В книге Новикова приводятся факты воздушных боев над Финским заливом советских истребителей с немецкими Ме-110 и Ме-109 в первые день-два войны. Но, во-первых – это истребители, а не бомбардировщики, летящие на Ленинград, а во-вторых, истребителей люфтваффе ни в июне, ни в июле здесь не могло быть в принципе (об этом позже). Новиков приводит такие обороты: «Советские летчики не допустили в июне бомбежки Ленинграда» (кем? – авт.); «Для ударов по вражеским аэродромам в Финляндии было выделено 540 самолетов» (как могут быть аэродромы вражескими в нейтральной стране?); «атаковали 18 наиболее важных аэродромов противника»; «В итоге первого дня враг потерял 41 боевую машину» (а что за враг – немцы, или все еще нейтральные финны? – авт.) и т.д. Вот еще цитаты: «В воздушных боях и на земле враг потерял 130 самолетов и был вынужден оттянуть свою авиацию на дальние тыловые базы» (это получается – в Ботнический залив? – авт.) [24]. 130 самолетов – это половина всего авиапарка боевых самолетов финских ВВС – лихо поработали! По контексту получается, что автор имел в виду бесчисленные немецкие самолеты, скопившиеся на финских аэродромах, добрую часть которых лихими налетами удалось уничтожить.
Вот такие ляпы «литературных негров», которые, не задумываясь, оформляли в буквы словесные воспоминания маршала, легли в основу всех последующих сочинений, монографий, диссертаций и исследований по факту превентивных (а именно таковыми они и оказались) бомбардировок Финляндии 25 июня 1941 года. Поколения ученых и студентов со студентками ссылаются на основополагающую работу маршала-очевидца, а именно фактов там почти нет!
У Барышникова В.Н. [25] приводится расширенный список угроз со стоны люфтваффе, позволивших, про его мнению, принять советскому командованию это нелегкое решение. Хотя по Новикову следует, что именно лично он начал задумываться об этой операции сразу, еще 22 июня. На следующий день он запросил разрешения на эту воздушную операцию у наркома обороны Тимошенко, тот, «проконсультировавшись» в еще более высоких инстанциях – так Новиков осторожно, но и почтительно, называет Сталина – получил одобрение и далее всего за сутки операция под его руководством (Новикова) была разработана и утверждена. Но, скорее всего, это были еще довоенные планы: трудно представить согласованные действия авиации Северного флота, армейской авиации Ленинградского фронта и авиации Балтийского флота по всем позициям, с целеуказаниями, картами, системами оповещения и связи в столь нереальные сроки. Вот так на рассвете 25 июня «взревели сотни моторов». По Новикову ответственность за это решение несет Сталин. Смотрим дальше.
Теперь откроем военную тайну, неизвестную на ту пору ни генералу Новикову, ни Сталину, ни вообще кому-либо из советского командования, тайну, похоже, неизвестную и Барышниковым: вся неисчислимая армада люфтваффе, сосредоточенная на финских аэродромах для уничтожения Ленинграда состояла в июне 1941 года всего … из двух звеньев самолетов-разведчиков и пары-тройки гидросамолетов для спецопераций. Это всё!!! Ни в июне, ни в июле, ни в августе и далее до конца 1941 года не было на аэродромах Финляндии в зоне действия финской армии сколь либо заметных сил люфтваффе вообще [26]! Да и вся бомбардировочная сила самой Финляндии состояла всего из 22 самолетов «Бленхайм» английского производства и одного-двух советских трофейных СБ. Две эскадрильи – по советским меркам вообще ни чем. Линия разграничения зон ответственности люфтваффе (1-й воздушный флот) и ВВС Финляндии проходила посередине Финского залива. Всю войну немецкие самолеты в единичных количествах (звено-два) могли время от времени базироваться в южной части Финляндии и в Северном Приладожье, и только в Приполярной Финляндии и Карелии (на Кандалакшском направлении), где наступали немецкие части, их поддерживали самолеты люфтваффе с аэродромов Рованиеми и позднее Алакуртти.
Всемогущая сталинская разведка правильно заметила сосредоточение немецких войск на крайнем севере Норвегии (но не Финляндии!), правильно отметила появление до двух немецких дивизий на Кандалакшском направлении, заметила эвакуацию гражданского населения с приграничных территорий (что обычно делается перед наступлением), ну и, разумеется, мобилизационные мероприятия в Финляндии. Откуда в Генштабе родились данные о наличии на финских аэродромах 22-23 июня каких-то невероятных сил люфтваффе – просто необъяснимо! Провал разведки? Или ее данные уже не требовались, а решение было принято заранее? Ведь ближайшее к Ленинграду «скопление» немецких самолетов было за 750 километров в Восточной Пруссии, но на такой дистанции бомбовая нагрузка «Юнкерсов» и «Хеншелей» сокращалась вдвое, а то и втрое, в том числе и по этой причине планов бомбардировки Ленинграда с такого расстояния никогда не существовало – это было бессмысленно и малореально. Да, производилось минирование фарватеров Финского залива 21-22 июня самолетами Ю-88 со специальными экипажами, взлетавшими с перегрузкой исключительно с бетонных полос стационарных аэродромов, но они были вынуждены на обратном пути садиться на дозаправку в Финляндии. Но дозаправка и базирование – это не одно и тоже. Немцы впервые налетели на Ленинград только 6-8 августа, когда группа армий «Север» преодолела Прибалтику и Лужский оборонительный рубеж и вышла на дальние подступы к городу, и когда самолеты 1-го воздушного флота перебазировались на оставленные при отступлении советские аэродромы.
Итак, представляем семь пунктов обвинения властям Финляндии о наличии сговора с Гитлером в деле неизбежной массированной бомбардировке Ленинграда, представленных Барышниковым в [25].
Первое. Еще до начала вторжения германской армии в СССР в два часа ночи «по Москве» был отмечен пролет «со стороны Финляндии» 18 самолетов Ю-88 в сторону Ладожского озера и истока Невы. При этом не производилось какого либо воздействия на объекты в нашем тылу, предположительно «Юнкерсы» произвели минировании фарватера на Неве (в указанной выше статье дается такая ссылка: Jokipii M. Jatkosodan synty, S.584). Что было бы весьма странно: смысл таких минных постановок непонятен и заведомо ничтожен – после возможного подрыва пары барж последовало бы траление … и все (в действительности донные мины сбрасывались в районе Кронштадта). Самолеты люфтваффе в те дни могли прилететь только с территории Восточной Пруссии – радиуса действия даже полностью загруженного Ю-88 (до 2500 км) вполне для этого хватало. Утверждение «летели со стороны Финляндии» это совсем не одно, и тоже, что с «аэродромов в Финляндии», где их попросту не было. Хотя у Барышникова дается еще одна ссылка на финского автора (Х.Сеппяля), у которого речь идет именно о финском аэродроме Утти. Но пересказывая финского писателя, Барышников в данном случае пишет загадочные фразы: «…через аэродромы в Финляндии… пролетело до 18 бомбардировщиков Ю-88, которые далее пересекли воздушное пространство Советского Союза». Фраза «пролетели через аэродромы» составлена заведомо двусмысленно, с перестраховкой: получается, без посадки, но можно трактовать, как и с посадкой – лукавит автор.
В других источниках говорится, что немецкие самолеты сели в Утти на дозаправку после выполнения задания и затем отправились обратно на свои базы в Восточной Пруссии [27]. В этой зоне могли оперировать только самолеты I-го Воздушного флота люфтваффе, но они не базировались в Финляндии в июне 1941 года, и нет данных об использовании ими здесь «аэродромов подскока» [28]. Мало того, известны какие именно самолеты и каких групп производили минирование акватории Финского залива: это 1-я эскадрилья бомбардировщиков Ю-88 из группы KGr.806 и звено из KGr.506 [29]. Здесь же (и в других источниках) приводятся фото Ю-88 с маркировкой на борту М7, подписанные, что это именно самолет из первой группы на дозаправке перед возвращением в Восточную Пруссию.
У Барышникова дается также ссылка на финского историка (Х.Сеппяля) – цитата: «…с финского воздушного пространства… атаковали район Ленинграда еще до начала войны». Термин «атаковали» нами понимается буквально – то есть, наверняка, было какое-то огневое воздействие. Но нет никаких свидетельств, что на Ленинград упала не то чтобы бомба, но хоть одна пуля с воздуха в июне месяце 1941 года. Но как бы там ни было само определение – «атаковали с финского воздушного пространства» – совсем не означает, что именно с территории Финляндии. В действительности, и этого не было: немцы в первые дни войны летали под Ленинград с аэродромов в Восточной Пруссии, на обратном пути могли садиться и заправляться на финских аэродромах и не более того. Трактовка советским командованием согласованности действий Финляндии и Германии возобладала над «презумпцией финской невиновности» благодаря всего одной букве «О»: сравните – «с территории Финляндии» и «сО стороны территории Финляндии».
