- Как тебе удалось, дружище, за столь короткий срок так много сделать! - воскликнул Аллис.
Счастливая улыбка вспыхнула на лице Монка. Он хотел было по-мальчишески гордо ответить: "Уметь надо", - но удержался и сказал правду.
- Мне аовезло. Лобито, оказывается, знал моего отца и дружит с моим соседом Чиварисом.
- Кто этот Чиварис? Тоже какой-нибудь предприниматель? - живо заинтересовался Аллис.
- Да. Он шлифует стекла и продает очки.
- И только?
- А что же еще? - Ну да, конечно, что же еще, - рассмеялся Аллис. - Ты очень хорошо поработал, Монк. А ну-ка, расскажи, как проходила ваша встреча. Мне интересно знать детали, может, я научусь у тебя чему-нибудь.
Юноша с достоинством рассказал, как все было, не упустив ни одной подробности. Аллис внимательно слушал, не перебивал.
Воспоминания о недавней встрече разгорячили Монка. Ах, как он был рад этому знакомству! Какой удивительный человек Лобито! Он не похож на других, он думает, он знает, что надо делать, и ему необходимо помочь в благородном деле. Так будет лучше для всех!
- Если бы таких людей было больше! - воскликнул Монк.
- Довольно восторгов, мы не на детском празднике! - грубо оборвал Аллис. - Ты мне лучше скажи другое: Чиварис взял с него какие-нибудь деньги за зеркало?
Монк замолчал и с раздражением смотрел на шефа.
Его резкий тон разрушил то праздничное настроение, которое переполняло юношу.
- Аллис, - жестко сказал Монк, - если у ваc какие-то неприятности, зачем срывать злобу на других?
Аллис холодно посмотрел на Монка, и юноша увидел в его глазах что-то волчье. От такой неприкрытой ярости во взгляде шефа ему сделалось не по себе.
Он даже подумал, что Аллис может сейчас его ударить.
Но Аллис взял себя в руки.
- Ну хорошо, хорошо, - криво усмехнулся шеф. - Я попрошу, чтобы об этой нашей встрече никто не знал. И еще, в порядке совета: всегда держи свои эмоции при себе. Ты уже должен понимать, что в наше время излишняя откровенность выглядит неуместно и может повредить...
- Кому? - огрызнулся Монк. - Если лично мне, то я ничего не боюсь.
- Делу! - зло сверкнул глазами шеф.
Он резко поднялся с кресла, открыл платяной шкаф, достал чемодан. Взвизгнула "молния" на боковом кармане, и он извлек пачку кредиток.
Это твой гонорар, - протянул он деньги. - Ты хорошо помог мне.
- Вам или Обществу Совершенствования Человека?
- Это одно и то же, - невозмутимо ответил шеф.
Монк равнодушно положил деньги в карман.
- Ну, а теперь простимся до поры, - сказал Аллис. - У меня масса дел. Я найду тебя сам...
Получив от Монка все, что нужно, Аллис тактично выставил его за дверь. Комок обиды застрял у Монка в горле. Досада разъедала его. "Ну чего я разоткровенничался с этим чужим равнодушным человеком! - ругал себя Монк. Кто он мне, друг, что ли? И даже не приятель. Ему наплевать на то, что я думаю и чувствую. Он всего-навсего мой начальник и платит мне за работу деньги. Только и всего. Так что не стоит обольщаться, никакого понимания между нами нет и быть не может. Делай свое дело и знай свое место. Вот так!" Монк запутался в лабиринтах этажа и вместо лестницы, ведущей на первый этаж, к выходу, наткнулся на прозрачную стенку, за которой увидел стойку, бара.
Без колебаний толкнул он стеклянную дверь и сел на высокий вращающийся стул, чтобы немного выпить.
Он знал, что вино тотчас прогонит скверное настроение и на время жить станет намного проще.
Подошел молодой бармен, и Монк узнал в нем бывшего одноклассника по Школе универсальных наук.
- Питере, вот так встреча!
- Привет, Монк! - широко улыбнулся бармен. - Давненько не виделись. Где ты сейчас?
- В Обществе Совершенствования Человека, - небрежно ответил Монк. Помогаем правительству управлять страной, - добавил он и засмеялся. Питере, открой бутылочку вина, какое получше, и мы выпьем с тобой за все хорошее.
Питере принес бутылку из черного стекла, маслины и один стакан.
- А себе? - спросил Монк.
- Извини, я на работе. Если хочешь, давай встретимся вечером, посидим где-нибудь. Я сменяюсь в девять.
- Жаль, - сказал Монк и не стал спешить наливать вино. - А может, все-таки составишь компанию. Я не привык один...
- Нет, не уговаривай, - попросил Питере. - Мне слишком дорого мое место. Оно неплохо кормит мою семью.
- Как, ты женат?
- У меня уже сын. Ему восемь месяцев. Теперь мы хотим с женой дочку.
- Стоило ли тогда учиться... - вырвалось у Монка.
Но Питере не обиделся.
- Одно другому не мешает, - улыбнулся он. - Я очень доволен, у меня все прекрасно. Двенадцать часов я на работе и восемнадцать часов отдыхаю дома. Хотя какое там - хлопот полно, А мне приятно. Малыша купаем, пеленки стираем, по магазинам бегаю. Хорошо. Приду домой с работы, и усталости как не бывало...
Монк налил себе немного золотистого вина и еще острее ощутил свое одиночество. Он не смог протолкнуть в себя даже глоток и отставил стакан.
- Ну, я пойду, Питере, - неожиданно поднялся он. - Будь здоров.
Монк скатал в тугой комок бумажную салфетку и ваткнул ею бутылку.
Вино булькало в кармане в такт шагам, и казалось, вот-вот начнет выплескиваться сквозь ненадежную пробку, но Монка это не заботило. Он шел, глубоко задумавшись о пользе, какую он приносит, находясь на службе Общества Совершенствования Челове6 Утросвлов ка. А есть ли польза? Нет, не так виделась ему деятельность на благо людей. Труд, кропотливый, изнуряющий и радостный. Чтобы забыть об отдыхе и не жалеть сил. Вот что нужно! А не так, как с Аллисом - рестораны, автомобили, покупные девочки, деньги.. Куча денег всего лишь за короткий разговор. И опять неведение - что делать дальше? Когда даст ему Аллио новое задание? Судя по внушительному гонорару, который он сегодня вручил, нескоро.
"Ччерт! - выругался Монк. -. Никакой свободы действий, ничего не знаешь наперед. И как назло - пачка денег. Много денег, будто нарочно, чтобы успокоиться и забыть обо всем. Но нет, Монк не такой. Его не купишь! Надо будет разобраться хорошенько с этим Обществом, навести нужные справки. На самом деле, что-то тут не так. К черту подобное совершенствование! Если и дальше так пойдет, придется распрощаться с Аллисом. Мне по душе другая жизнь: кипучая, боевая, деятельная. Хватит прозябать, и так целый год сидел пеньком замшелым, как звездочет, созерцал туманную планету - самого себя".
Монк представил, что будет, если он оставит Общество Совершенствования Человека, и ему стало не по себе. Ничего не будет, кроме прежних длинных и никчемных дней, которые предстоит прожить в одиночестве. "Не нужен никому. Никому не нужен", - твердил Монк навязчивую мысль, и ему сделалось по-настоящему страшно.
"Куда же идти? - мучил его вопрос. - К Фаляфану, с его внутренней свободой и безразличием ко всему и всем? К Гриму Вестену, чтобы размахивать дубиной в нелепой борьбе, заведомо обреченной на поражение? Или, быть может, тихо ждать конца, как Бильбо в своей плавучей келье?" Ни то, ни другое, ни третье Монк принять не мог. Он вспомнил счастливое лицо Питерса, когда тот рассказывал о себе, и обнаружил еще один путь к счастью. "Может, в самом деле, - думал Монк, - надо жить так: любить человека, растить детей, зарабатывать деньги, беречь свой дом от всяческих невзгод, а все, что творится кругом, - побоку?" Но тут же Монк разрушил в своем воображении эту картину благополучия. Не для него такая жизнь.
Не сможет он спрятаться за серебряную скорлупку личного счастья, когда нет еще всеобщей гармонии среди людей, когда есть сильные и слабые, добрые и злые, богатые и бедные. Когда столько людей на земле живет и не знает, зачем они появились на свет. "Почему я не такой, как все? - вопрошал в отчаянии Монк. - Почему мне надо больше, чем другим? Откуда это? От Школы универсальных наук, которая дала знания? Нет. Питере учился вместе со мной, а ему живется намного проще. Что же это за болезнь такая - неуспокоенность? Где же я ее подхватил? Не в море же? Там легко дышится, там все просто".
