Она покачала головой, а затем злобно улыбнулась. «Допустим, ты хотел пойти и съесть пиццу, но Аврора хотела гамбургеры. Если она спросит тебя, что ты хочешь съесть, что ты ей скажешь?»
Я усмехнулся, когда Ким привела мой собственный пример из того прошлого разговора. «Я скажу ей «гамбургеры», если знаю, что она их хочет».
«И зачем тебе это делать?»
Я пожал плечами. «Делать ее счастливой делает меня счастливым».
«Тогда ты понимаешь».
Я поджал губы, качая головой. «Согласиться позволить моей девушке выбирать вечерний ужин это одно, особенно когда для меня это не так уж важно. Прожить свою жизнь, позволяя кому-то другому указывать, что делать это совсем другое».
Ким покачала головой. «Нет, это не другое. Это просто… более экстремально».
«Это совершенно экстремально».
«Но это не делает меня менее правой».
Я недоверчиво покачал головой. «Как ты можешь это делать?»
Ким вздохнула, улыбаясь мне. «Мой отец любит меня. Он сдвинул бы Небеса и Землю, чтобы убедиться, что я в безопасности и счастлива. Я не думаю, что он понимал и понимает, насколько это повлияло на меня, но я всегда могла утешиться его указаниями, его командами, зная, что он никогда намеренно не причинит мне вреда. С тех пор, как я была маленькой девочкой, я всегда знала, что все, что он мне велел, он говорил, потому что любит меня».
Затем Ким подошла ко мне на кровать, протянула руку и обняла меня за грудь. Она положила голову мне на плечо, медленно выдыхая.
«Я знаю, что если я буду доверять тебе, ты никогда не позволишь мне навредить», сказала она тихим голосом.
«Ким, я не твой отец. Я не могу его заменить».
Она покачала головой. «Я не прошу тебя об этом. Он всегда будет моим отцом, и никто не сможет его заменить. Я хочу, чтобы ты был моим Мастером».
«Это опасно. Ты слишком уязвима, а это слишком большая ответственность. Что, если я позволю своим низменным инстинктам влиять на меня? Я легко могу закончить тем, что просто буду использовать тебя для собственного самоудовлетворения».
Ким отстранилась, улыбаясь мне. Ее рука скользнула по моей груди, и в ее глазах появился блеск, когда она опустилась еще ниже и коснулась моей промежности. «Возможно, ты заставишь меня делать что-то только для удовлетворения твоих личных интересов или даже только для твоего физического вожделения. Я по-прежнему буду наслаждаться этими вещами, зная, что я доставляю тебе удовольствие. Твоё счастье это мое счастье, как Аврора и гамбургеры».
Мягко, но твердо я потянул Ким за плечи. Я оттащил ее от себя, достаточно, чтобы мы могли смотреть друг на друга лицом к лицу. «Мне очень жаль. Я не могу этого сделать. Не…» Я поймал себя на том, что остановился прежде, чем закончил говорить «Не сейчас». В последний раз, когда я колебался насчет чего-то подобного, я обнаружил, что вынужден заняться сексом с Шевел.
Ким наклонилась вперед с надеждой в глазах, когда я начал фразу «не сейчас».
Я попытался развеять эту надежду, сказав: «Никогда, Ким. Я не такой человек, и я действительно люблю свою девушку. Мне очень жаль, но я не думаю, что когда-нибудь смогу стать таким человеком. Тем человеком, которым тебе нужно, чтобы я был».
Ким улыбнулась, подняла руку и большим пальцем коснулась моих губ. Все еще с искоркой в глазах, она сказала: «Ты уже есть». А потом она повернулась и соскользнула с кровати.
Я потёр переносицу, чувствуя, как внутри меня накапливается разочарование. Ким хотела от меня большего, чем я мог дать ей, и она, казалось, отрицала мой отказ. Но, прежде чем я успел что-то сказать, она подошла к двери и открыла ее.
«Ничего не нужно менять», уверенно заявила Ким, более уверенно, чем я когда-либо слышал от нее раньше. «Ты парень Авроры. Я всего лишь соседка по комнате. Я смиренно прошу, чтобы ты позволил мне продолжать быть твоей любовницей, по крайней мере, по четвергам. Все может оставаться статус-кво».
Я вздохнул. «Как мы можем просто вернуться к нормальной жизни, зная, что ты испытываешь эти чувства ко мне?»
Ким покачала головой. «Мои чувства остаются прежними уже много месяцев; они не изменятся. Клянусь, я не буду вмешиваться в ваши отношения с Авророй. Как я уже говорил тебе: я искренне верю, что твоё счастье в конечном итоге приведет к моему счастью. Все, что Я хочу чтобы все оставалось как есть».
Я размышлял об этом, сжав губы и глядя на матрац передо мной. Какие еще варианты у меня были, на самом деле? Полностью прекратить отношения с Ким и потенциально создать конфликт с соседями по комнате? Попросить ее съехать и избегать ее, как чумы? Конечно, нет.
Я не был уверен, что понял эту вещь Ким «твоё счастье равно моему счастью», но я знал, что я забочусь о ней. Я заботился о ней достаточно, чтобы придумать этот совершенно безрассудный план навестить ее семью и выдать себя за ее парня, и я не собирался бросать ее сейчас. Возможно, я не совсем понимал, что она думала обо мне, но я решил, что могу работать с «статус-кво» и двигаться дальше.
Итак, глубоко вздохнув, я встал с кровати и подошел к ней. Она стояла у двери, улыбаясь мне со всей силой своей бессмертной любви в глазах, больше не скрываясь, что она, вероятно, делала последние несколько месяцев.
Еще один день в моей обычной жизни.
Книга 4. Глава 9. Теория личных интересов II. Часть 2
Я знал, что не смогу разобраться во всех тонкостях личности Ким самостоятельно. Я попытался провести небольшое интернет-исследование, но просто натолкнулся на кучу противоречивых мнений от людей, которые, казалось, едва понимали, о чем они говорят. Единственное, что я действительно понял, это то, что покорная личность — это не универсальная вещь, и что у каждого человека есть свои уникальные причуды.
Но даже если Интернет действительно не мог мне помочь, я знал кое-кого, кто мог бы это сделать. В конце концов, кто лучше понимает рабыню Ким, чем ее госпожа?
Я договорился о встрече с Викторией в ее офисе. А в среду днем, вместо того, чтобы играть с Бертом в видеоигры, я пошел навестить своего профессора.
«Здравствуйте, доктор Исакова», сказал я в знак приветствия, когда она открыла дверь.
«Из-за того, о чем ты хочешь поговорить, я думаю, тебе следует называть меня Виктория», ответила она, махая мне рукой.
Я усмехнулся и, войдя в комнату, довольно сознательно протянул руку и схватил ее за задницу. Виктория удивленно пискнула, выпучив глаза. Но когда я просто потер ее ягодицу и отпустил ее, единственной реакцией был насмешливый негодующий взгляд на меня. За этим не было тепла; ее блестящие глаза и глупая ухмылка выдавали ее.
Я сел в кресло с подголовником, и когда Виктория села напротив меня, я заметил, что она расстегнула лишнюю пуговицу на своей блузке. Ее стол все еще был прижат к стене, так что между нами ничего не было. Я таращился на ее стройные ноги, когда она скрестила их, ее юбка до колен задралась ровно настолько, чтобы показать мне, что ее чулки поддерживаются довольно сексуальными подвязками. И она одарила меня той старой хищной улыбкой.
Мой разум начал наполняться возможностями, но она разбила их, когда она глубоко вздохнула и сказала: «Это весело, но не фонтанируй идеями, Бенджамин. Я все еще твой профессор. Ты можешь смотреть, но не прикасайся еще раз».
«Да, мэм», покаянно ответил я. Все ощущение того, что я ее хозяин, тут же испарилось.
«Ты сказал, что хочешь поговорить о Ким. Как дела у ее семьи?»
«Думаю, неплохо». Я начал в лицах пересказывать Виктории события того вечера, начиная с нашего приезда и того, как Ким зажигала, играя в «парня-девушку». Я немного отвлекся, рассказывая о том, что я узнал из истории Ким, о том, что у нее никогда раньше не было серьезного парня и что ее семья задается вопросом, не лесбиянка ли она. Я вернулся в нужное русло, описав мою первую встречу с отцом Ким. Но снова я отвлекся, когда объяснил свою теорию о том, как поведение Ким проистекало из властного присутствия, которое ее отец всегда играл в ее жизни.
