Переулки и боковые дороги хорошо подходят для меня, оставляя мне мало встреч и ни одного примечательного. Способность Али чувствовать других означает, что мы можем обойти потенциальные проблемы задолго до того, как они увидят нас, оставив лишь несколько низкоуровневых монстров, которых мы можем безопасно игнорировать. В любом случае, мы не видим много разумных людей, за исключением случайных отрядов мусорщиков, врывающихся в заброшенные здания в поисках необходимого.
Любопытный и находящийся ближе к центру Ванкувера, я пробираюсь в заброшенное офисное здание, в котором когда-то жили люди, которые продавали лачуги за миллион долларов. Есть ирония в том, чтобы наблюдать, как те самые люди, на которых охотились риелторы, обыскивают те же строения. Я наблюдаю за группой мусорщиков через окна, любопытствуя, что они берут. Еда иногда, украшения, конечно, но и более приземленные вещи тоже распространены. Чаще встречаются туалетная бумага, менструальные прокладки, книги, пластинки и DVD.
Мне нужно время, чтобы разобраться в этом. Конечно, расходные материалы и украшения, но пластинки и DVD обретут смысл только после того, как я пойму, что это культура. Музыка. Вещи, которые мы больше не можем получить или произвести, это утешение во времена стресса и неопределенности. Волна печали нахлынула на меня с осознанием того, что мы можем никогда не получить еще одно творение ZZ Ward, Meatloaf или Whedon. Все, что у нас есть, все, что сделано, это все, что у нас когда-либо будет.
Через какое-то время я подавляю горе и снова сосредотачиваюсь на их добыче. Во время ядерной войны мы могли бы выпрашивать нефть и еду, но здесь еда вокруг нас. Масло бесполезно, так как большинство наших машин мертвы, а двигатели мана гораздо эффективнее. Оружие — оружие, не зарегистрированное в Системе, — смехотворные игрушки, которые почти не действуют ни на что, кроме паразитов самого низкого уровня.
Нет, в этом апокалипсисе самый главный ресурс — это Уровни. Люди создают Уровни, поэтому люди важны, но один высокоуровневый человек все же важнее, чем ряд низкоуровневых.
«Знаешь, Система немного элитарна», — шепчу я Али, потирая нос и приседая, наблюдая за группой на карте, пока они переходят к другому зданию. На этот раз они решили оставить кого-то на страже. Когда Эли посылает мне мысленное «ага», я объясняю свои прежние мысли.
«Говори в своей голове. И, конечно же, это так», — говорит Али. «Это Система для вас. Но не говорите мне, что вы тоже считали свое общество справедливым. По крайней мере, с Системой у вас есть шанс повысить уровень».
Вместо того чтобы спорить с Али о достоинствах и недостатках демократии, я задаю ему другой вопрос, который меня беспокоит. "Что бы ни. Не можем изменить это, не так ли? Скажи мне что-нибудь еще. Что может помешать действительно богатой или влиятельной группе загрузить приобретенные в магазине навыки, сделав их непобедимыми?»
«Ммм… ничего? Ну, или практичность, наверное. Очевидно, что регенерация маны ограничивает пассивные умения, — отправляет Али, шевеля пальцами. «И поскольку вы не можете складывать большинство навыков, повышающих регенерацию маны, обойти это невозможно. Что касается активных навыков, у вас есть проблема с запасом маны, о которой нужно беспокоиться. Достаточно легко получить массу различных Навыков, но если вы не можете позволить себе их использовать, от них мало толку. Но да, есть люди, которые прикладывают гораздо больше усилий для своего уровня, чем должны были, потому что они купили кучу Навыков».
Я медленно киваю. В конце концов, у тех, у кого есть деньги и влияние, есть фора, будь то в Системе или в нашем старом мире. Добавьте к этому тот факт, что мы работаем с дефицитом знаний по сравнению с остальной частью галактики, и мы, люди, находимся в крайне невыгодном положении. Но это нормально. Как однажды сказал мой папа, даже если вам нужно работать вдвое усерднее, чтобы быть наполовину таким же хорошим, большинство людей не хотят вкладываться в работу, чтобы начать.
То, что я вижу перед собой, по моей карте и случайному взгляду в окно, тоже говорит правду об этом. Члены секты, с которыми я сражался, порядочные, умные и опытные. Но по сравнению с человеческими командами того же уровня, особенно из Уайтхорса, им чего-то не хватает. Преимущество, драйв, который у нас есть. Я даже вижу это в этих детях, в том, как они двигаются и собирают мусор. Если подумать, у Йерика это тоже немного меньше.
Если мы выживем, если нам удастся пройти через колонизацию нашего мира и не впасть в отчаяние, у нас все будет хорошо. Однако для этого у нас должны быть свои собственные области контроля, наши собственные города. А это значит, что нужно выбить к черту Секту Тринадцати Лун. Снова устраиваясь поудобнее, я жду, пока группа начнет двигаться, чтобы я мог вернуться к заданию.
Моя первая большая преграда — река Питт. Вместо того, чтобы пересечь его по настоящему мосту, я немного сворачиваю на север, бегу глубокой ночью по пустынным улицам, пока не натыкаюсь на заброшенное поле для гольфа. Оттуда я переплываю реку при свете раннего утра и прячусь в чьем-то дорогом и разваленном доме. Тот, кто построил дом, был поклонником типичного дизайна Западного побережья с большим количеством окон, а это означало, что, когда придут монстры, не будет ничего прочного, чтобы их удержать. Я игнорирую следы борьбы многомесячной давности, радуясь, что падальщики убрали тела.
После этого я убираю старую одежду. Синие джинсы и футболка с изображением девушки-гота с изображением анкха заменили мне боевое снаряжение. Но у меня есть личное оружие и лучевая винтовка, ношу их на открытом воздухе вместе с армейскими ботинками. Хотя оружие может быть немного дороже, чем обычно, в наши дни все пакуют вещи. Быстрая беседа с Али заставила его изменить некоторую информацию о моем статусе. Он мало что может сделать с уровнем, но теперь я читаю как охранник 39-го уровня. Достаточно высоко, чтобы поднять больше чем несколько бровей, но, по крайней мере, для всех случайных просмотров, я просто базовый класс.
Следующим вечером легко добраться до центра Ванкувера. Уверенность, что я приду с группами мусорщиков, означает, что я просто еще одна точка на сенсорах Секты, когда я иду по улицам Кокитлама. Это то, что касается Нижнего материка и Канады. Хотя мы могли потерять девяносто процентов нашего населения, население Канады всегда было сосредоточено в нескольких крупных городах. Даже десять процентов от миллиона — это много людей, а поскольку все городки вокруг города заброшены, выжившие значительно сконцентрировались. Всем этим людям нужно охотиться, заниматься сельским хозяйством, строить и всячески улучшать себя. Это означает охотничьи отряды, отряды мусорщиков, фермерские группы и многое другое. Секта может владеть и управлять этим местом, но у них нет числа, чтобы проверить всех.
Это следующее, что я замечаю. У Роксли были охранники в ливреях, чтобы их было легко заметить. Полицейские обычно заметны; в конце концов, это помогает держать чернь в узде. Члены Секты делают то же самое здесь, в основном просто отличаясь от нас, людей. Однако Али требуется совсем немного времени, чтобы указать, что не каждый инопланетянин является членом секты. После этого и немного поворчав, он корректирует описания пришельцев. Теперь каждый член Секты, публично демонстрирующий свою лояльность — а это, скорее всего, все они, — также помечается над головой в строке состояния. Это хорошо, потому что я действительно не хочу убивать невинных.
Интересно наблюдать за реакцией других людей на другие виды. Мало кто с ними разговаривает. Еще меньше кажутся дружелюбными с кем-либо из инопланетян. О, некоторые пробираются к благосклонности Секты, подхалимничая, но то ли потому, что у них это не получается, то ли они просто преувеличивают для инопланетян, понять их мотивы несложно. Но для большинства немая грань обиды и гнева присутствует в косых взглядах и скривленных губах, когда члены секты не смотрят.
Не то чтобы члены Секты помогали делу. Большинство ведут себя как мелкие хулиганы, которыми они и являются, толкают здесь, вымогают там. Властвовать над людьми везде, где только можно.
