– И ты, и Азат тоже были такими маленькими, когда родились. Подожди немного – она подрастёт, и ты будешь гордиться тем, что у тебя есть сестра-красавица.

– Она тоже будет на пони кататься? – немного напряжённо поинтересовался сын.

Одно дело коняшку делить на двоих и совершенно другое, когда претендентов трое.

– Не будь жадиной, Кирим. Тем более что к той поре, когда Глафира готова будет учиться ездить верхом, ты пересядешь на настоящую лошадку, – пообещала я наследнику, привлекая к себе. – Но ведь тебя не это тревожит?

Мальчик отстранился немного, и я смогла увидеть, как он опустил глаза. На длинных, изогнутых полумесяцем ресницах повисла прозрачная слезинка.

– Ты так страшно кричала…

Упс! Я точно помню, что мы с Прасковьей ставили полог тишины с целью не пугать детей моими неизбежными стонами и криками во время родов. Тогда как? Я с удивлением посмотрела на Кирима. Тот ещё больше смутился.

– Я хотел узнать, что с тобой случилось, почему вы заперлись с Прасковьей-эльти в твоей спальне, почему мечутся служанки, бегая туда-сюда… Я боялся за тебя.

– И?

– Стал прислушиваться к звукам, но ничего не было слышно. Мне было страшно, я хотел узнать… Напрягся изо всех сил и услышал. Ты кричала! Мне стало ещё страшнее, и я убежал подальше от дома. У ворот меня остановил дядька Абяз, отвёл к себе домой, и тётушка Надия напоила меня чаем с пирожками.

– Ты успокоился?

– Не совсем. Хоть они и говорили, что всё будет хорошо, но мне по-прежнему страшно было. А потом я уснул.

Я вновь прижала к себе сына. Его сердечко тревожно билось. Переживает за меня.

– Кирим, природа так устроила людей, что появление нового человека сопровождается болью. Увы, я всего лишь слабая женщина. Наверное, потому и не смогла сдержать крика. Прости, что напугала тебя, – я постаралась успокоить мальчика. – Как видишь, всё закончилось. Мы с твоей сестричкой живы и здоровы. Правда, устали, но это скоро пройдёт.

Наследник внимательно посмотрел мне в глаза.

– Когда я появлялся на свет, тебе тоже было больно?

Я кивнула. Кирим вздохнул, обнял меня за шею и прошептал:

– Прости меня.

Ох, мысленно всплеснула я руками, не хватало ещё чтобы мальчик в переживаниях своих подцепил комплекс вины и потом маялся им всю жизнь. Надо срочно исправлять ситуацию!

– Малыш, то был мой выбор. Я очень-очень хотела, чтобы ты родился, и готова была к этому, – я ладонью вытерла дорожки слёз, прокатившихся по щекам сына. – Тебе не за что просить у меня прощения.

Мы ещё немного посидели обнявшись, но в детстве на долгие переживания времени нет. Столько несделанных дел, сколько неисследованных мест, когда тут сидеть на одном месте. Убедился, что мама не пострадала, и пора дальше бежать.

– Ма, я пойду?

– Конечно, беги. Передавай привет Зигу и Загу. Скажи, что я просила получше присматривать за тобой.

Кирим засмеялся, махнул мне рукой и выбежал из комнаты.

А я взяла переговорщик и нажала кнопку вызова Таира. Ответил муж почти мгновенно:

– Слушаю тебя, песня моего сердца.

– Муж мой, поздравляю тебя – у наследника проснулась магия.

– Как? – удивлённо-радостный возглас чуть не оглушил меня.

– Похоже, переживания пробудили в нём дар. Он смог пробить полог тишины, которые мы с Прасковьей поставили. Нам срочно нужен маг-наставник. Я пока не стала Кириму говорить о его способностях, чтобы не начал экспериментировать, но откладывать нельзя.

– Сегодня же! Сегодня же займусь этим, – голос Таира звенел от радости. И причину его радости я понимала – в роду гиримских ханов маги рождались крайне редко. – Спасибо тебе, жена моя! За всё… За невероятную весть, за красавицу дочь, за твою мудрость и терпение…

– Твоя радость – это и моя радость, – ответила я. – А мудрость и терпение… Хотелось бы, чтобы они были обоюдными, муж мой.

После этих слов я отключила артефакт, откинулась на подушки и закрыла глаза.

Всё же намерение быть мудрее и хитрее претворять в жизнь не так уж и легко. Куда как проще расколотить парадный сервиз, демонстрируя своё недовольство появлением в жизни мужа наложницы, объявить, что «не жена я тебе боле, не жена!». И остаться жить в поместье. Только здесь не двадцать первый век, где объявлены равные права для мужчин и женщин. Да и те, положа руку на сердце, условны. В этом мире в это время меня осудят все. Даже подруга и наставница Прасковья.

Детей обяжут вернуть отцу, партнёры по бизнесу отвернутся, работники разбегутся. И останусь я одна. Вся такая принципиальная и гордая.

Нет уж, нет уж… Не стану я с шашкой на танки бросаться. Наложницы для ханов – это такая незначительная мелочь, что и мне не стоит обращать на неё внимания.

Глава 6

– Могла бы и полежать ещё пару дней, – ворчала Прасковья, осматривая меня магическим взглядом.

– Я аккуратно, – улыбнулась я подруге. – Надо же за хозяйством присматривать.

Мне очень не хватало бабушки. И душевного её тепла, и практичной сметливости в поддержании привычного домашнего уклада. Всё же я больше занималась организацией и развитием производства, разработкой артефактов, продвижением наших товаров на полуострове и в империи, чем внутренней экономикой. Хорошо, что в преданности Абяза и Надии сомневаться не приходилось, но привычка всё контролировать брала своё.

В управление дворцовым хозяйством я не вмешивалась – этим занимались специальные люди. Да и своих забот хватало. Цех вязания, начавший свою деятельность после роспуска гарема, не только расширился, но и разросся филиалами по городам полуострова. Нашлись среди гаремных затворниц мастерицы, показавшие талант не только к вязанию, но и к организации процесса.

Преступников в ту ночь охрана задержала. Вот только не было ни следствия, ни прилюдной казни. Убедились в предательстве и удавили по-тихому. После чего прикопали в овраге за городом, дабы имя хана досужие сплетники погаными языками не полоскали. Об этом я случайно узнала, когда беседовала с девушками, оставшимися во дворце. Почти две трети бывших ханских рабынь в два дня вышли замуж и уехали в новые дома. Будут ли они счастливы? Не знаю. Я предоставила им выбор, но чувствовать себя ответственной или отвечать за их жизнь не могу. Остались только те, что вышли из возраста невест, да пострадавшие от преступных действий смотрительницы и старшего евнуха.

Предложила я тогда Прасковье сделать девчонкам простейшую операцию по восстановлению девственности, но целительница отмахнулась.

– От артефакта проверочного такое операцией не скрыть, только хуже будет. По мне, так лучше без лжи жизнь новую начинать. Они же ни в чём не виноваты. Умный мужчина поймёт, а за дурака идти не след.

И я с этим полностью согласилась.

Мастерскую устроили в доме злоко́зненного Усмана – после его смерти дом отошёл казне. Родни, а значит, и наследников, у старшего евнуха не было. В просторном здании, стоявшем средь уютного сада, свободно разместились и будущие работницы, и сама мастерская.

Поначалу процесс не то что бы со скрипом продвигался, а даже с места не двигался. Разленившиеся женщины капризничали, отказывались учиться, не желали соблюдать распорядок дня, предъявляли необоснованные требования.

– Ба! – однажды не выдержала я и пожаловалась Глафире, навещая её в поместье. – Не понимаю, что не так? Они же сами согласились, а теперь саботируют. И я не знаю, как на них воздействовать. Вернее, знаю, но не могу… Посадить на хлеб и воду, запереть в карцер, выгнать на улицу? Но я же пообещала им, что помогу.

– Помню, когда мы с Жени́ учились в институте, к нам пришла новая ученица. Ничем особо не выделялась, но была такая… – бабушка сделала пальцами неопределённый жест, который должен был охарактеризовать героиню её рассказа. – Поговоришь с ней, а потом хочется вымыться с головы до ног. Подойдёт с улыбочкой, голос тихий, вроде и плохого ничего не говорит, но… Если мы до этого дружно жили, помогали друг другу, то с её появлением ссориться стали. Хорошо, учителя у нас мудрые были и помогли разобраться в ситуации непростой. Сговорились мы и перестали со злыдней общаться. Подойдёт к кому, тут же подруги и отведут жертву от сплетницы, чтобы даже и не слушала её. Она потом сама от нас ушла. Не выдержала такого отношения к себе. Ты бы у себя тоже поискала злодейку. Бывает такое – заведётся гнилой человек и всех с пути доброго сбивать начинает.