Я должна была понимать, что это возможно. В конце концов, Бен уже выпустил живую сперму в десятки и десятки половозрелых, плодородных девочек. Это была математическая неизбежность, не так ли? Но несчастный случай с какой-нибудь шлюхой из женского общества был бы одним; ЭТО было совсем другое дело.

ЭТА девушка была особенной.

Я слышала это в его голосе. Конечно, беременность не была запланирована, но они оба смирились с этим последствием. Бен поступил бы правильно. Бен всегда пытался поступить правильно. Конечно, это же мой Бен. Он достаточно раз облажался в молодости, но теперь он всегда пытался добиваться большего. Он всегда пытался БЫТЬ лучше. По факту, он не сказал, что собирается жениться на ней, но я все равно это знала. Тот факт, что он вообще осмелился упомянуть это слово, упомянуть это МНЕ, ну… Я просто не могла больше этого терпеть. Весь мой мир рушился, и, не в силах справиться с болью от дальнейших резких слов, я снова убежала. Я повесила трубку.

Я пережила там буйство эмоций, начиная с того, что бросила телефон. Я ответила на звонок в офис Нормы, когда ее не было рядом, и сразу почувствовала себя виноватой за то, что только что сделала. Осмотрев офис и обнаружив, что он все еще пуст и никто не прибежал на звук, я подошла к телефону и осторожно потерла темный след, оставленный им на стене.

Положив трубку, я села в кресло с подголовником и заплакала. Несколько мгновений спустя я разозлилась и начала замышлять, как уничтожить женщину, отнявшую мою жизнь.

Если бы я нашла способ прервать ее беременность, мне было бы с чем работать, верно?

Еще лучше, если я убью ее наповал, она больше не сможет встать между мной и моей второй половинкой.

Я отвергла эти идеи так же быстро, как и они возникли, ударив себя по голове ладонями, что я вообще подумала об этом. Я схожу с ума, я знала это. Но на этот раз у меня даже не было комфорта моего собственного шизофренического ума, чтобы составить мне компанию.

Тогда я обвинила Бена. Как он мог? Ребёнок или нет, но как он мог выбрать ЕЕ, а не меня? Этого не могло быть! Не её. Никогда не ЕЁ. Как вообще ОНА могла сравниться со МНОЙ? Возможно, кто-то еще в его жизни. Даже Адриенну я могла бы понять. Но она? Что у нее было такого, чего не было у меня?

О, точно: ребенок Бена растет у нее в животе.

«ПИЗДЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЦ!!!»

Десять секунд спустя дверь позади меня распахнулась. Тодд был снаружи и прибежал на мой крик. Я даже не поняла, что сказала это вслух. Его присутствие уменьшило мою ярость, и с розовыми от смущения щеками я извинилась, а затем убежала, чтобы продолжить свои мысли в другом месте. Я носилась по лагерю, бесцельно дрейфуя около часа. Я даже подумала о том, чтобы попытаться отправиться сюда, на поляну, но получасовой поход средь бела дня сильно отличается от похода в темноте с использованием только фонарика для освещения.

Неважно, я была здесь сейчас. Осматривая это место, представляя себе все положения, в которых наши два тела переплетались здесь на траве, я снова почувствовала, как слезы наполняются моими глазами. Я упала на колени, когда меня охватили дрожащие рыдания, и когда этот момент прошел, я села и попытался принять позу лотоса.

Я не смогла этого сделать. Мои колени, всегда такие гибкие, отказывались сдвинуться с места. В итоге я прижала их к груди, раскачиваясь взад и вперед, поочередно плача и смеясь, а затем делая и то и другое одновременно.

Ребёнок? У Бена? С НЕЙ?

Что за ХУЙНЯ??!!??!

Это еще не конец. Все это требует времени, и на моих часах Судного дня оставалось чуть меньше девяти месяцев. Но хотя единственными часами здесь были мои наручные, Я КЛЯНУСЬ, что слышала, как они тикают.

Ой, подождите, это действительно мои наручные часы.

Блядь, я схожу с ума.

Кончено. Все кончено. Я потеряла своего Бена. Он просил меня остаться с ним. Он умолял меня не оставлять его. Но я не могла жить с собой. Я убежала.

Полагаю, мне некого было винить, кроме себя. Если бы я была там, если бы я была с ним, возможно, мы бы уладили это. Может быть, мы бы разобрались в наших отношениях ВМЕСТЕ. Но мы этого не сделали. -Я- не сделала. Я убежала. Это была моя ёбанная вина. В первую очередь, это моя вина, что я разрушила отношения. И это была МОЯ вина, что я не осталась рядом, чтобы излечиться вместе с ним.

Я не заслужила его.

Я действительно, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не заслужила его.

Я облажалась. Поистине, по-настоящему ОБЛАЖАЛАСЬ. Я даже не знала, кем я была последние четыре месяца! Ему было лучше без меня. Да, с ней он мог бы быть по-настоящему счастлив. Она могла сделать его счастливым, правда? По крайней мере, лучше, чем я.

Ему так будет лучше.

Подожди, я правильно поступаю? Подумай, Аврора. Считай. Что это за цикл снова? Ты изучала это. О да. Отрицание, гнев, депрессия, торг, принятие.

Отрицание: Ну да, когда он сказал мне, я не поверила. Бен? Будет ребёнок? Без меня? Никогда. И все же он был.

Гнев: Я злилась на него. Конечно, я злилась на него. Я была зла на НЕЕ. Как она могла так поступить со мной? КАК ОНА могла так поступить со МНОЙ??!

Депрессия: это то, когда надо плакать, да? Я определенно пролила много слез за последние 18 часов или около того.

Торг: должно быть, я пропустила эту часть. Торга я не помню. Может быть, потому что я не могла с ним поговорить. Как я мог торговаться… По-прежнему дружить? Все еще быть частью его жизни? Все еще быть частью ИХ жизней? Быть тетей Авророй для их малышки, что-то в этом роде?

И Принятие: Ему будет лучше без меня. По крайней мере, весь этот опыт в лагере доказал одно: Аврора НАХУЙ СОШЛА С УМА.

Я облажалась.

Я в высшей степени облажалась.

Я так облажалась, что даже не знаю, что значит «облажаться».

Какого хуя я хихикаю, как сумасшедшая?

О, верно. Я СУМАСШЕДШАЯ ЖЕНЩИНА! ХАХАХА!

Ладно, снова удар себе по лицу. ВОЗЬМИ. СЕБЯ. В. РУКИ. ЖЕНЩИНА!

Ой! Что это было? Что-то еще ударилось мне в лоб.

О, да. Браслет. Бен навсегда.

Бен навсегда.

Бен… Навсегда…

Бен…

Навсегда…

Уже нет.

И я снова заплакала.

* * *

Я вернулась к работе через тридцать пять минут. Никто особо не заметил, что я опоздала на пять минут, и никто особо не заметил, что я веду себя довольно тихо. Зачем им? Мари сделала карьеру из своего молчания в лагере.

Я была такой же тихой, когда мы возвращались в лагерь. И я все еще молчала, пока мы приводили себя в порядок, принимали душ, а затем разошлись перед ужином. Я знала, что Ник будет искать меня, но я уклонилась в другую сторону и пошла окольным путем, чтобы избежать его. Я не хотела его видеть. Я не хотела никого видеть прямо сейчас.

После столь же тихого ужина я нашла уединенное место вдали от посторонних глаз, на самом деле просто случайное бревно, на которое можно было сесть в двадцати футах от ближайшей тропы, с большим красным деревом за моей спиной, чтобы никто меня не увидел, тем более после заката. Я обнаружила, что левая рука теребит правое запястье под рукавом, а затем заставила себя прекратить возиться, но не могла не ощутить отсутствие особого неразрывного круга, который теперь отсутствовал.

И вообще, почему я ДОЛЖНА была его пропустить? Это был дешевый серебряный браслет, который я купила в киоске торгового центра. Но я не могла его нащупать, и я сожалела о своем импульсивном действии при возвращении с поляны.

В ярости я сняла браслет и бросила его в реку. Не ручей, заметьте, в это время года он был просто высохшим руслом. Нет, тропа вела меня вдоль главной реки, которая все еще текла даже в декабре. И я отбросила кусок барахла туда, где его никогда не найти.

Я помню, как он ушел под воду. По какой-то причине мне показалось, что оно на мгновение останется на поверхности, как Единое Кольцо в том фильме о Фродо. Но он просто прорвался сквозь поверхность, как камень, и исчез в мгновение ока на всю вечность.