«А теперь ты разбиваешь МОЁ!»
«Тогда мы квиты. Больше ничего. Я тебе больше ничего не должен».
«БЕН!»
«Этот разговор окончен. С Новым годом, Аврора. Продолжай жить своей жизнью. Я действительно надеюсь, что ты снова найдешь способ показать свое лицо в доме семьи Эванс. В противном случае твои родители и сестры будут скучать по тебе. Не звони мне. Не звони своей сестре и не обвиняй ее в СВОИХ действиях и не заставляй ее плакать, как ты это сделала сегодня. Она этого не заслуживает. Она ничего плохого не сделала, просто пыталась быть счастливой, и ей не нужно, чтобы ты пыталась мешать ее. Оставь нас в покое. Перестань беспокоить настоящую семью, которую я пытаюсь построить здесь. Разберись со своим собственным дерьмом. А до тех пор — ПОШЛА НАХУЙ».
С этими словами я нажал «END» на телефоне.
Мне не нужно было поднимать глаза, чтобы понять, что по комнате попадали челюсти. Я тяжело дышал, все еще находясь в состоянии сильного гнева, переполнявшего мои конечности. Все еще обнаженный, я встал и почувствовал, что мои грудные мышцы, пресс, бицепсы и квадрицепсы увеличились в размерах от адреналина, вызванного яростью. Я сжал руки, все еще глядя в пол, и почувствовал, что мое тело явно пылает.
Мне пришлось сжечь эту энергию, и на мгновение моя голова почувствовала явное облегчение. Взглянув вниз, я обнаружил, что мой член был твердым как камень по какой-то странной причине, а затем я поднял глаза и посмотрел на всех пятерых девушек в комнате, гадая, на какую из них я бы обрушить свою страсть и ярость. DJ, моя любящая невеста, чья работа заключалась в удовлетворении такого рода потребностей? Брук, моя злобная младшая сестра, которая часто получала удовольствие, занимаясь грубым сексом и, конечно же, время от времени заслуживала небольшого наказания за своё озорство? Адриенна, воплощённая богиня секса, которая буквально жила, чтобы позволить мне делать с ней всё, что я захочу? Все они принимали мою сперму и благодарили меня за это, по крайней мере, я так верил в состоянии, в котором находился.
А как насчет Эдем? Она определенно хотела прокатиться, и я бы дал ей трах всей её жизни, который она никогда, НИКОГДА не забудет. Или Эмма, милая Эмма? Такая невинная? Такая нежная? Я бы, нахуй ИСПОРТИЛ её, и это было бы пиздец как ХОРОШО.
Но даже в ярости я знал, что то, что я чувствую, было не совсем правильным… не совсем естественным. Я слишком сильно любил этих пятерых девушек, чтобы сделать с ними то, что было у меня на уме. Не в этом состоянии. Не в таком гневе. Возможно, какая-нибудь несчастная Три-Дельта. Может быть, Гвен Танненбаум, если бы она была в пределах досягаемости. Но не они.
Так что я бросил сотовый телефон DJ на кровать и вышел из комнаты. Я пошел прямо в ванную, запер за собой дверь, а затем схватил свое мясо. Собрав весь свой гнев, я представил, как передо мной склонилась обнаженная Аврора, одетая в ошейник Адриенны, с завязанными глазами и в наручниках. Мысленным взором я представил всю боль, которую причинил бы ей. Я шлёпал ее по заднице не для удовольствия, но с искренним намерением причинить ей физическую боль, как она причинила мне эмоциональную боль, по крайней мере, до тех пор, пока я не подумал о хлысте Виктории, и вместо этого я начал избивать её им. Я пробивался бы сквозь ее киску, с такой скоростью и мощью, что она не могла бы этого терпеть. А потом я бы вытащил и протаранил свой член насухо через ее анальную полость, разгоняясь и игнорируя её крики боли.
Где-то по пути я заплакал. Сначала я этого не осознавал, открыв глаза только тогда, когда почувствовал, как влага падает на мои предплечья. Я все еще качал свой стержень в правой руке, левая рука упирала моё сгорбленное тело в раковину. Но слезы не прекращались, и я даже не мог понять — почему.
В своем видении я смотрел на изломанное тело Авроры, связанное, с завязанными глазами и покрытое рубцами от хлыста. Я смотрел, как она рыдает подо мной, задница красная и истекающая кровью от моего жестокого изнасилования, и ждал, когда возникнет чувство победоносной мести, которое, как я считал, должно было у меня появиться.
Но я этого не чувствовал. Все, что я чувствовал, было печалью… жалостью к Авроре… жалостью ко мне. Я оплакивал то, что потерял… что МЫ потеряли. И я понял, что, как бы я ни ненавидел ее за то, что она со мной сделала, она не заслуживала этого умственного гнева. Я оценил ущерб, который нанес ей своей злой фантазией, и заплакал еще сильнее. Я положил обе руки на раковину и опустил голову, вздрагивая при каждом рыдании.
И все же мой ёбанный член ВСЕ ЕЩЕ не опускался.
Предатель.
Я не мог больше выносить эту боль, это душевное беспокойство или эту смесь гнева и жалости, горечи и печали. Мои легкие горели, и я понял, что у меня гипервентиляция. У меня болели мышцы, и у меня кружилась голова. И мой мозг так сильно пульсировал, что я не мог понять, как это ХОТЬ КАК-НИБУДЬ остановить!
Инстинктивно я выскочил из ванной и зашатался в поисках единственного, что, как мне казалось, могло заглушить всю эту боль. Чтобы… буквально ошеломить меня. Я вышел через раздвижную дверь и прошел мимо гидромассажной ванны, которая, несмотря на то, что была выключена, все еще имела много остаточного тепла, создавая пар, который мягко сочился с поверхности воды. Я обошел её, подошел к самому дальнему углу двора, где снег налип на забор. И, не обращая внимания ни на что, кроме боли, которую я чувствовал внутри, я бросился в сугроб.
Это было больно. ДЕЙСТВИТЕЛЬНО очень больно. Особенно для моих бедных яичек. На самом деле, лед ниже нуля НЕ подходит для опухших шаров, которые стремились к эякуляции, но не дошли до этого. Придает совершенно новое значение термину «синие шары».
Я помню, как кричал, но не более того. Не помню, как я попал внутрь дома и кто меня туда затащил. Я помню, как приходил в сознание под одеялом кровати, все еще голый, но вытертый и завернутый в теплое одеяло. Адриенна обнимала меня сзади, а DJ обнимала меня спереди. Я снова заплакал, а потом всхлипнул. И это последнее, что я вспомнил перед тем, как проснуться на следующее утро.
Я пропустил Новый год.
Книга 5. Глава 11. Биг Беар. Часть 4
— ВОСКРЕСЕНЬЕ, 1 ЯНВАРЯ 2006 ГОДА, ЗИМНИЕ КАНИКУЛЫ -
В Новый год все спали. Я узнал, что DJ и мои сестры не спали сразу после полуночи, наблюдая за тем, как Райан Сикрест ведет Rockin 'Eve Дика Кларка. Празднование было довольно приглушенным. Мне стало плохо, когда я осознал, что это моя вспышка во время разговора по телефону испортила праздничное настроение.
Что ж, мама и папа хорошо провели время, по крайней мере, так предполагалось их возвращение в дом в 2 часа ночи. Они спали даже дольше, чем мы, и вышли из спальни только после того, как все мы съели почти всю еду.
Но, несмотря на то, что мы начали поздно, мы все хотели провести последний день в горах, прежде чем отправиться домой завтра утром. Мы купили билеты на подъемник на полдня на Snow Summit и проехали столько пробежек, сколько смогли, по крайней мере, большинство из нас. Я все еще был в… меланхолическом… настроении, и где-то днем DJ вытащила меня из нашей следующей очереди кресельных подъемников и предложила: «Эй, давай поедим. С полным желудком всегда лучше».
«Все в порядке. Наш обед не раньше трех часов дня. Я могу подождать».
Но DJ покачала головой. «Мы возьмём фору и найдем столик, хорошо?»
Мой желудок заурчал по сигналу, и с видением жареного чили-сыра в голове я согласился.
Примерно через двадцать минут у нас уже была еда и столик. Группа из шести человек рядом с нами как раз заканчивала, и мы решили, что сможем найти дополнительное место примерно к тому времени, когда к нам присоединилась остальная часть моей семьи. Я парил над своей бутылкой Gatorade и удивительно ароматной кучей еды, все еще пытаясь понять собственное настроение, в то время как DJ прижималась ко мне и изо всех сил старалась подбодрить меня.
Она неплохо справлялась. Когда снежный кролик, такой великолепный, как DJ, путешествует по снегу в своем облегающем небесно-голубом комбинезоне со светлыми косами, свисающими из-под её подходящей шапочки, она привлекает внимание. Когда этот же снежный кролик расстегивает комбинезон в столовой домика и демонстрирует довольно приличную часть декольте, она останавливает движение и становится причиной несчастных случаев. Я заметил, что не один сноубордист с отвисшей челюстью потерял равновесие или наткнулся на невинного прохожего, смотрящего на олицетворение женской сексуальности, обвивавшее мою руку, и я должен признать, что меня немного взволновало то, насколько сильно она меня любила. И пока этот красивый, красивый человек любил меня, о чем можно было расстраиваться?
