— Кому понравится, что через голову людей назначают? — неожиданно, на мое риторическое бормотание, ответил оказавшийся рядом молодой сержант. — Ты бы был командиром стал бы терпеть?

— Народу вон сколько чего так переживать. — понимая, что в общем-то парень прав, продолжал я тихо бурчать. — Взводные успокоились быстро, ну впихнули и впихнули, подумаешь.

— Это потому что не к ним во взвод, а твой взводный пенсионер без пяти минут ему вообще на все пофиг. Торт кстати купи ему.

— С хрена ли? — подозрительно посмотрел на сержанта, разводит меня что ли?

— Не хочешь не бери, ему пить запретили, вроде пока держится, зато на сладкое теперь налегает будь здоров, купи торт если не хочешь быть затычкой в каждой бочке. Да и с Кротом осторожнее настучит.

— Богданов!

— Я!

— Что там за болтовня? Родственника встретил?

— Нет, в смысле никак нет.

— Как же нет! Это же брат твой ты не знал?

— ?! — недоуменные переглядывания, кто-то что-то спрашивает, Марков выглядит серьезным держит лицо и паузу.

— Ну как же у тебя отец кто? Подполковник и у этого подполковник, я же говорю братья.

— Гы-гы-гы.

— Богданов, еще одно замечание и вместо маминых блинов на выходных поедешь на этап.

— Разрешите продолжать?

— Продолжайте дежурный.

Снова дежурный принялся зачитывать списки нарядов.

— Сегодня старшим в горсуд Кротов, на ворота стажер Овчинников. А ключником Артаньянов.

— Это чего мне сразу двух стажеров?! Дайте еще кого-нибудь! — возмутился мой временный наставник.

Пожалуй, прапорщиков в батальоне было более всего. Самое популярное звание. Молодые приходят в роту из армии, звание, полученное в армии сохраняется, если оно было рядовой, то после аттестации будет младший сержант. Стажерами в основном ходят от трех до шести месяцев. Дорасти до прапора дело не слишком сложное, выслуга лет, плюс должность, надо стать старшим конвоя, собственно должностей не офицерских тут всего две старший конвоя и конвоир. Конечно еще есть еще помдеж, но их всего штуки четыре или пять, я точно не понял пока. По крайней мере я так считал в тот момент.

— Каких еще двух, этот вон аттестованный уже, сотрудник милиции. — ответил дежурный.

— Он же не знает пока ничего. — возразил Кротов.

— А кто у него наставник? — опять влез Марков. — А? Наставник-то кто?

— Я. — печально подтвердил Кротов.

— Ну вот и учи, прямо наглядно. Подменяй его теми, кто сидит там у вас в ожидании, пусть на как можно большее число заседаний попадет, понимаешь зачем?

— Расположение судебных залов? — предположил Кротов.

— Вот, вот узнаю прапорщика Кротова, который в отличии от многих умеет работать головой. Ставить его не вторым, а всегда третьим понятно Кротов?

— Так точно.

— Дежурный?

— Что?

— Вам понятно?

— Так точно.

— За неделю что бы сделали из него сотрудника ясно?

— Так точно, — вздохнул Кротов.

До горсуда пришлось идти в припрыжку за широко и быстро шагающим прапором. Взяли ключи у приставов и пошли в свое крыло. Так уж вышло что я уже был в верховном, но даже не в наряде у камер, а так конвоируя жулика на апелляцию. А вот в горсуд попал во вторую очередь и на весь день, к камерам.

— В горсуде был?

— Нет.

— Ясно, смотри, значит это ворота, тут все просто пропускать только свои машины, автозаки, и никого другого вообще никого. При выезде выходить и перекрывать улицу, ты сегодня не на воротах, но это на будущее раз, а два это то что при выезде лучше перекрывать вдвоем, выйдешь поможешь думаю не раз.

— Это дверь, она будет открыта всегда, тут что-то типа предбанника, вот эта дверь всегда закрыта на ключ, открываю только я или тот, кого я оставил вместо себя. Далее автозак подъедет конвоиры встанут живым коридором, впрочем, тут и так как коридор. Твоя берлога вот.

Мы прощли в маленькое помещение с окном.

— Это общая камера она достаточно большая, эти две — показал на двери рядом, отдельные если надо разделять конвоируемых. Разделяют тех, кто по одному делу, обиженных и баб. Это сортир, выводить только со мной или с кем я скажу, не одному. Все понятно?

— А много баб?

— Ты идиот?

— Нет.

— Дальше, твоя задача осмотреть камеры на предмет наличия любых посторонних предметов. Особо обратить внимание на места где могут быть сделаны закладки, например, скамейка или вентиляция, лампочка, иди сам посмотри.

— Нашел чего?

— Вроде чисто.

— Иди в следующую камеру.

— Автобус приехал! — крикнул стажер с улицы.

— Это ключ, он открывает все камеры. Открывать только когда я скажу, понял?

— Да.

— Открывай общую, зайдет закрывай, требуй, что бы проходили вглубь камеры не кучковались у входа, понимаешь почему?

— Да что бы одновременно не побежали.

— Да, таких идиотов еще не случалось, но тем не менее. Не расслабляться, это все преступники понимаешь? Это не детский садик и не школа ваша сечешь?

— Да.

— Принимайте! — тем временем автобус уже подъехал, и понаехавшие в автобусе конвоиры организовали коридор.

— Бвстрее! Быстрее! Сейчас как дам! Не задерживаться! — орал в основном Ванька Грозный.

Я думаю Ванька их боится, и вообще много кого боится наш Ванька, вот и орет и грубит постоянно и даже палкой может ударить превентивно и ни за что. Знаете, как собаки, большая серьезная обычно идет спокойно, а мелкая тявкает и прячется при этом за ноги хозяйки. Такое вот у меня промелькнуло сравнение.

— В общую! — одновременно с указанием моего старшего, влетел озирающийся парнишка в мои сегодняшние владения.

— Прямо! — поторопил я его, озирающегося и пытающегося понять, что к чему, первый раз наверное тут, впрочем как и я сегодня.

— В общую! — кричал кто-то, наверное, старший наряда что привез конкретного жулика.

— В общую! — передавали по цепочке.

— В общую! — завершал цепочку сегодняшний старший горсуда Кротов.

— Слышь ты поживее давай их проталкивай чего миндальничаешь! — это уже мне замечание.

— Отдельно.

— Отдельно.

— Общую камеру закрыть! — что я и выполнил.

— Открыть камеру номер два.

— Закрывай.

— Общая!

— Открывай опять первую.

— Общая…Общая… Общая…

— Грозный встань-ка сюда иди помоги молодому в камеры пихать жуликов, что-то он слишком вежливый.

— Чего ты с ними телишься? Живо проталкиваешь, если что сразу палкой, мля! Учись молодой.

— В камерах не курить, следи давай.

Легко сказать, не курить. Впрочем, очень скоро понимаешь, что не курить совсем на самом деле не запрещают, это крайне редко врубают такой душняк. Так-то сигареты не изымают при выводе из тюрьмы, курить в основном можно, но по одному. Это один из способов влиять на ситуацию. Ну и если толпа, запиханная в общую, закурит разом то все кранты всем, задохнемся. Через какое-то время запах становится весьма специфичным, его привезли с собой заключенные, они им пропитаны, а в тюрьме он поди еще хуже.

— Куришь нет? Сменить тебя? — спрашивает старший.

— Да. — ответил я хоть и бросил же курить, лучше уж курить, но выходить из этого места.

— Сигаретой угостите? — спросил стоящую у крыльца «молодежь». Среди молодежи лидером был Богдан.

— Свои надо иметь. Держи. Должен будешь. Как первый день? — понеслось в ответ.

— Приятного мало, так-то все они даже не осужденные в основной своей массе. Есть конечно кто по второму делу например, проходит, или не впервые, но они же обвиняемые и некоторые впервые. Может их сегодня-завтра оправдают, а мы их палкой по спине.

— Ха-ха-ха. Оправдают! Ну ты ляпнул, молодой!

— Ты это херню выкинь из башки своей, иначе тут не задержишься, понял? — посоветовал мне Богданов. — Презумпция невиновности, прочая херня это ты там в институте юридическом оставь, тут тебе не там. Считай, что каждый может рвануть, иначе и впрямь учудишь чего-нибудь. Лояльность, доброту, всю херню из твоей головы выброси. Они однозначно такую лабуду трактуют как слабость врубаешься? Чем ты больше послаблений делаешь, тем сильнее будут на шею садится. Смотри я предупредил.