не хватает на всех.

Усталость, терпенье и каторжный труд

За право себя с каждой песней – под суд.

В прицел телекамер, что враз разнесут

Падение или успех.

В придачу соседство с плеядою звезд,

Как Сенчина, Гурченко, было всерьез

Большим испытанием. Глупый вопрос

О том, кто плохой, кто хороший.

Быть лучшей из лучших вдвойне тяжелей.

Народа любовь, как священный елей,

Снисходит на головы тех королей,

Которым под силу ноша.

И стала доказывать, что под силу.

Порою же было невыносимо.

Допеть, дотерпеть, догореть красиво

И в горле ком слез удержать.

Тогда поняла, пробиваясь сквозь лед:

Она – не женщина, которая поет,

Она – та, кто любит и просто живет,

Любовь не боясь выражать!

* * *

Уже в это время шаталась постройка.

Маячила нагло шпана-перестройка.

И знали ли твердо, в какую помойку

Страну окунут в этот раз?

На этом «пиру во время чумы»

Державные столько взяли взаймы

Терпения у Бога, что, видно, и мы

Выплачиваем сейчас.

Равняя по ГОСТу певцов и певиц,

Крыла подрезали, а пение птиц

В верхах утверждали. И клетки плелись

Под дружные крики «ура!».

А тех, кто был против, венчали короной…

Да нет, не орлами, а белой вороной.

Чтоб с хлеба на воду да на макароны

И петь в кабаках до утра.

* * *

Всё в этом мире лежит на весах:

Злодей и герой, отвага и страх.

И выбор лишь твой: как прожить тебе, как,

Чтоб в зеркало прямо взглянуть?

И сердцем почуяв притворство и ложь,

Она отстранялась от «чистых» ладош,

Что пахли духами, а души, как ночь —

Без фонаря не шагнуть.

Но всем испытаниям, потерям назло

Ирине с людьми непременно везло

Хорошими сердцем – которых без слов

Она понимала порой.

В родительском доме тепла и заботы,

Еще не умея проигрывать ноты,

Она увидала такие высоты —

Поспорят с любой горой!