– Ещё раз повторяю, что я собственными глазами видел! – вновь взвизгнул тот, кого собеседник назвал бароном.
– Что ж… Так, может, и лучше будет. Княгиня сама подписала себе приговор. Женитьба вдовца логичнее, чем нарушение данного обязательства. Нам останется только выбрать невесту. Османскую принцессу или аристократку из дома бритского короля. Лучше на обеих сразу женить. Ночная кукушка завсегда дневных дятлов перекуёт.
– Перекукует, – поправил собеседника барон.
– Да какая разница! Главное, что будет по-нашему. Наместник откажется от Великорусского протектората и вернётся под крыло Османского султаната, гиримские порты станут гостеприимными для бритского флота, и все будут довольны. Ну, может быть, кроме императора Дмитрия, но это уже не наша забота. Главное, что мы выполним порученное задание.
– А если он не захочет жениться?
– После капелек, которые мы будем добавлять в утренний кофе – в течение недели, скажем, наместник станет покладистым, как плюшевый мишка.
– Вы, мой дорогой, забыли о его слуге, который легендарным Цербером охраняет господина, – ехидно заметил барон.
– Вот и надо разом покончить с княгиней и с псом этим верным, – похоже, что говоривший крепко хлопнул ладонью по столу. – Хватит попусту языком молоть. Пора делом заняться. Вы сразу за мной не выходите, не надо, чтобы нас вместе видели.
Ещё раз скрипнуло кресло, потом послышались тяжёлые шаги и звук открывающейся двери. Через несколько минут я почувствовала, что полог тишины владелец артефакта снял, и вскоре вышел из комнаты. Кажется, после этого я впервые с начала разговора вдохнула полной грудью. Рядом так же резко втянул воздух Таир.
Мы повернулись друг к другу и одновременно одними губами прошептали:
– Заговор!
И, больше не отвлекаясь на флирт и кокетство, поспешили по тайному проходу в покои наместника.
Вывалились мы из хода в ванную комнату. Тут же на шум вбежал встревоженный Фарух. Увидев нас, он вытаращил глаза и всплеснул руками. Мельком взглянув на себя в зеркало, я убедилась, что слуге было чему удивиться. Мало что мы собрали всю паутину и пыль, скопившуюся в проходе за долгие годы, на одежду, так ещё и размазали эту грязь по лицам.
– М-да… – протянул Таир, глядя на наши отражения. – Прежде чем мир спасать, надо бы себя в порядок привести.
– Полностью с тобой согласна, – улыбнулась я мужу. – Кстати, нас ещё дети на чаепитие ждут. Как говорила моя бабушка: «Шпионы, войны и разнообразные неприятности будут всегда. Но это не значит, что нужно забывать о тех делах, которые радуют и доставляют удовольствие». Поэтому давай сначала отмоемся и переоденемся, выпьем чаю, а уж потом займёмся ликвидацией заговора.
Таир осторожно привлёк меня к себе, поцеловал в висок – должно быть, самое чистое место на моём лице – и прошептал:
– Повезло мне с женой. Мало что красавица, так ещё и умница.
Глава 17
– «Три девицы под окном пряли поздно вечерком…», – начала я любимую сказку моих детей.
Как-то так сложилось, что нет в этом мире Александра свет Сергеевича, «нашего всё» Пушкина. В смысле, может быть, человек такой есть, но не великий поэт. Вероятно, не сошлись все составляющие: не было царя Петра Алексеевича, что пригрел арапа Ганнибала, не заложили Царского Села и лицея в нем… Да мало ли какой случайности не хватило для того, чтобы однажды из-под пера на бумагу легли строки: «Я помню чудное мгновенье…» и много-много других строк и строф, что есть в сердце практически каждого россиянина из прежнего мира.
В моей памяти сохранились стихи, что учили в школе, отрывки из «Евгения Онегина», но чаще всего здесь их я читала самой себе. А вот сказки с удовольствием рассказывала детям, чуть ли не с младенчества. Они и сами знали их уже наизусть, но очень любили слушать перед сном в моём исполнении.
Таир тоже был с нами, да только я видела, что мыслями он где-то далеко. Наверное, уже проводит совещание, назначенное на более поздний час.
– «Ой вы, гости-господа, долго ль ездили? Куда? Ладно ль за морем иль худо? И какое в свете чудо?» – продолжала я вещать в надежде, что дети быстро уснут под сотню раз слышанную сказку. Но они, кажется, и не собирались. Доложив словами купцов о том, что дядька Черномор ежедневно для охраны города князя Гвидона попарно выводит богатырей, я объявила: – Продолжение завтра, а сейчас спать.
Стенания на тему «ну ещё чуть-чуть!» пришлось пресекать на корню вопросом: «Разве воспитанные дети так себя ведут?»
Обнимашки-целовашки, занявшие свои посты в комнате ночные няни, бдительная стража у дверей – и мы с Таиром спешим в его кабинет. Вдруг Таир резко остановился и, сдерживая улыбку, сказал:
– Я вот всё время жду, когда на вопрос о воспитанных детях кто-то из двоих ответит, что все дети себя ведут именно так.
– Надеюсь, к тому времени, когда наши детки это поймут, они уже вырастут из возраста капризов, – успокоила я себя и мужа.
В кабинете в ожидании нас Фарух поил чаем господина Франка. Константин Васильевич, увидев меня, легко поднялся и склонился в поклоне над моей рукой.
– Роксана Петровна, – по-домашнему обратился он ко мне, – искренне рад вашему возвращению. Вот только я не понял, что за спешный, да ещё и такой секретный сбор в то время, когда добрые люди спать ложатся?
– А недобрые готовы замышлять злодейства в любое время дня и ночи, – проворчал Таир, усаживаясь в своё кресло, и кратко пересказал подслушанный нами разговор. – Мы здесь собрались таким составом не только потому, что вышеизложенное касается каждого присутствующего, но ещё и потому, что вы – те люди, кому я стопроцентно доверяю. – Увидев удивлённо вздёрнутую бровь Франка, наместник добавил: – Это не значит, что я не доверяю супруге вашей Прасковье Вадимовне, но у неё другая работа и не стоит её тревожить.
Безопасник согласно кивнул и, поняв, что Таир уже всё сказал, решил уточнить некоторые вопросы:
– Имён названо не было? – Мы с мужем синхронно отрицательно качнули головами. А Франк продолжил: – Баронов у нас при дворце не так и много отирается. Думаю, вычислить злоумышленника труда не составит. А второй, вы говорите, грассирует? Тоже толковая примета. Вот только не вдвоём же они заговор готовят. Должны быть исполнители и руководители, направляющие действия в нужное русло. И моя задача вырвать это зло с корнем.
Чем я себя выдала, так и не поняла. То ли хмыкнула нечаянно, то ли вздохнула, то ли ещё что. Но Константин Васильевич резко повернулся ко мне и спросил:
– Роксана Петровна, вы со мной не согласны?
Отчего-то в этот момент я почувствовала себя хорошо пожившей, много испытавшей и опытной пенсионеркой на пионерском собрании. Слишком много знающей о тех, кто ради влияния и власти не считается с жизнями. По истории прежнего мира я помню факты бесчеловечного отношения к целым народам. Полное истребление ради захвата земель. Кому какое дело, кто умрёт ради достижения высших целей: ребёнок, старик, женщина. И сколько жизней будет брошено на алтарь золотого тельца, тоже значения не имеет. В одно мгновение пронеслись в сознании эти мысли и понимание того, что, возжелав полуостров в своё пользование, враг будет искать возможность захватить его. Но некогда было долго размышлять – от меня ждали ответа.
– Чтобы вырвать корень зла, уважаемый Константин Васильевич, наших скромных сил не хватит, – устало озвучила я своё мнение.
– Вы что-то об этом знаете? – безопасник, как хороший охотничий пёс, почуявший добычу, сделал стойку.
– Да все, мало-мальски разбирающиеся в международной политике, об этом знают. Вот только живут по принципу: «Не буди лихо, пока спит тихо». Даже назвать причину многих межгосударственных конфликтов вслух боятся. Ведь не просто так хотят наместнику гиримскому девицу из англицкогокоролевского дома в жёны подсунуть, – выпалила я на эмоциях.
Сказала и увидела вытянувшиеся физиономии присутствующих. «Тьфу ты!» – мысленно ругнулась на свою несдержанность. С каким бы уважением ни относились ко мне муж и Константин Васильевич, но не готовы они были выслушивать от меня подобные заявления.
