Этот вопрос меня тоже волновал. Я стояла посреди цеха, смотрела, как споро работали миксеры, взбивая белки для печенья, и тут мне мысль пришла в голову. В деревне полно молока, а оно у козочек очень жирное. Значит, можно сделать масло. Скоро клубника зреть начнёт… Будем делать рулеты белковые. Да, срок хранения у них недолог, но слава Триединому, здесь есть стазис. Надо как-то упаковки зачаровывать, чтобы сохранность дней на пять продлить.

— Как мука закончится, белковые коржи выпекать начнём и рулеты из них делать. Позже рецепт расскажу, — успокоила я знахарку и поспешила на выход с мыслью, что мне срочно надо вытрясти из Аристарха знание, как из обычной плетёнки сделать артефакт недлительного хранения. Мой личный подсказчик или не знает, или дал сбой, а мне срочно надо.

— Парни, за мной! — кричу я псам, и мы наперегонки по тропинке бежим в гору.

Вернувшись в усадьбу, я спешила в цех по изготовлению мыла и кремов. Прасковья с двумя малышами едва управлялась, несмотря на няньку и помощницу по хозяйству.

— Машенька такая спокойная была, — жаловалась мне подруга. — Я думала, что и с Васенькой хлопот не будет. Но нет. Здоров же, я знаю, но то с рук не хочет слазить, то кричит беспричинно, то ещё как-то внимание к себе привлекает. Умаялась я…

— Помнится, кто-то и третьего следом родить хотел, — слегка поддразнила я женщину и неожиданно посоветовала. — Кота заведи. Рыжего.

— Роксана, мне вот только… — начала было Прасковья, а потом поняла, что совет не просто так, а со смыслом. Кивнула и задумалась.

— Только не котёнка, — уточнила я. — Взросленький должен быть. Тогда справится.

Молодая мамаша насторожилась:

— Что с Васенькой?

— Тебе отдохнуть надо, лапушка, выспаться хорошо, — обняла целительницу за плечи и слегка тряхнула. — Сама подумай, у двух неслабых магов какой ребёнок может родиться?

— Одарённый… — как-то неуверенно ответила подруга.

— Конечно. А это значит, что сила в нём бродит, не давая покоя. У иных деток животик пучит, и они капризничают, а твоего сына дар тревожит. Ты и сама бы поняла, если бы была более отдохнувшей.

— А кот причём? — тряхнула головой Прасковья.

— Коты природные гармонизаторы энергии. Находясь рядом с малышом, зверёк поможет ему справиться с просыпающимся даром, — объяснила я. — Почему рыжего окраса, не спрашивай. Сама не знаю. Мне не всегда до конца понятны бывают подсказки природы. Просто слушаю советы.

— И я послушаюсь. Сегодня же Константина попрошу найти в порту рыжего кота и в дом пригласить, — пообещала подруга и немного расслабилась.

«И такая дребедень целый день…» — иной раз думала я, ложась спать. Всё куда-то бегу, контролирую, советую, придумываю. Интересно, нескучно, но порой так утомительно.

И вот Глафира предлагает устроить отпуск. Вначале даже испугалась: а как же тут все управятся без меня? А потом как с высокого обрыва в воду нырнула:

— А поехали, родная!

Пусть будет проверкой, сумела ли я организовать дело правильно или всё устройство держится на одном гвозде, который если выдернешь — всё и развалится. И гвоздь тот я.

Николай Иванович ехать с нами отказался:

— Вы же там по магазинам ходить станете, а для меня это хуже смерти. Сидеть на террасах прибрежных таверн, вас ожидая? Так я лучше дома с Аристархом под рюмочку бренди морем полюбуюсь.

Мэтр, когда я попросила сделать перерыв в обучении, тоже отмахнулся.

— Поезжайте, барышня, поживите правильной жизнью. Не дело это, когда у юной девицы в голове расчеты, формулы и деловые партнёры. Проветритесь, перемерьте штук двадцать платьев, поглупейте до изумления, тогда и возвращайтесь. У меня хотя бы причина будет ругать вас. А то каждый раз придумывать приходится, к чему придраться.

Чтобы порадовать магистра, я изобразила крайнюю степень изумления, хотя давно уже поняла, что злословит он не от дурного характера, а больше по привычке, выработанной годами преподавания.

Следующим человеком, кого я достала своими треволнениями, стал тренер:

— Тауфик, как собаки переживут разлуку? Не могу же я их в город взять, а как они останутся, даже не представляю.

— Нормально останутся. Прикажешь ждать и пообещаешь вернуться. Да, будут скучать, но ты хозяйка — это значит, что вольна в своих решениях. Поезжай, отдыхай. Оставь им какую-нибудь вещь старую со своим запахом и сама не расстраивайся. А то у вас связь сильная, и псы дёргаться будут. Поняла? Вот и хорошо. Мы ждать будем.

Всех обошла, наставления дала и сама указания получила, после чего доложила Глафире, что готова к поездке.

Решили порталом не идти. Погода хорошая, возок удобный — поедем не спеша, окрестности посмотрим, видами полюбуемся, свежим воздухом подышим. Багажа много с собой не брали. А зачем, если за покупками едем?

Едва возок тронулся, Глафира обняла меня крепко, прижала к себе и, едва сдерживая слёзы, сказала:

— Наконец-то ты никуда не бежишь, не торопишься, не занята каким-то делом. Наконец-то ты целую неделю будешь со мной, как прежде. Если бы ты знала, Роксаночка, как я по тебе соскучилась!

Поначалу я не поняла, как можно соскучиться, если видимся каждый день, а потом мне стало стыдно.

— Прости, родная. Я почти перестала с тобой разговаривать, делиться планами и задумками, сидеть вечерами на диване и занимаясь рукоделием. Даже музицирую редко. Прости, я не со зла и не оттого, что стала тебя меньше любить.

— Я знаю, детка, — бабушка потянулась было поцеловать меня, но поля шляпок не позволили сблизить лица, и мы просто сцепили руки. — Просто ты выросла, у тебя появилось много разных дел. Это нормально и закономерно. Но прошу тебя — выделяй в своих планах иногда и для меня часок-другой.

Глава 14

С высоты перевала город в лучах закатного солнца виделся прекрасной жемчужиной на раскрытой створке раковины. При взгляде на розовеющие стены, цветущие сады и скверы забылось сожаление об утомительной поездке.

О решении ехать на возке мы с Глафирой пожалели часа через два, когда отступили ощущения новизны, виды примелькались, а дорожной пыли, жары и духоты стало слишком много. Можно было бы подремать, чтобы сгладить неудобство, но тому мешали шляпки и яркое солнце. Наш возок не имел складного тента. Тень для себя пришлось создавать зонтом, который мы с бабушкой держали по очереди, потому что руки быстро уставали удерживать лёгкую кружевную конструкцию, то и дело порывающуюся улететь.

Дважды останавливались в специально оборудованных местах около таверн. Можно было освежить лицо и шею, смочив платочек в прохладной струйке воды, что стекала в бассейн, из которого поили животных. Так же за пару «мышек» мы посещали приличные уборные, куда можно войти без опаски испачкать обувь и подол юбки. Еду мы заказывать отказывались, ограничиваясь чаем и собственными припасами: печеньем, сухофруктами и несколькими шариками курта, прижившегося в нашем рационе. Башар хоть и ел отдельно, примостившись на подножке возка, но меню у него было точно такое, как и у нас. Всё просто, безопасно и сытно.

И вот наше путешествие подходит к концу. Мы любуемся городом, предчувствуя желанный отдых.

— Смотри, парусник в бухту заходит, — Глафира указала сложенным зонтиком на корабль, скользящий по волнам.

Я кивнула. Говорить не хотелось. Мне-то думалось, что я уставала, бегая целыми днями по делам. Оказалось, праздность утомляет куда сильнее.

Номера, забронированные в приличной, но не роскошной гостинице, были готовы принять нас. Горячая вода, чистая постель и тишина. Что ещё надо после дня тряской езды по пыльной дороге? «Езда в повозке — это не поездка в автомобиле», — подумала я, погружаясь в лохань, заменяющую ванну, и чуть было не рассмеялась. Милость Триединого, неужели я ещё помню, как машиной управлять? Какая только дурь от безделья в голову не лезет…

Вечерний променад по набережной Ялды — это целый ритуал. Даме, какого возраста она бы ни была, гулять одной — моветон. Пара, состоящая из пожилой дамы в сопровождении внучки, смотрится прилично и мило. Вот и пошли мы с бабушкой прогуляться перед сном.