Как-то поздно вечером шел проливной дождь. Почти вся деревня собралась в большом доме, который построил Сом. Там селяне праздновали день сбора урожая. Мед тек рекой, и уже весьма захмелевший народ радовался обильным дарам природы.
– Слушай Вельс, – приставал к нему пьяный ремесленник, – а ты знаешь, что твой отец сильный, как медведь?
– Да знаю я! – снимая руку с плеча, неохотно отвечал юнец.
– А знаешь, что, когда строили стену, он в одиночку таскал тяжеленные бревна? – никак не мог угомониться Драм. Но юноша не стал отвечать, и просто убежал от него на улицу.
– Вольга, – подойдя к воину, – я, наверное, напугал твоего сына!
– Да не переживай ты! – успокаивал старый солдат, – он уже давно хотел сбежать отсюда.
– Ну, тогда пойдем, Сома напоим! – предложил Драм.
– Пойдем, конечно! – смеялся Вольга, – он такой забавный, когда хмельной.
Вельс, выбежав на улицу, направился к вышке. Он всегда любил забраться на нее, и в тишине наблюдать за ночным небом.
– Ты чего быстро с праздника то сбежал, обидел кто? – спросил лекарь.
– Нет, – отвечал юноша, – я послежу, иди празднуй со всеми дядя Мирин.
– Ты точно хочешь остаться? Тут довольно холодно, – переспросил знахарь.
– Конечно, нужно же кому-то за батей проследить, – смеялся Вельс.
– Хорошо, держи теплую куртку, я тогда пошел, – проговорил Мирин, и медленно спустился по лестнице, оставив юношу одного.
Вельс посмотрел на ночное небо, которое было затянуто облаками. Шел плотный ливень, большие капли дождя громко падали и разбивались об мокрую землю. Юноша смотрел куда-то вдаль, и мечтал о приключениях, чтобы быть таким же сильным, как Вольга. Вельс просидел довольно долго, и от однообразной картины тянуло в сон. Он практически засыпал и клевал носом. А где-то там, в дали, яркая точка света, жадно пожираемая ночной тьмой, медленно начала приближаться. Сначала Вельс не обратил на нее внимания, думая, что это ему чудится, но яркий свет приближался, и даже кроны вековых деревьев не могли его спрятать. У него мысли были только одни: что это? Ведь впереди только лес. Там нет ни дороги, ни тропинки для людей, лес непролазный. Вельс знал это, так как с Вольгой они облазили чуть ли не каждый куст. В округе не было ни посёлка, ни избушки. Теперь уже все видел отчётливо, страх окончательно прогнал сон. Свет исходил, будто из земли, освещая ту часть леса, и становился все ближе. Мурашки пробежались по коже, но юноша не мог даже пошевелиться, так и застыл на месте.
Вскоре из леса показалась темная фигура, укрытая плащом от дождя. А когда она приблизилась к деревне, Вельс смог разглядеть его. Высокий старик, из капюшона выглядывал длинный седой волос, и длинная борода. Старик тащил большой сверток за спиной, по его походке и не скажешь, что он был тяжелым. Но более всего, что заворожило паренька, это то, что старец нес огонь в открытой ладони. Огонь не тушил холодный ветер, ни сильный дождь. Он также не обжигал ладонь старика, и очень хорошо освещал его путь. Наконец-то старик дошел до тяжелых ворот, он сжал ладонь с огнем, и яркий свет мгновенно погас. Этой же рукой он постучал в дверь. Немного прогнав свой страх, Вельс хотел спуститься, но никак не мог решиться на это. Старик за воротами постучал громче, вроде бы не приложив усилий, но тяжелые ворота чуть ли не слетали с петель. Вольга выбежал из домика Сома, и, подойдя к воротам, отворил их. Старец зашел в деревню. Они с воином поговорили о чем-то, Вельс не смог ничего расслышать из-за дождя. Вольга же сходил за мешком, а после как вернулся, отдал его старику. Старец же в свою очередь, отдал ему свой сверток. Они пожали руки, и старик пошел обратно своей дорогой. За воротами он снова разжал ладонь, и тот самый свет снова появился в его руке. И потихоньку исчезал в дали. Юноша на вышке все еще как заворожённый смотрел на уходящего вдаль старца, и его не покидало ощущение, что они знакомы. А в это время, Вольга же убрал сверток странного старика в амбар, запер ворота, и уже собирался уходить, как увидел идущего сына бортника.
– Любомир, – начал воин, – как там твой отец? Жив еще?
– Ну и на хрюкали же вы его! – возмущался юноша.
– Да, ладно ты, – немного хмельной говорил Вольга, – дай старику отдохнуть! Он там еще?
– Нет, – сказал Любомир, – я его отвел домой и уложил спать.
– Жаль… – сказал витязь, и шатаясь побрел домой.
– Давай я постерегу, продрог, наверное, уже? – сказал Любомир, поднимаясь на башню.
– Есть немного, – отвечал юноша, – да и отец, наверное, заждался.
– Ага, заждался, – смеялся сын бортника, – опустошили недельные запасы!
– Да видел я, – ответил Вельс. – Ты извини, я пойду, продрог что-то, – пытаясь уйти как можно скорее, и расспросить о загадочном госте. – Доброй ночи!
– Доброй! – ответил Любомир, укутываясь в куртку лекаря.
Юноша что есть сил, побежал домой. Открыв дверь, он увидел, как Вольга растопил печь, и сидит у огня. Яркие языки пламени потрескивая, плохо освещал комнату. Воин сидел и думал о чем-то, но тут же посмотрел на названного сына.
– Лихо я печь переделал? – спросил он. – Смотри, теперь не нужно выходить из дома, чтобы все протопилось, дым выходит теперь прямиком наружу!
– Отец, – взволновано начал паренек, который пропустил все мимо ушей. – Отец, – продолжил юноша, – тот человек, кто он?
– Да кто ж его знает, – отвечал старый солдат. – Но кузнец он отменный, такого качества металл, что у него, я ни видел никогда, точнее видел, – достал из-за пояса свой кинжал и дал его Вельсу. – Старик Некрас рассказывал, что он живет далеко на востоке. Туда ни конному, ни пешему почти не добраться. Говорят, что никто так и не смог до туда дойти, кто сгинул, кто пропал, а кто вернулся не с чем, – наливая из кувшина почти горячей воды, заварил сушеных трав.
– А что за пламя у него в руке? – не унимался Вельс.
– Говорят он чародей, но про него никто ничего не слышал. Даже я когда служил у князя, и слухов о таком никогда не ходило. Но старик хороший. Помнишь, когда я тебя нашел, ты у меня начал жить, прищурясь, спросил витязь.
– Конечно! – отрезал юноша. – Как такое можно забыть?
– Так вот, вспомни и еще одну вещь, – тянул старый воин, – печь, что была прежде?
– Когда мы разжигали огонь, то всегда открывали дверь, – ответил Вельс, – так к чему ты клонишь?
– Именно этот старик показал, как сделать такую печь, она экономит столько дров, к тому же можно было печь хлеб. Также он как-то принес железный лемех, с ним пахать землю стало гораздо легче, чем деревянным. Взамен он лишь берет припасы. Я как-то спросил его, не хотел бы он жить в нашем поселении, так он просто развернулся и ушел, – восторженно сказал Вольга.
– Загадочный старик, – промолвил Вельс, – вот бы узнать его получше, может он покажет какие-нибудь чудеса, раз он чародей.
– Мечтай-мечтай, – улыбался Вольга. – Ложись спать давай.
Юноша ничего не ответил, и лег в постель, а Вольга еще немного посидел и вышел на улицу проветриться.
– В этот раз ты смог узнать, что это за старик? – спросил он у темноты.
– Да. Он не опасен, – отвечала она, – живет один в горах, судя по всему, очень древний. Путь к нему не простой, практически не проходим, для обычного смертного.
– Ну наконец-то смогли хоть немного понять, кто он, – проговорил витязь. – Столько попыток его отыскать, и даже у тебя не выходило. Приглядывай за ним, чует мое сердце неладное за его добротой.
– Будет сделано, – прорычала тень и одним прыжком исчезла в темноте.
Время шло, и Вельс всегда с нетерпением ждал загадочного старца. Старик приходил редко, и всегда приносил с собой что-то, забирая сломанные вещи на починку. Вельс боялся подойти к нему и заговорить, и всегда украдкой за ним наблюдал. И как-то раз уже под вечер, старец вновь посетил деревню. Он принес инструменты молот, топор и серп, и, взяв припасы, привычным маршрутом двинулся домой. Вельс медленно, прячась за кустами, решил проследить за стариком. Юноша и сам не понял, как оказался вдали от поселения, в глухой чащобе леса. Темные кроны деревьев не пропускали никакого света, да и ночь уже практически спустилась, и разглядеть что-либо в такой темноте было невозможным. Хорошо, что старик держал в ладони странный огонь, которым освещал себе путь.
