– Конечно! – Макс с вожделением смотрел на яблоко.

– Представим, что эти фрукты – власть, – Подбельский повернулся к аудитории. – И она вся сосредоточена в моих руках. Это – мои фрукты и делиться просто так ими я не буду. Нет-нет, серьезно, даже полфрукта не отдам, – насмешливо продолжил он, глядя на слегка погрустневшего Максима. – Я дам вам власть, а вы что-нибудь эдакое сделаете. Можно же предложить полфрукта, скажем, чуточку власти. Но там есть семена, которые часто упускают из виду. Потом из них вырастет дерево, дичка, а дальше и до хаоса недалеко. Понимаете?

– Не очень, – студент покачал головой.

– Это вы поймете чуть позже. Но ведь вам же хочется яблок?

– Разумеется!

– Они такие манящие, правда? Но что вы сделаете с одним?

– Съем.

– Так, хорошо, а если их будет два или три.

– Отложу или поделюсь.

– Угу, – профессор поднял вверх палец, призывая к вниманию. – А как вы определите, кому дать яблоко? Тому, кто больше нуждается или другу?

– Другу, конечно же, никаких сомнений! – воскликнул Макс.

– И вы помните, какой у нас сегодня символизм: яблоки – это власть!

– Да, помню.

Профессор недоверчиво посмотрел на студента, затем повернулся в сторону аудитории, где несколько десятков человек внимательно наблюдали за экспериментом.

– Желание делиться – похвально, но надо уметь продумывать свои решения, – поучительно добавил мужчина, переложив яблоко с одного места на другое. – Если я не дам, а я, собственно, и не хочу давать вам яблок, вы сочтете это несправедливым?

– В некоторой степени, – последовал ответ после недолгих размышлений.

– Только потому, что у меня их пять, а у вас ни одного? – насмешливо подхватил Подбельский.

Пауза, взятая на раздумья, длилась еще дольше.

– Пожалуй, что так.

– Следовательно, это не очень-то и справедливо, по вашему мнению? – профессор дернул бровью, провоцируя Макса.

– Да, – неторопливо, опасаясь дать неверный ответ, проговорил юноша.

– Итак, отлично! Мы подошли с вами к революционной ситуации в послевоенные годы, которая сложилась во многих странах. Есть власть, – профессор поднял руку с яблоком, – тот, кому она всецело принадлежит, – он ткнул в себя пальцем, – и люди, которые хотят справедливости. Все же, они проливали кровь, спасали страну, а в результате – ничего. Думаю, вы бы хотели отнять эти яблоки силой? – Подбельский продолжил подзадоривать студента.

– Одному мне этого не сделать.

– Отлично, вы прекрасно включились в эту игру. Один человек ничто не может сделать против системы. Вы позовете на помощь друга?

– Лучше не одного!

– Прекрасно!

На лакированный деревянный помост рядом со стойкой кафедры поднялись еще двое студентов и, широко улыбаясь, заняли места рядом с Максом.

– Та-а-ак, вы уже сила, теперь я вас могу опасаться, – профессора явно увлекала эта игра и он наслаждался ее развитием. – Но я же не могу отдать вам все. Мне нужно сохранить лицо. Вот вам яблоко.

Он кинул яблоко максимально круто вверх. Макс бросился его ловить, но твердый фрукт, болезненно скользнув по самым кончикам пальцев, упал на пол. Юноша недоуменно смотрел на профессора.

– Я дал вам власть, а вы не смогли ее удержать. Я вас только что дискредитировал. Вам нет доверия. Но, если товарищи вас поддержат, мы повторим.

Друзья одобрительно закивали.

– Потрясающая дружба. Подайте мне, пожалуйста, яблоко. Мы отыграем продолжение.

Максим наклонился и вручил профессору фрукт со следами сильного удара. Подбельский огорченно вздохнул.

– Запомните, что делить фрукт нельзя. Это одно из условий. Ваши друзья оказали вам великое доверие, оставив вас во главе, Максим. Я вынужден признать вашу силу и даю вам власть в виде одного яблока.

С этими словами профессор передал из рук в руки побитое яблоко.

– Здесь опять какой-то подвох? – спросил один из друзей Максима.

– Разумеется. Вас трое. А яблоко одно. У меня по-прежнему больше яблок, чем у вас. Вы вроде бы как и свершили революцию, а справедливости нет. – Подбельский глянул на часы. – И, между прочим, наша борьба затянулась. Давайте немного ускоримся.

И мужчина кинул второе яблоко, целясь прямо в Максима. На этот раз яблоко перехватил второй друг, Сергей.

– Ситуация усложняется. У меня по-прежнему больше власти, а у одного из твоих друзей ее нет совсем. Посмотрите на него, он готов урвать кусочек даже у вас!

Аудитория взорвалась хохотом, обратив внимание на сосредоточенное лицо Сергея, который не отводил глаз от рук друзей с фруктами.

– Вы давно завтракали? – участливо поинтересовался профессор.

– Давненько, – вздрогнул студент.

– Советую после занятий заглянуть в столовую. Мне по секрету сказали, что там готовят отличный гуляш. Но вернемся к нашей ситуации. Мы уже несколько минут делим яблоки. А вы ни про кого не забыли? Кроме Сергея.

По залу снова прокатился смешок. Друзья переглянулись, нервно катая в ладонях яблоки.

– Народ? – робко предположил Максим.

– Конечно! Это самая большая и мощная сила в государстве. Его люди. У меня три яблока, у вас – два. Шансы почти уравнялись, но до справедливости еще далеко. Надо дать людям мотивацию. Поможете своим друзьям? – громко крикнул профессор.

– Да, – почти хором отозвались остальные слушатели.

Подбельский притворно испугался, пригнулся, семеня ногами подбежал к трем друзьям и переложил им свои яблоки.

– Я сдаюсь, все. Я здесь больше не при чем. Вся власть – у них. – Он ткнул пальцем в ребят рядом. – Кстати, как вы намерены делить? У вас опять не поровну. Снова несправедливо.

– Погодите! – Николай, на чей вопрос разыгрывался ответ, подал голос. – Но так революция уже свершилась.

– Именно, – подхватил профессор. – В точку. А стабильности нет. Нет равенства. Нет справедливости. У кого-то стало два яблока. У кого-то – одно. А большинство как было без яблок, так и без них и сидит. Когда найдутся новые лидеры или когда народ поймет, что его обманули, начнутся большие проблемы. Это та причина, по которой многие страны после Великой Войны так и не смогли стабилизироваться.

Студенты, немного погудев, успокоились. Подбельский уловил момент, когда все замолчат, и снова обратился к Николаю.

– Вы видите, какая сложная у нас сложилась ситуация. Мы долго боролись, получили множество людей, подхваченных течением и недовольных несправедливостью. Что-то хорошее вышло бы с победы революции в нашей стране?

– Нет, ничего, – Николай посмотрел на трех друзей, которые начали меняться яблоками, тихонько посмеиваясь над дележом «власти».

– Ни в одной революции в перспективе на пятнадцать-двадцать лет нет ничего хорошего. Совсем. Особенно для больших стран вроде Российской империи. Вы получили ответ на свой вопрос, Николай?

Тот лишь молча кивнул, задумавшись над чем-то.

– Господа, можете оставить яблоки себе. Делите их честно. Можно даже резать, – улыбнулся профессор и в ту же секунду громкий звон обозначил конец занятия. – Не забудьте поесть, – шепнул он Сергею, когда тот проходил мимо. И подняв обе руки для привлечения внимания, крикнул: – Все свободны!

– Эй, девушка! Девушка! Можно с вами познакомиться?

Любопытный парнишка лет семнадцати на набережной беспардонно клеился к проходящим мимо красоткам, щеголявшим в купальниках, парео или легких платьях. На него никто не обращал внимания, только местные торговки косо посматривали в его сторону. Шумит, отвлекает покупателей. Но прогонять не решались, думали, денек постоит и уйдет в другое место. Так и стоял он, одетый в белую майку и цветастые шорты, отыскивая взглядом одиноких девушек.

Постоянного заработка у него не было. Он всего лишь так развлекался. Знакомился, гулял, представая романтичным рыцарем. Часто подсказывал места с хорошими сувенирами, вином или местными деликатесами. За что, конечно же, имел свой процент. Звали его Святославом. Кто-то величал Славой, Славиком. Многие окликали Савой. Так было проще и короче.