Она покраснела и кивнула.

«Но в то же время она действительно знает материал лучше, чем студентка, которая должна быть неуспевающей. Вчера вечером мы просмотрели почти все в течение трех часов, и она не НАСТОЛЬКО сильно отстает. Я не отвечаю за выставление оценок, но я видел, как она делает домашнее задание, и ошибки, которые она совершала, были не из тех, за которые можно заработать 50–60 баллов. Вот почему я хочу сравнить ее оценки с нашими».

Саша нахмурился. «Но одинаковые ли у нас задания?»

Я пожал плечами. «Я еще не смотрел свои собственные. Но это тот же учебник; некоторые вопросы ДОЛЖНЫ быть идентичными».

Саша поджала губы. «Хорошо. Все мои работы за последний семестр в моей комнате. Пойдем домой и посмотрим».

* * *

— СРЕДА, 5 АПРЕЛЯ 2006, ВЫПУСКНОЙ КУРС—

«Я не знаю. Мы действительно рассуждаем здесь, но ничего не является окончательным». Саша покачала головой и указала на два листа бумаги рядом. «Берт совершил ту же ошибку, отвечая на этот вопрос в прошлом семестре, и потерял четыре балла. Пейтон потеряла пять баллов. Это разница, но насколько важная разница?»

«Это различие, точка. Это пятое несоответствие, которое мы обнаружили по последним трем заданиям, и только половина вопросов совпадают. Вероятно, в два раза больше мест, где Пейтон получает на балл или два меньше, чем мы. Она никогда не получает меньше штрафных очков, всегда больше. Это уже тенденция».

«Незначительная», — возразила Саша.

«Это разница между 71 и 68 за задание. Это разница между «С-» и «D+» в долгосрочной перспективе».

«Может с прошлого семестра его критерии оценки просто стали немного жестче», — отметил Берт. «Мы не можем сказать что-либо наверняка, не имея возможности сравнивать эти оценки с другими ученика в данный момент посещающими курс. Да, многие вопросы одинаковы, но, несмотря на то что оба они являются фруктами, мы все еще сравниваем яблоки с апельсинами. И наши промежуточные экзамены совершенно бесполезны. Ничего похожего, что можно действительно сравнить».

«Значит, нам нужно больше яблок».

Саша ахнула. «Получить домашнее задание и промежуточные экзамены текущего класса Пейтон?»

Берт фыркнул. «Мы вообще знаем кого-нибудь еще в классе Пейтон?»

«Они почти все студенты UGBA. Да, мы знаем».

«Небрежно. Как знакомые. Знаем ли мы их достаточно хорошо, чтобы попросить их передать нам свою домашнюю работу только, чтобы мы могли сравнить их результаты с Пейтон? Да, ещё и так, чтобы Ратледж не узнал об этом. Будь серьезен, чувак». Берт с сожалением пожал плечами. «Даже если бы мы смогли найти несколько несоответствий, я не думаю, что этого достаточно, чтобы подать официальную жалобу».

«На самом деле, ребята…» Пейтон заговорила позади нас. Мы вчетвером находились в гостиной зоне в моей спальне, чтобы уединиться, но даже президент Три-Дельт явно чувствовала себя неуютно из-за того, что происходило. «Давайте просто бросим все это, хорошо?»

Я оглянулся на нее. «Что, ты не хочешь узнать, обманул ли тебя Ратледж?»

С болезненным выражением лица она скрестила руки и зашагала к двери. «Просто… Я согласилась показать тебе, чтобы ты посмотрел, не происходит ли что-нибудь подозрительное. Но, как сказала Саша, нет ничего убедительного. И я бы предпочла, чтобы это не превратилось в большой беспорядок».

«Мы только начали искать».

«Но вы, вероятно, ничего не найдете. Я действительно с трудом справляюсь с курсом». Пейтон вздохнула и указала на моих друзей. «Достаточно плохо, что ты их вовлек в это».

Я взглянул на Берта и Сашу. «Они мои друзья. Ты можешь им доверять».

«Они не МОИ друзья. Блядь, ТЫ даже не мой друг. Я не знаю, почему я разрешаю тебе просматривать мои документы вот так. Стыдно, что другие люди знают, как плохи у меня дела с этим курсом».

«И что? Ты просто сдаешься?» Я посмотрел на нее. «Пойдешь к нему и дашь ему то, что он хочет?»

Пейтон посмотрела на меня в ответ. «По крайней мере, это было бы конфиденциально. Только между мной и им. Я не хочу, чтобы половина кампуса знала, что я провалилась».

«Лучше твой личный позор, чем публичное смущение? А?»

Она надула губы. «Что-то вроде того».

Я встал и подошел к ней. «Что случилось с сильной молодой женщиной, которая ворвалась в мой дом несколько недель назад и приказала своим фрошлингам остаться в моем доме? Что случилось с твоей гордостью, твоей самооценкой? Что случилось с женщиной, которая никогда не позволяла МУЖЧИНЕ быть лучшее ее, а?»

По щекам Пейтон скатилась пара слез. «Я не могу не получить высшее образование».

«И я не могу позволить тебе переспать с ним».

«Это мое решение».

«Ну, это НЕПРАВИЛЬНОЕ решение».

Пейтон покачала головой. «Я не ХОЧУ этого делать».

«Тогда не надо! Я еще не закончил. Что-то не так с этим человеком, и я собираюсь докопаться до сути».

«Почему? Почему ты такой непреклонный? Почему ты так много делаешь… для меня? Мы почти не знаем друг друга. Я тебе даже не НРАВЛЮСЬ».

«Я делаю это не для тебя».

«Тогда что? Это какая-то благотворительность? Попытка защитить девушку, попавшую в беду, по доброте сердца?»

Я пожал плечами. «Мне не нравится видеть, как женщину используют в своих интересах».

«Сказал парень, который держит целый гарем моих сестер из женского общества в своем доме, чтобы они были его игрушками для секса!»

Я повернулся к Пейтон, подался в ее личное пространство и посмотрел на нее с расстояния всего в несколько дюймов. Подергивая рукой, я указал на дверь и резко зарычал: «Спустись вниз и спроси любую из этих девушек, хотят ли они быть здесь или нет. Спроси ИХ, пользуюсь ли я ими. Не Я тот человек, который приказал пятерым восемнадцатилетним оставаться здесь на все весенние каникулы на случай, если какой-то чужой парень захочет захватить и осеменить их. Те девушки внизу стояли и позволяли тебе отдать этот приказ, потому что они ЗНАЛИ… они ЗНАЛИ… что я никогда не сделаю ничего плохо любой из них. Здесь никого ни к чему не принуждают. НИКОГО не принуждают делать то, что им не нравится. Ты никогда… НИКОГДА… не будешь больше намекать, что я ХОТЬ ЧЕМ-ТО похож на Генри Ратледжа, ты поняла??!»

Ее глаза расширились от страха, от моего тона и поведения, и Пейтон поспешно кивнула.

Только сейчас я осознал, что, несмотря на мое настойчивое желание не быть монстром, я все еще пугал ее. Я быстро попятился и покачал головой. «Мне очень жаль. Я не должен был кричать на тебя», — извинился я, вздрогнув.

Пейтон поджала губы и снова скрестила руки на груди, почти обнимая себя. Она не смотрела мне в глаза, но кивнула и ответила: «Все в порядке».

«На самом деле… мне очень жаль», — повторил я гораздо более извиняющимся тоном.

Пейтон подняла голову, теперь изучая мое лицо со странным выражением, как будто она видела меня впервые. «Знаешь, я все неправильно поняла насчет тебя. Я думала, что ты эдакий очаровательный лотарио, Казанова, который оказался действительно хорош в сексе и в том, чтобы перевернуть женский мир с ног на голову. Но ты гораздо больше, чем это. Думаю, только сейчас я понимаю, почему все эти девушки внизу торчат вокруг этого дома, хотя ни одна из них не твоя подруга. Ты нечто другое. Ты нечто особенное».

Я смущенно покраснел, не ожидая такой похвалы от Пейтон.

Посмеиваясь, хорошенькая грязная блондинка покачала головой, как будто не могла поверить, что она это сказала. Подойдя к двери, она схватилась за ручку и снова посмотрела на меня. «Делай то, что считаешь нужным. Я очень надеюсь, что ты что-то найдешь. И… спасибо, что делаешь это для меня. Тебе действительно не нужно, но спасибо за попытку. Не многие люди в этом мире сделали бы так много для меня».

Я моргнул, снова удивившись тому, что она сказала. Но затем Пейтон открыла дверь и ушла.

* * *

«Так вот и все. Промежуточные экзамены — это отстой. Ничего схожего». Берт вздохнул, когда мы втроем поднялись на холм. «И оценка домашних заданий, хотя и суровая, не является полностью неприемлемой. Нам не повезло. Нет ничего конкретного».