Глафира, слушая мои наставления, умильно улыбалась, зато Жени́ смотрела на меня, приоткрыв рот.
— Откуда ты такое знаешь?
— Кажется, читала где-то, — уставилась я в чайную чашку.
— Нет, Роксаночка, долго это — лета ждать. Да и возни много. Мне деньги уже сейчас нужны. Вот какое у тебя печенье славное. Покупают все, несмотря на то, что дорогое. Мне бы такое что-то…
Хм… конфеты, рекомендованные мной, ровно в той же плоскости, что и печенье, но пока ещё не раскрученные среди покупателей. Не хочет? И во славу Триединого! Сама запущу производство. Расширю цех в деревне, благо людей хватает, и порадую люд столичный.
— Откройте пансионат тогда, — едва сдерживая раздражение, подкинула Жени́ ещё одну бизнес-идею.
— Что?!
— Пансионат, — медленно, чуть ли не по слогам повторила я. — Дом у вас теперь круглый год тёплый, благодаря придумке нашего механика. Гостей есть возможность и зимой принимать. Рекламу можно среди ваших многочисленных знакомых дать. Например, «Отдохни от снегов», или «Весна в феврале». Пусть переходят порталами, гуляют у моря, собирают фиалки и подснежники в окрестных лесах. А то профилакторий устройте: наймите медикуса с артефактом диагностическим, стол диетный организуйте, обязательное количество шагов на прогулке, массажисты знакомые у вас есть — те, что покойного Льва Ивановича пользовали. Ещё что-нибудь придумать можно не особо обременительное. К примеру, воду из источника пить. Срок оздоровительного отдыха полторы-две недели. Стоимость, думаю, сами просчитать сможете. И доход вам будет, и общество, дабы скучно не было.
— Глаша-душенька, какая Роксаночка умница-разумница! — защебетала тётушка Жени́. — Как замечательно всё придумала.
Похоже, моё последнее предложение ей настолько пришлось по душе, что гостья вдруг резко домой засобиралась, отказавшись ночевать.
— Надеюсь, наш дом ты в пансионат переделать не захочешь? — посмеялась бабушка, когда мы возвращались от ворот усадьбы, проводив Жени́.
— Нам незачем. А вот лавочку с нашими товарами я у тётушки обязательно поставлю. В качестве компенсации за прибыльную идею.
— Роксана, никто не догадался! — дед своей победе радовался как дитя. — Какие только варианты не предлагали, но даже подумать не могли, что это бренди сделано в нашем поместье.
Гости расходились по домам через порталы. Каждый уносил с собой корзинку с подарками от нас: по бутылке вина и бренди, коробочку миндального печенья, артефакт от насекомых, носки, рукавички или шарф от бабушки и от деда — фигурка вырезанного из дерева кота. Николай Иванович неожиданно увлёкся резьбой и придумал к Йолю всех одарить символом праздника.
Нам тоже пора было разобрать подарки, что занимали угол гостиной в виде горы нарядных пакетов и свертков в ярких упаковках. Была в Великороссии у дворян такая милая традиция: разбирать подарки проводив гостей, после чего писать благодарственные письма, выражая восхищение тонкому вкусу дарителя.
Когда около нас с Глафирой уже лежала небольшая горка вязаных вещиц, коробок конфет, вышитых подушечек и домашних тапочек, а Николай Иванович с удовольствием вдыхал аромат хорошей кожи перчаток и ремней и с вожделением поглядывал на одну из подаренных бутылок, я увидела небольшую, скромно упакованную коробку, адресованную мне.
Осторожно потянула замысловато завязанную ленточку, развернула бумагу и открыла коробочку.
— Таир… — с улыбкой сказала я, хоть и не было визитки, приложенной к подарку.
Часовое искусство этого мира страдало гигантизмом. Чуть ли не в каждом мало-мальски приличном городишке были куранты, для которых отцы города строили специальные башни, изыскивая деньги в, казалось бы, пустой казне. В крупных городах таких часов могло быть до десятка. Монструозные гиганты размером выше человеческого роста «жили» в домах горожан и зажиточных крестьян.
А вот маленьких карманных или наручных часиков не было. То ли не додумались до этого производители, то ли слишком кропотливое это дело — но удобными индивидуальными хронометрами потребителей не радовали.
О чем я однажды и пожаловалась Таиру. Парень не стал бить себя кулаком в грудь, обещая невозможное, не спрашивал, а что будет, если… Он просто кивнул.
И вот в коробке, размером чуть больше моей ладони, в шёлковом гнёздышке, мерцает серебристым цветом луковичка величиной со сливу. Крышка, делящая хронометр на две части, украшена причудливым узором; замочек, соединяющий откидную часть с той, где покоится механизм, выполнен в виде цапли, засунувшей длинный клюв в изящную петельку.
Откидываю крышку. Сквозь стекло, циферблат и стрелки видны завораживающие ритмичным движением шестерёнки, пружинка и маятник.
Но всё затмили слова, выгравированные на внутренней стороне крышки: «Минута без тебя — вечность».
Глава 9
В краю, где снег выпадает крайне редко, окончание зимы отследить сложно. Каждый день добавляется чуть больше света, становится чуть ярче солнце. И вдруг утром, выйдя на тренировку к Тауфику с моими подросшими щенками, я вдохнула воздух полной грудью и поняла — весна пришла.
Дикорастущие цветочки, ранее робко проклёвывающиеся на пригреве, теперь дерзко цвели везде, куда падал взгляд. Садовник попытался было бороться с оккупантами, но я посоветовала не делать этого — их пестрота радовала душу.
Тренировались мы с Зигом и Загом на плато, что разделяло лощину усадьбы и деревню. Там мои удивительные собаки, разыгравшись, не могли случайно разломать стену сарая или нечаянно разметать с любовью посаженную Глафирой клумбу. Среди редких кустов и низкорослых деревьев удобно играть в прятки или отрабатывать бег по пересечённой местности. Между двух тёплых охранников, укрывавших своими телами от прохладного морского ветра, хорошо медитировать.
Должно быть оттого, что я стала более опытной и сильной ведуньей, а может потому, что наш контакт со щенками установился очень рано, чувствовала я их куда лучше, чем прежде Дружка. Да и они меня понимали чуть ли не на мысленном уровне. Просыпаясь, я слышала, как они радуются тому, что чувствуют меня, и невольно разделяла эмоции собак.
После подарка на Йоль я ждала визита Таира. Гравировка на крышке мне показалась признанием, но… Жених исчез. Не стало писем и подарков, к которым я так привыкла. Хотела было написать сама, но Глафира запретила:
— Ты отправила письмо с благодарностью, но ответа не последовало. Не пристало девушке лишний раз напоминать молодому человеку о себе. Невместно это, Роксана.
Кажется, я впервые видела бабушку такой строгой по отношению ко мне. Что ж, она более сведуща в вопросах этикета, решила я и послушно отложила перо и бумагу.
Честно говоря, я не ожидала от себя таких душевных терзаний. Юное тело жаждало любви, и взрослое сознание было вынуждено отступить под таким напором. Чтобы хоть как-то отвлечься, я с головой погрузилась в свои проекты.
В саду тётушки Жени́ на центральной аллее появился симпатичный киоск «Дары Гирима», в котором отдыхающие из пансионата закупались сувенирами и подарками для родни и друзей. Лоза для плетения в моей деревне стала самым большим дефицитом. В расширенной мастерской корзинщика с раннего утра до позднего вечера кипела работа. В плетёнки упаковывали бутылки вина и бренди, в коробочки с крышечкой — на шёлковой бумаге набор солёных и сладких печений. Покупателям, сделавшим покупку более чем на пять орланов, продавец в нарядном национальном костюме дарил миниатюрный артефакт, отгоняющий насекомых.
Удивило то, что многие гости подходили к киоску с вопросом об отдельном заказе дезинсекционных гаджетов. Но, увы, по закону империи, не пройдя минимальный трёхгодичный курс обучения у опытного артефактора, я не могла продавать свои изделия. Изготавливать и пользоваться в личных целях — как случилось с охранным устройством — могу, дарить разрешается, а продавать нет.
— Вот где я такого мастера, что возьмется меня обучать, отыщу? — возмущалась я, получив очередной запрос из пансионата на продажу артефакта. — Будто на дорогах они валяются.
