Пейдж ахнула от удивления и небольшого страха, но я не сжал ее слишком сильно. Она начала отводить лицо от моей руки, не достаточно далеко, чтобы освободиться, но достаточно, чтобы ослабить давление моих пальцев. И когда я позволил ей, она заметно расслабилась, а затем прижалась щекой к моей ладони.
Я сексуальное существо.
Все еще не особо думая об этом, я поднес правую руку к молнии и начал тянуть ее вниз. Глаза Пейдж расширились, но она быстро уловила намек и взялась за мои джинсы, чтобы расстегнуть их, а затем потянулась внутрь, чтобы вытащить мой пухлый стержень. Ее руки были теплыми, когда она обхватила изящными пальцами мою штангу и подняла ее через открытую заслонку моих боксеров. Она нежно, но крепко погладила меня, не сводя глаз с пульсирующего столба человеческого мяса. И без вопросов она наклонилась вперед и погрузила меня в рот.
Этого я и хотел. Я был зол и обижен, и я хотел ТРАХАТЬСЯ. Я хотел выстрелить в сосущий рот Пейдж, затем перевернуть ее и разорить ее крошечное очко, трахая ее с дикой энергией, пока я не дернул бы ее за волосы и не залил ее прямую кишку горячей спермой, все время слыша, как она кричит на меня, чтобы изнасиловать ее ещё СИЛЬНЕЕ.
Я застонал и немного провалился в кресло, когда меня охватило чувство удовольствия. Оно заглушило мои депрессивные мысли, затуманило мой мозг, а затем постепенно разрушило мою меланхолию волна за волной блаженного чувства. Я почувствовал, как рука Пейдж сжала мой член, покачиваясь вверх и вниз, в то время как ее губы и язык танцевали вокруг моей головы. Вместо того чтобы думать об Авроре и обо всех моих бесчисленных тревожных мыслях о ней, я впитывал в себя все еще развивающуюся технику минета Пейдж и то, как она училась улавливать мои невербальные сигналы, чтобы приносить мне больше и больше удовольствия. И когда я это сделал, мой гнев на Аврору растаял, уступив место задумчивости о Пейдж и всем, что она для меня делала.
Это была молодая девушка, у которой была куча собственных неприятностей. Родители отреклись от нее. Она все еще понятия не имела, где будет жить через два месяца. И, конечно же, она была чертовски беременна. Но вместо того, чтобы зацикливаться на своих проблемах или жаловаться мне на них, она была полностью сосредоточена на мне. Каждое ее действие — весь день и каждый день — было сосредоточено на том, чтобы сделать МЕНЯ счастливым.
Пейдж готовила и убирала для меня. Она организовала мою спальню, но не так, как это было бы странно. Она слонялась рядом со мной по вечерам, чтобы спросить, как прошел мой день, когда я хотел поговорить; и она меня не беспокоила, когда я этого не хотел. Прошла всего неделя, но за последнюю неделю мы узнали друг о друге больше, чем за все время, пока встречались раньше.
И мы делились. Мы не просто говорили о наших днях, мы делились друг с другом. Я должен был немного лучше понять, что происходило у Пейдж в голове, что заставляет её тикать, как работают её шестерёнки. Я никогда не понимал ее твердой приверженности определенным католическим правилам (не последним из которых было «запрещение контрацепции»), особенно с учетом того, как она могла быть такой ДИКОЙ в других отношениях (например, в употреблении наркотиков). Когда дошло до этого, Пейдж была одной из тех девушек, у которых были очень сильные убеждения и очень сильная вера; но она была наивна и невежественна по поводу стольких вещей и стольких последствий в реальном мире, что она действительно просто не понимала, во что ввязывалась в половине случаев. И вместо того, чтобы быть осторожной и настороженной, пока она лучше не разберется в вещах, она была из тех девушек, которые безрассудно рвались вперед и верили в свою веру в то, что она выйдет целой. «У Бога есть план», не раз говорила она мне.
В то же время Пейдж копалась и в моей душе. Я не был полностью уверен, что знаю, что заставляет меня тикать, но мы говорили о моих отношениях с людьми вокруг меня и о том, как я, казалось, стремился сделать людей, которые мне небезразличны, счастливыми. Она прокомментировала, что я часто слишком сильно распыляюсь, пытаясь понять, как сделать других счастливыми, и при этом не ставлю для себя никаких реальных практических целей. И она определенно попала в то, что Аврора назвала моим комплексом Белого рыцаря. И она все еще пыталась понять, как именно я люблю разных девушек в своей жизни, от Брэнди до Адриенны и до её самой, и как каждая из них обогащает мою жизнь и делает меня счастливым по-разному.
Всю прошедшую неделю Пейдж держала свое слово. Она любила меня безоговорочно, поддерживая, не прося у меня ничего, кроме моей готовности позволить ей быть рядом. Кроме жалоб на то, что она не может спать со мной всю ночь, она не жаловалась, когда я трахал Адриенну и Каденс. И даже в прошлый четверг, когда Адриенна снова навестила меня, чтобы сбросить напряжение, Пейдж добровольно отошла в сторону и не пыталась присоединиться к нам, зная, что я не хочу, чтобы мы пересекали эту сексуальную границу. Конечно, она возбудилась, наблюдая за нами, но я не мог винить возбужденную девушку во втором триместре.
И даже сейчас, без вопросов, она позволяла мне склонить ее ко мне на колени для минета посреди дня.
Пейдж была особенной, уникальной. Да, временами она была более сумасшедшей, чем целая психбольница, но она явно любила меня и хотела быть со мной. На ум пришло слово «преданный». Это слово Аврора чаще всего использовалось для описания Райана. И если ОН сделал ее счастливой, то, возможно, Пейдж была подходящей девушкой для меня.
Посмотрев вниз, я осторожно оторвал Пейдж от моего члена, оставив его влажным и блестящим от слюны и остатка спермы. Встав со стула за столом, я обнял ее за талию и легко поднял миниатюрную девушку в воздух, отнес ее к моей кровати, где я мягко уложил ее на спину, а затем двинул руки, чтобы начать раздевать ее.
За прошедшие годы гардероб Пейдж изменился от школьной католической формы к чему-то более подходящему для колледжа. Но она по-прежнему предпочитала блузки на пуговицах и юбки, и с отработанной легкостью я расстегивал каждую пуговицу на ее туловище, а она просто лежала, тяжело дыша от явного возбуждения. Ее темно-синие глаза были полны ярости, когда она смотрела прямо мне в лицо. Ее грудь поднималась и опускалась с каждым быстрым вдохом. И когда я спустился вниз и расстегнул ее рубашку, она поставила пятки на кровать и приподняла бедра, чтобы помочь мне спустить ее юбку с ее ног.
Следующими были трусики. За последний год Пейдж собрала множество тонких стрингов, без сомнения, чтобы соблазнить своих самых разных мужчин в ее бурный период. Они уже промокли, когда я снял их с ее ног. А затем она раздвинула бедра в сторону и затаила дыхание в нетерпеливом ожидании, когда мое лицо опустилось к ее промежности. Несмотря на то, что на прошлой неделе она делала мне утренний минет, я не ел ее с того первого дня после весенних каникул, не желая возбуждать ее сексуально больше, чем она уже была.
Но она это заслужила. После всей самоотдачи, которую показывала мне Пейдж, разве она этого не заслужила?
«Охх… Бенн…» простонала Пейдж, когда ее пальцы сомкнулись в моих волосах. Мой язык двигался вверх и вниз по ее плотно сомкнутым половым губам, нежно дразня их открытыми, как лепестки розы. Я держал ее бедра врозь, проводя языком вверх и вниз по ее щели, щекоча промежность и работая вплоть до клитора.
Тем временем Пейдж расстегнула собственный бюстгальтер, подняв чашки вверх и над своими опухшими сиськами, достигшими C-чашки во время беременности. Она ласкала их, терла и щипала соски, при этом стонала от восторженного удовольствия.
«Боже мой…» захныкала она, когда я дразнил ее достаточно сильно, чтобы проникнуть внутрь языком. Я никогда особо не задумывался об этом, но у меня был довольно длинный язык, достаточно длинный, чтобы коснуться моего собственного носа. И Пейдж определенно чувствовала это, когда я глубоко погрузился в нее и вернулся, чтобы подразнить ее.
Я не просто пытался довести ее как можно быстрее. Речь не шла о сильных оргазмах. Одна вещь, которую я усвоил за эти годы, и, возможно, которую мне сильнее всего помогли осознать DJ и Аврора, заключалась в том, что удовлетворить девушку не всегда означало поджарить её мозг сильным оргазмом или доставить её столько удовольствия, что её центральная нервная система выйдет из строя, шокированная. Часто важнее было качество, а не интенсивность оргазма. И я хотел убедиться, что Пейдж получила качественный оргазм, который покажет ей, насколько я ее ценю.
