Летел, луга и рощи наполняя;
Ночь зажигает звёзды, украшая
Вечерний небосклон.
Traumgekrönt
Die Fenster glühten an dem stillen Haus,
der ganze Garten war voll Rosendüften.
Hoch spannte über weißen Wolkenklüften
der Abend in den unbewegten Lüften
die Schwingen aus.
Ein Glockenton ergoß sich auf die Au …
Lind wie ein Ruf aus himmlischen Bezirken.
Und heimlich über flüstervollen Birken
sah ich die Nacht die ersten Sterne wirken
ins blasse Blau.
Пантера
Мельканье прутьев утомило взгляд,
Их тысячи, мелькают и мелькают;
Ей кажется, что прутья сплошь стоят
И есть ли мир за их стеной, не знает.
Упруг и мягок шаг могучих ног,
По кругу ходит, словно на приколе;
То танец мощи по кольцу дорог,
Где в центре обессилевшая воля.
Лишь иногда, сорвав завесу с глаз,
Мир проникает внутрь из – за предела,
Но пропадает в сердце, и тотчас
Тишь безразличия охватывает тело.
Der Panter
Sein Blick ist vom Vor;bergehn der St;be
So m;d geworden, da; er nichts mehr h;lt.
Ihm ist, als ob es tausend St;be g;be
Und hinter tausend St;ben keine Welt.
Der weiche Gang geschmeidig starker Schritte,
der sich im allerkleinsten Kreise dreht,
ist wie ein Tanz von Kraft um eine Mitte,
in der bet;ubt ein gro;er Wille steht.
Nur manchmal schriebt der Vorhang der Pupille
Sich lautlos auf – dann geht ein Bild hinein,
geht durch der Glieder angespannte Stille –
und h;rt im Herzen auf zu sein.
6.11.1902, Paris
Ночное небо, звездопад
Огромно небо, множество примет,
К границам мира нам не прикоснуться.
Мы слишком далеки, чтоб знать предмет,
И слишком близкие, чтоб отвернуться.
Там падает звезда! Желание одно:
Узнать про то, что с ней произошло:
Что началось? А что уже прошло?
Что в долг дано? Что будет прощено?
Ранний вариант
Небесный купол над землёй прогнулся,
Избыток света не даёт нам спать.
Он высоко, никто не дотянулся,
Но близок так, что хочется мечтать.
Звезда летит! За ней стремится взгляд
Торопимся за краткий миг понять:
Чего нам ждать, чего не нужно ждать?
Кто виноват? А кто не виноват?
Nachthimmel und Sternenfall.
Der Himmel, gross, voll herrlicher Verhaltung,
ein Vorrat Raum, ein Uebermass von Welt.
Und wir, zu ferne fuer die Angestaltung,
zu nahe fuer die Abkehr hingestellt.
Da faellt ein Stern! Und unser Wunsch an ihn,
bestuerzten Aufblicks, dringend angeschlossen:
Was ist begonnen, und was ist verflossen?
Was ist verschuldet? Und was ist verziehn?
Вечер
Всё ближе вечер, луг зелёный
В венце из золотых лучей,
Как руки, тысячи теней
За красной тянутся короной
В звезду влюблённый, он бесстрашен;
Себя, считая великаном,
Взирает сверху на Градчаны,
На серые колонны башен.
Abend
Der Abend naht. – Die klare Zone
der Stirne schm;ckt ein goldner Reifen,
und tausend Schattenh;nde greifen
verstohlen nach der roten Krone.
Die ersten, blassen Sterne liebeln
ihm zu; er steht hoch am Hradschine
und schaut mit ernster Tr;umermiene
die T;rme und die grauen Giebeln.
Конец осени
Смотрю, как время убегает,
Как всё меняется кругом,
Оно приходит к нам врагом -
И без пощады убивает.
Иные мы через мгновенье,
Сад был с зелёною листвой,
А стал багряно – золотой;
За поколеньем поколенье
Так увядает.
Никто не выпросит пощаду,
Пустеют рощи и леса,
До моря нет преграды взгляду;
Смотрю, как тонут туч громады,
А вслед за ними – небеса.
Вариант
Я вижу, как день убывает,
Как жизнь изменилась кругом;
Владея и злом, и добром
Жалеет и убивает.
Часы и минуты спешат,
Сады всё быстрее светлеют,
С деревьев вдоль жёлтой аллеи
Опавшие листья летят:
Собою – мой путь устилают.
Поэтому взгляд мой смелеет,
Пустоты пронзая насквозь,
Ему с каждым часом виднее,
Что небо, от туч тяжелея,
С поверхностью моря слилось.
Ende des Herbstes
Ich sehe seit einer Zeit,
wie alles sich verwandelt.
Etwas steht auf und handelt
und ttet und tut Leid.
Von Mal zu Mal sind all
die Gaerten nicht Leid.;
von den gilbenden zu der gelben
langsamem Verfall:
wie war der Weg mir weit.
Jetzt bin ich bei den leeren
und schaue durch alle Alleen.
Fast bis zu den fernen Meeren
kann ich den ernsten schweren
verwehrenden Himmel sehn.
Zwischen 1902-06 ?
Спасите их от шума городов
Спасите их от шума городов,
Где жизнь для них – гнев и смятенье,
Здесь суете от вечного движенья,
Они увянут, потеряв терпенье.
Неужто, на Земле им места мало?
Не хватит ветра? Из ручья воды?
Волны в пруду, чтоб отражала
Порог у дома и сады?
Дай место им, для жизни без нужды,
Чтоб им его, как дереву, хватало.
Nur nimm sie wieder aus der St;dte Schuld
Nur nimm sie wieder aus der St;dte Schuld,
wo ihnen alles Zorn ist und verworren
und wo sie in den Tagen aus Tumult
verdorren mit verwundeter Geduld.
Hat denn f;r sie die Erde keinen Raum?
Wen sucht der Wind? Wer trinkt des Baches Helle?
Ist in der Teiche tiefem Ufertraum
kein Spiegelbild mehr frei f;r T;r und Schwelle?
Sie brauchen ja nur eine kleine Stelle,
auf der sie alles haben wie ein Baum.
19.4.1903, Viareggio
Они тихи, как вещи безответны
Они тихи, как вещи безответны,
А если вы их впустите в свой дом,
Теряются, робки и неприметны;
Приходят и уходят незаметно,
Теряясь тихо в сумраке ночном.
Как сторожа, понятья не имеют
О том, что под охрану им дано,
Плывут, как чёлн, не задевая дно.
Живут открыто, постарев, белеют,
Как под весенним солнцем полотно
Sie sind so still; fast gleichen sie den Dingen
Sie sind so still; fast gleichen sie den Dingen.
Und wenn man sich sie in die Stube lädt,
sind sie wie Freunde, die sich wiederbringen,
und gehn verloren unter dem Geringen
und dunkeln wie ein ruhiges Gerät.
Sie sind wie Wächter bei verhängten Schätzen,
die sie bewahren, aber selbst nicht sahn, -
getragen von den Tiefen wie ein Kahn,
und wie das Leinen auf den Bleicheplätzen
so ausgebreitet und so aufgetan.
18.4.1903, Viareggio
Вечер
Он медленно меняет облаченье;
Над крмкой старой рощи – полоса,
Вглядись, она граница раздвоенья –
Восходят и нисходят небеса.
Ни к темноте, ни к свету не привязан,
