– А сейчас наш замечательный басист, человек и пароход Григорий Низовцов исполнит песню великого омского гения! – объявил Гарик.
«Сахарный говнарь» начал играть вступление, а потом запел:
«Лучезарный вселенский поток,
Бьётся, до́лбится в потолок…»
Голос Гриши и был тем самым лучезарным вселенским потоком – чистым, светлым, затягивающим. Лиза посмотрела на Свету. Она сидела, словно загипнотизированная, ни на секунду не отрывая взгляда от исполнителя, а её губы беззвучно шевелились, произнося :
«… Рвётся, бьётся, наблюдается
Из моего отдельного угла
Через моё отдельное окно
Из моего отдельного меня…»2
Когда песня закончилась и аплодисменты смолкли, Гарик крикнул «Перекур!» Народ потянулся на балкон. Каково же было изумление Лизы, когда в их числе она увидела того самого парня из училища, по фамилии Шишкопар! Должно быть, он пришёл позже и сидел в тёмном углу. Лиза устремилась за ним.
– Надо же! И тут люди из Рериха! – сказал Шишкопар, очаровательно картавя.
«Божечки, моё сердечко!» – пронеслось в голове у Лизы, а вслух она ответила:
– Да! Мы – как иллюминаты, везде!
После чашки «супчика» она сделалась совершенно пьяной.
– Господин Шишкопар, – обратилась Лиза к похитителю своего сердечка, – позвольте поинтересоваться, каково ваше происхождение?
– Попробуйте угадать! – ответил он и хитро улыбнулся.
– Вы из алеутов?
– Нет.
– Кумыков?
– Отнюдь.
– Караимов?
– Опять мимо.
Студентка с неприкрытым интересом разглядывала своего собеседника. У него действительно была крайне загадочная внешность: бледная кожа, светло-русые волосы до плеч и тёмно-карие, почти чёрные, глаза. А ещё от него чертовски приятно пахло апельсинами, и Лиза неосознанно придвинулась ближе.
– Сдаюсь!
– Я из донских казахов.
– Надо же! А как ваше имя?
– Иннокентий.
– Странное имя для казаха. Тем более для донского.
– А вашим происхождением, Елизавета, можно поинтересоваться? Откуда такая фамилия – Фельдман? Ви таки евгейка?
– А таки шо? – Лиза попыталась в ответ изобразить еврейский акцент, но в тот же миг спохватилась, – откуда ты знаешь, как меня зовут?
– Да так, – Иннокентий подмигнул ей, – наслышан.
Все, кроме них, уже ушли с балкона обратно в комнату.
– Моя прабабушка была немкой. Меня назвали в её честь.
– Здесь должна быть шутка про фашистов!
– Все фашисты – фетишисты!
Молодой человек рассмеялся.
– Почему?
– Потому! Ты их форму видел?
Обмен шутками плавно перетёк к предложению не оставаться на второе отделение, а пойти прогуляться, а предложение прогуляться – в прекрасную идею заехать домой к Лизе. В автобусе она так сладко задремала на плече у Иннокентия, что чуть не пропустила нужную остановку.
– Пойдём через тот двор, – сказала Лиза, когда они всё-таки вышли в правильном месте, – я наберу одуванчиков.
Пьяные, хохочущие над очередной шуткой про фашистов, с пышным букетом жёлтых цветов, они ввалились в коммунальную квартиру на первом этаже. Лиза робким жестом пригласила Иннокентия в свою комнату – маленькую, тёмную, необжитую. У одной стены стояла кровать, а у другой – этюдник, планшеты, подрамники и клетка с толстой белой морской свинкой.
– Эта комната досталась мне в наследство от той самой прабабушки, я сюда недавно въехала. А свинозавра зовут Вольдемар, можно просто Вова.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
