«Если ты понимаешь, о чем я». Она вздохнула. «Я полагаю, что с самого начала для меня это была проигрышная ситуация. Я была бы разочарована в тебе, если бы ты НЕ взял на себя ответственность за нее, а теперь, когда ты взял на себя ответственность, я все еще теряю тебя, как ученика».

«Я хотел бы думать, что это была беспроигрышная ситуация для тебя. Либо оставался твоим студентом, либо ты увидишь, как я забочусь о Ким. Как бы то ни было, я забочусь о Ким, и хэй, у тебя все равно останется Берт в качестве студента».

Брови Берта приподнялись при звуке его имени, и Виктория рассмеялась. «Это правда. Ты был одним из моих любимых учеников, Роберт» сказала она ему.

Я наклонился, прикрыл рот одной рукой и прошептал так, чтобы Берт не мог услышать: «Но руки прочь, ладно? Мне очень нравится его девушка».

Виктория восхитительно улыбнулась мне и ответила: «В этом нет необходимости. В этой беспроигрышной ситуации ты скоро перестанешь быть моим учеником, но это также означает, что ты скоро перестанешь быть моим учеником».

Мои брови приподнялись, и внезапно эта фантазия о том, как склонить Викторию над её столом, перестала казаться такой уж надуманной.

* * *

— СУББОТА, 13 МАЯ 2006 г. —

Известие о предстоящем предложении Берта, завершении еще одного академического курса и обещании будущей встречи с моим великолепным профессором были только началом действительно отличной пятницы, наполненной друзьями, семьей и весельем. Но веселость пятницы в конце концов уступила место гораздо более торжественной субботе.

Носовая часть парусной яхты покачивалась вверх и вниз на волнах открытого океана. Наш отход от пирса Сан-Франциско прошел довольно спокойно, но после того, как мы миновали мост Золотые Ворота и вышли в Тихий океан, вода постоянно становилась все более и более бурной, хотя команда яхты уверяла нас, что погода не представляет угрозы.

Мы отчалили в типичном для Сан-Франциско тумане, который висел даже в этот поздний полдень. Небо было затянуто облаками весь день, мрачная погода для мрачного повода. Но по мере того, как мы удалялись все дальше и дальше от береговой линии, вездесущий серый цвет начал уступать место пятнам голубого неба, пока, наконец, не начало светить заходящее солнце.

В конце концов, солнце вышло, и облака постепенно отступили за наши спины, пока мы двигались все дальше и дальше. Когда яркая звезда опускалась к горизонту, она окрашивала небо и отбрасывала удаляющиеся облака яркими теплыми цветами, которые окружали нас светом. И только тогда мы наконец остановились, мягко покачиваясь на волнах.

Укрывшись под моей левой рукой, Саша прикрыла рот, и ее щеки на мгновение надулись. Я погладил ее противоположную руку и тихо спросил: «Морская болезнь?»

Она моргнула и на мгновение посмотрела на меня, ответив: «Тошнота, да, но не из-за океана».

Я вздохнул и кивнул, понимая. Наша цель сильно давила на умы. Мы почти не высказывали свои мысли вслух, но я мог сказать, что каждый в какой-то момент думал об этом. Мы пытались сосредоточиться на хороших воспоминаниях, счастливых моментах, которые определяли образ жизни Кэмерон и Элис, а не на ужасных образах их смерти.

С этой целью я много разговаривал с нашими гостями. Эмбер сказала мне, что некоторые из друзей Кэмерон присоединятся к нам, чтобы развеять прах наших умерших друзей в море, но я не знал их лично, даже Ребекку. В дополнение к одной бывшей девушке Картера, о которой я знал, меня познакомили с Келли, Мэри и Одри. Мне сказали, что другие подружки Картера, Джудин и Джессика уже жили с каким-то парнем по имени Чад*, но я не особо хотел продолжать эту тему.

Келли начала разговор, спрашивая мою версию событий, произошедших в то роковое шестое мая. Она сказала мне, что была одной из самых старых оставшихся подруг Кэмерон, что она также получила отчаянное текстовое сообщение и что она также прибыла в особняк Картера той ночью, ища способ помочь своей подруге. Она была в Комнате Готовности с Ребеккой, пытаясь получить информацию от своей старой подруги, когда раздались выстрелы. Сразу после этого она была одной из первых, кто появился на сцене, держа безжизненное тело Кэмерон на руках и умоляя ее не уходить.

Келли поблагодарила меня за попытку спасти Кэмерон и не приняла моих извинений за то, что не спас её. Я сказал ей, что Кэмерон вообще не застрелилась бы, если бы меня там не было, но она отмахнулась от моих слов, сказав, что в ситуации, в которой оказалась Кэмерон, можно винить только Картера. Остальные девушки согласились, хотя мне показалось, что я видел, как Одри после этого мрачно посмотрела на меня.

Мы переключились и начали вспоминать хорошие времена с Элис и Кэмерон. Мы с Адриенной вспомнили великолепную, уверенную в себе молодую женщину, взявшую невинную, напуганную 12-летнюю девочку и превратившую ее в новую королеву пчел в старшей школе. Адриенна говорила о своей бывшей лучшей подруге, и она простила этой лучшей подруге все, что произошло после. Келли и Ребекка говорили о ранних годах жизни с Кэмерон и Картером, и я должен был признать, что мне было жаль парня, который потерял свою мать и вложил столько усилий и энергии в уход за ее коматозным телом. Кроме того, было интересно услышать о динамике семьи, которая во многом была похожа на мою, но в то же время очень отличалась. Какая-то часть меня не хотела об этом говорить, хотела просто оставить всё позади и забыть обо всем, что когда-либо происходило. Но часть меня должна была об этом говорить.

Келли рассказала мне об их «братских» отношениях. Ребекка, Мэри и Одри рассказали мне все, что знали о жизни в гареме, о заточении Кэмерон и возвращении Элис в Каса де Картер в последней попытке утолить свою зависимость.

Наш разговор закончился, когда я начал возвращаться к воспоминаниям о том, как Кэмерон застрелилась, о том, как в ее глазах вспыхнула жизнь, когда выстрелил пистолет. К этому присоединилось видение Элис, того, как ее глаза расширились от ужаса, когда метолаборатория вокруг нее взорвалась, превратившись в пламенеющий жар, который сжег кожу с ее плоти и расплавил ее лицо. Эти два ужаса преследовали меня, и в конце концов Адриенне и Саше пришлось оттащить меня назад и заверить, что все будет хорошо. Они вернули мне мозги на место, и немного свежего воздуха сотворили чудеса, очистив мой разум. То же самое и с захватывающим закатом. Но затем настала очередь Саши почувствовать легкую тошноту от мысли об уродстве всего, и настала моя очередь помогать ей.

С опущенными парусами капитан включил двигатель и повел лодку по широкой дуге, пока девушки разбрасывали цветы по нашему следу. После того, как полный круг был завершен, лодка направилась в середину кольца цветов, и мы собрались по правому борту, лицом к заходящему солнцу, которое теперь находилось у кромки воды на далеком горизонте.

Эмбер сказала несколько слов. Адриенна тоже. Когда она вернулась, Адриенна сжала мою руку и посмотрела на меня, спрашивая, хочу ли я что-нибудь сказать. Вообще-то я хотел. Утром я подготовил небольшую речь о встрече с Сереной Грей на моем пороге, сломанной девушке, которая заблудилась, и о том, как эта сломленная девушка спасла мне жизнь, нашла искупление и снова стала Элис Лоутон. Я хотел раньше. Но слова застряли у меня в горле, и в конце я просто пробормотал: «Мне очень жаль».

Адриенна снова сжала мою руку, и Келли подошла, чтобы что-то сказать. Ребекка пошла последней, и она задержалась немного дольше, чем другие, хотя я точно не помню, что она сказала.

Когда Ребекка закончила, солнце было примерно на полпути ниже горизонта. Эмбер и Адриенна оказали честь держать в руках две изготовленные вручную коробки, в которых хранился прах Кэмерон и Элис, соответственно. Они попрощались с друзьями, открыли ящики и высыпали прах девушек.

Саша все время плакала. Адриенна держалась, пока мы не вернулись домой. Но даже она позволила шлюзам протечь, когда мы трое легли в постель.