Брук и DJ, конечно, были более пытливыми, но они не получили от меня большего, чем Берт. По сути, я понятия не имел, как я собираюсь справиться с отсутствием Авроры, отвечая только на то, что буду принимать каждый день таким, какой он есть. Я понятия не имел, что буду делать со своим романтическим будущим, и ответил, что не собираюсь ни искать новую девушку, ни активно избегать такой возможности. И действительно, у меня не было абсолютно никаких планов, кроме как явиться на занятия в понедельник и продолжать посещать занятия, пока не получу степень.

После обеда я вышел погулять «на свежем воздухе». Брук и DJ отпустили меня без споров, даже не пытаясь выдавить из меня время моего возвращения. Я проделал свою «плыть по течению» вещь, просто бродя по кампусу, а затем по Северному Беркли, идя в никуда, позволяя своему разуму кружиться, кружиться и кружиться. Как кусок мусора, оставленный в океанических течениях, я просто шел туда, куда меня вела судьба.

И в какой-то момент, когда я шел по знакомому участку Арч-стрит, мне в голову пришла мысль, которую однажды сказала Эмбер: «Иногда судьба случается, веришь ты в неё или нет».

Пока я все еще обдумывал это, меня окликнул голос. «Бен?»

Я остановился и повернулся на голос. Стоя на крыльце своего дома, Шевел Моррисон странно посмотрела на меня. Я удивленно моргнул, увидев моего бывшего члена проектной группы и одноклассницу. В крестьянской рубашке с круглым вырезом без бюстгальтера, в струящейся юбке и в эклектичном сочетании бус и других самодельных украшений, грязная блондинка-хиппи одарила меня широкой ухмылкой, когда сошла с крыльца и пошла по дорожке.

Когда она подошла к воротам своего белого забора, я неубедительно поздоровался: «О… Хэй…»

«Что ты здесь делаешь?» — спросила она, останавливаясь по другую сторону ворот.

«Э-э, просто гуляю», — ответил я, жестом показывая вперед на север.

Шевел посмотрел в том направлении, куда я жестикулировал, и ухмыльнулся. «Ничего особенного, только тихий жилой район».

Я улыбнулся. «Звучит прекрасно».

«Но весь движняк в субботу ночью в том направлении». Она указала на запад, в сторону Шаттука и других главных улиц.

Я покачал головой. «Это был странный день — вообще-то, странная неделя. Я просто блуждал наедине со своими мыслями».

Шевел кивнула, даже не слыша меня, потому что ее глаза стали пустыми. Но затем, повернувшись ко мне с внезапной яркостью, как будто в ее голове только что загорелась лампочка, она спросила: «Эй, ты сейчас занят?»

«А, прямо сейчас?» — пробормотал я.

Она усмехнулась и показала пальцем по улице. «Я иду на вечеринку. Последний большой праздник перед началом занятий в понедельник, понимаешь? Хочешь пойти?»

Я приподнял бровь, обдумывая эту идею примерно секунду. Но затем, приподняв брови и пожав плечами, я ответил: «Почему бы и нет?»

* * *

«ОХХХВАААУУГГХАААААХХХХ!!!»

Согнувшись на четвереньках, Шевел запрокинула голову, разбрасывая длинные пряди грязно-светлых волос во всех направлениях, пока мой член неумолимо проникал дюйм за дюймом в ее тугой анус. Ее длинные ногти царапали простыни, собирая ткань в руках с отчаянной яростью, отражающей напряжение всех остальных мышц ее тела. Но, несмотря на ее инстинктивные попытки подавить меня и предотвратить дальнейшее проникновение в ее самую сокровенную дырочку, она была беспомощна перед моим непрекращающимся давлением вперед.

«Видишь, насколько большим мой член ощущается в твоей заднице?» Я зарычал почти угрожающе. Только когда моя тазовая кость наконец ударилась о ее ягодицы, я наконец отпустил бедра цыпочки-хиппи. Даже тогда я отпустил только свою правую руку, чтобы я мог дать бедной девушке два сильных шлепка, в то время как моя левая рука обвилась вокруг ее талии, чтобы продолжить трогать ее выступающий клитор.

Шевел не ответила, просто дыша неглубоко, одновременно пытаясь оправиться от интенсивности последней кульминации, которую я ей устроил, и несколько неожиданного вторжения в ее заднее отверстие. Ее хватка на простыне ослабла, когда она привыкла к этому чувству, но затем она снова сжала руки, когда я начал двигаться.

«О, Боже… О, Боже…» — захныкала Шевел, запрокидывая голову назад, чтобы повиснуть между лопаток, когда я начал раскачивать ее тело вперед и назад своими ритмичными толчками в ее задницу и обратно.

Я наклонился вперед над ее обнаженной спиной, правой рукой зацепив пальцем рот Шевел и повернув ее лицо ко мне. Я наблюдал, как ее зеленые глаза трепетали, когда она пыталась поглотить ощущения, которые я вызывал в ней, только усиливая их, когда я поднял левую руку, чтобы обхватить ее и погладить ее покачивающуюся грудь. «Какому богу ты молишься?» — спросил я, шепча ей на ухо. «Ты рассказала мне о множестве из них сегодня вечером, от Гайи до Кукулькана и различных духовных божеств».

Она не ответила ничем, кроме стона, ее глаза продолжали трепетать, когда я провел средним пальцем левой руки по центру ее грудной клетки между ее грудями, прежде чем обхватить ладонью и сжать всю ее грудь.

Я усмехнулся, не очень ожидая ответа. Шевел была слишком глубоко погружена в состояние оргазма, в план почти зомби-подобного полусознания, где не существовало ничего, кроме физического удовольствия. После приятного вечера флирта, выпивки и курения марихуаны мой бывший товарищ по команде отвела меня в свободную спальню с прискорбно неправильным представлением о том, что я собираюсь с ней сделать. В конце концов, у нее все еще было впечатление, что репутация Биг-Бена была просто шумихой. И я только что потратил последний час, исправляя ее ошибочное мнение.

Я не сдерживался. Воспоминания о моей единственной большой неудаче в качестве любовника застряли в моем зобе, как зернышко попкорна, вклинившееся в несчастный уголок моих зубов. И я пообещал себе, что не соглашусь ни на что меньшее, чем косолапящая, пускающая слюни, потерпевшая крушение молодая женщина, потерявшая сознание от сексуального экстаза.

Первый оргазм Шевел наступил на 3-й минуте. Второй — на 5-й минуте. В течение последнего часа я показал ей, что величайший тантрический секс не шёл ни в какое сравнение со мной. Мы трахались в разных позах, некоторые были позаимствованы из Камасутры, а некоторые просто придуманы мной на ходу. Я ее съел. Я трахнул ее уперев в стену. И я зацепил ее колени за туалетный столик, трахая ее лицо, пока грыз ее клитор, пока чертов деревянный шкант не сломался пополам, заставив Шевел рухнуть вместе с одеждой какого-то чувака.

Хотя я потратил время на то, чтобы получить собственное удовольствие, заливая ее влагалище спермой примерно на 20-й минуте и вытащив член из ее киски, чтобы засунуть ей в глотку где-то около 37-й минуты, я изо всех сил старался убедиться, чтобы Шевел получила как минимум шесть к одному оргазмов по сравнению со мной. К тому времени, когда она достигла своего восемнадцатого оргазма, трахаясь по-собачьи на кровати, пока я щекотал нервные скопления возле ее ребер и засунул два смазанных пальца ей в задницу, я решил, что пришло время для грандиозного финала, и поменял дырки, пока она была еще в агонии оргазма.

Теперь я подтолкнул себя глубже, подняв обе руки в воздух, продолжая трахать анальный желоб горячей студентки и выходить из нее, просто качая бедрами. Я мысленно пересмотрел свой план нападения, мысленно изложив процесс шаг за шагом, как если бы это было запутанное ограбление банка и цель — довести Шевел до потери сознания, а не сбежать с добычей (на самом деле, эти две идеи были довольно похожи). И после того, как мои пальцы переплелись, я развернул ладони наружу, чтобы растянуть их, а затем я поднял руки вверх, прорабатывая изгибы в каждом суставе, прежде чем приступить к работе.

Оглядываясь назад, я могу понять, почему люди снаружи сделали то, что они сделали. В конце концов, как только я действительно начал работать над Шевел, звуки, которые она издавала, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО казались довольно устрашающими.