Не долго ждали, почти 10 дней прошло, а катера нет. Так и не дождались его. А срок подходит. Пошел Витька на автостанцию и благодаря вызову из СИТа получил билет. До Сухуми по шоссе 155 км. от Сочи. Утром около 10-00 отправились из Сочи, а после Гагр – налет фашистской авиации – «Хеймкели» напали. Все попрятались в укрытие. Прошло благополучно и снова в путь.

Затем, перед самым Сухуми – второй налет фашистской авиации. Конечно же, все вновь попрятались в укрытие. И этот налет фашистов также не причинил никакого вреда. Всё также обошлось благополучно.

Во второй половине дня добрались к месту. Витька успел к вечеру оформиться и получил во флигеле, стоявшем во дворе техникума, койку. И вот – он студент техникума!

Студенческие годы потянулись нелегко. Тётушка могла высылать mолькo по 100 р. л месяц. Это значит в день по 3 р. А 400 Гр хлеба, что давали на день по карточкам, и тарелка супа – 3 р.40 к. вместе. Но надо как можно лучше и экономнее распределить эти деньги. И Витька делал так: на карточку можно было брать хлеба сразу на 10 дней. Это стоило 4р. – 4 кг. Одна тарелка супа, а день обходилась по 3, а в месяц – 90 р. да хлеб по 4 кг за 10 дней – 4р. на 3 дн. выходило 12р. Итого 102 р., а Витька имел только 100 р. каждый месяц, которые ему регулярно высылала тётушка. Но этого, конечно, было недостаточно. Но спасибо и за это! Ей тоже нелегко было отрывать эту сумму от себя. И так, жить нужно было на 100 р. Ничего другого в голову Витьке не приходило, как тянуть свое существование на эти 100 р. Но тарелка супа – это не суп, даже ничего подобного с супом не было. Это был настоящий бульон, неполная тарелка, почти половина её, в которой плавал какой-то плевок- мясом-мясом называлось.

Но вскоре пришлось отказаться от этого бульона с плевком – всё- равно не хватает денег. Пришлось на 4 р. набирать на 10 дней хлеба и в сухомятку дня за три эти 4 кг. улопать. А неделю затем не брать в рот ни крошки. Чтобы сэкономить свои силы Витька В 13-00 приходил с занятий в интернат и сразу ложился. Правда перед тем, как лечь, он предварительно запасался окурками, подбирая их во всех местах, где только еще не подмели. Витька стал профессиональным курцом, дабы сбить голод. Сделал лёжа все домашние задания и покурив, Витька засыпал голодным сном, с надеждой на что-то лучшее в будущем. Хоть сны снились хорошие, ласковые и веселые. И это было единственное утешение. Иногда все же дело доходило до того, что сидя на уроках математики или химии и глядя на длиннющие формулы и уравнения, выведенных учителями на классной доске, а перед глазами у Витьки метельшили пирожки с мясом и рисом. Вкусные, которые продавали почти на каждом углу в лотках в Сочи по 36 коп.

Затем Витька уже даже не стал обращать внимание на гул гитлеровских «Хейнкелей», «"Юнкерсов" и "Фекке-Фульфов", налетавших и бомбивших Сухуми, на гулкое уханье разрывов бомб, на зенитную канонаду, на «звёздочки» на небе в вечернее время от разрывов зенитных снарядов, на барабанный перестук по крышам домов от падающих осколков.

Даже на мимо пролетавших осколков, вот-вот норовивших садануть по башке, и то, как-то относился равнодушно. Как-то вечером Витька подходил к флигелю со двора. В этот момент был налёт фашистской авиации на город. Кругом всё грохотало. Содрогалась земля и от взрывов фугасок и осколочных бомб, и от выстрелов зениток. По крыше здания техникума каждый раз обрушивались стальные "брызги" осколков от разорвавшихся снарядов.

И вдруг, что-то около Витькиного лица просвистело, обдав лицо горячим воздухом и плюхнулось на землю. Витька догадался, что это, видимо, осколок. Но брало любопытство – большой или маленький, а вдруг целый снаряд? Но было уже темно, да и плюхнувшийся "дьявол” был еще горячий.

Витька решил пройти во флигель интерната, а утром поглядеть на осколок или снаряд. Так и сделал. А утром выяснилось, что "дьявол" оказался хорошей головкой от снаряда зенитной скорострельной пушки с очень острыми краями и весом больше 05 кг.

Так и тянулись дни, длинные, изнурительные в голодовке. На одном курсе с Витькой учился один еврей с огромной, как у льва, шевелюрой и с нагибающейся правой ногой. Жил он тоже в том же интернате во флюгере, но в другой комнатке. Он где-то работал. Одну половину дня учился в техникуме, а другую работал. Перед ним Витька остался в долгу. Всё-таки он иногда раз – два в неделю, в те томительные дни водил Витьку в свою столовую на обеды. Спасибо ему!

Покажется странным, а как же так, ведь Витька учился вместе со своей сестрой, которая была уже на последнем курса. Эта голодовка у Витьки била относительно не долгой, что-то с октября до декабря 1942 г. А с декабря было дело другое. Половина здания общежития техникума занимала одна из стрелковых воинских частей. И дело, конечно, не обошлось без романтики. И Валя, сестра Витьки «познакомилась с одним ст.л-том Токаревым Леонидом. Он занимал должность нач-ка хозчасти. Парень Витьке понравился «да и Витька ему тоже. Придёт, бывало, Ленька во двор техникума и сядет на большущее бревно, что лежало у ограды в глубине двора, напротив здания. Как будто бы греется на солнышке. Вдруг увидит Витьку: «Витька! Иди сюда!» – крикнет. Витька подойдет и сядет рядом. Начнется разговор о всяких мелочах. А тут иногда воздушная тревога захватит. А они так и останутся сидеть.

Витька любил слушать брехливые рассказы «бывалого» Леньки о «былых его делах» на войне (страшным брехуном оказался этот Ленька в последствии), о танках, о пушках, о немцах, о наших бойцах. А потом, наговорившись, скажет Витьке: «Ну, позови Валюшку!» Витька с невинным выражением лица и в безразличной позе идет за сестрой.

В начале декабря 1942 года Лёнька с Валей сняли квартиру в частном домике за городом на окраине большего поля, которое готовили еще до войны к постройке стадиона, а теперь превратившегося в аэродром авиамастерских. Витька поселился вместе с ними. Комнатушка небольшая, даже очень маленькая. Хозяйка дома – Анна Макаровна – была женщиной доброй.

Лёнька снабжал продуктами неплохо. И вскоре; в конце декабря, они с Валей уехали, уехали ненадолго. Витьке оставили кое- что из продуктов питания, чтобы он отвез к Новому году и Боре. Загрузив небольшой вещмешок торбочкой с рисом кг. на 3, сахару-песку с килограмм, в пакетах немного гречки и пшена, немного сливочного масла и комбижира, Витька готов был отправиться в путь.

Оформив академический отпуск и взяв для этой цели справку, Витька 29-го декабря утром, около 9-00, отправился на автобусную остановку. Лил дождик. Витька был одет в бушлат и на ногах полурванные ботинки. Автобусы не ходили уже несколько дней. Витька "плюнул” на это и пошел пешком. "Эх! Была не была!" От Сухуми до Сочи 155 км. Весь день Витька шел вод моросящим дождиком.

К вечеру Витька был в Гудаутах. По ходу он несколько раз подъезжал на попутных машинах по 4-5 км. Перед Гудаутой, уже поздним вечером, он зашел в какой-то сарай, стоявший вблизи шоссе, и там мокрый уснул.

Переночевав в Гудауте – снова в путь. Дождик перестал, но погода стояла пасмурная. Через несколько км пути Витьку остановили патрульные КПП. Проверив документы, посадили его на попутную машину, на которой он доехал до Бзыби. Затем опять пешком до Гагры, где и застала его следующая ночь. Здесь Виктор купил кусочек ломтика печенной тыквы за 5 р. Перекусив, лёг на ночлег на остановке автобуса.

После ночлега в Гагарах, уже 31 декабря, снова в путь. До Сочи еще далеко. Тут Витька решил подъехать на машине. Кстати, где-то в районе Гантиади, Витьку догоняли 2 грузовика. На поднятую руку первый не обратил никакого внимания, промчался. Но второй встал. В его кузове, оборудованном для перевозки мяса, было навалено какое-то барахло и расстелен брезент, на котором сидели человек 10. "Вам куда?" – спрашивают. Витька весело ответил: "Да куда-нибудь, лишь бы до Сочи добраться".