– Нет, – твердо сказала девушка и практически бегом понеслась в сторону выхода.

Костя поспешил следом, не особо при этом понимая, зачем. Любую другую девчонку он бы спокойно отпустил на все четыре стороны, но вот Марину не мог.

«Она же мой бухгалтер, черт подери. Не могу я дать ей вот так сбежать», – уверял себя Бирюков.

Он нагнал ее у гардероба, где Иванова затормозила, чтобы взять пальто.

– Марин, постой, – заговорил Костя, накрывая ее ладонь своей.

– Мне пора домой, – отвечала она, на бегу вытаскивая руку из его хватки.

– Да погоди же ты, господи. Дай объяснить.

– А нечего тут объяснять, Константин Борисович. Спасибо, что помогли избавиться от навязчивого поклонника. Всего доброго, меня дома муж ждет, – и Марина вылетела на улицу, оставив ошарашенного Костика возле гардероба.

Но Бирюков быстро пришел в себя и снова рванул за ней. Благо, Марина не успела дойти до дороги на высоких каблуках.

– Постой-ка, солнце мое, – проговорил он елейным тоном, снова настигая Марину и хватая беглянку за локоть.

– Повтори, что ты сказала.

– Что слышал, то и сказала. Всем спасибо, все свободны. Пусти.

– Прекращай это дерьмо, – Костя подхватил и второй ее локоть, пресекая попытки к бегству. – Даже не думай делать вид, что ничего не было.

– А и не было ничего, – упрямилась Марина.

– Правда? – уже почти кричал на нее Костя. – То есть тебя не снял у бара женатый мудак с подмоченной репутацией? И ты не была готова поехать с ним трахаться? Мне показалось?

– Показалось, – взвизгнула Иванова, едва сдерживая слезы.

– Наверное, мне показалось, что ты мурлыкала и терлась об меня, задирая хвост, как мартовская кошка, пока мы танцевали?

– Показалось!

– И стоны твои на диване мне тоже померещились?

– Да!!!

– Врешь, – сверкнул яростными глазами Костя и смял ее рот поцелуем.

Марина зажмурилась, изо всех сил стараясь сжать губы, но одно движение его языка по ним, и она сдалась.

Врезав кулаком Косте в грудь, Марина раскрыла рот, отчаянно отвечая каждому движению его губ. Костя крепко прижал ее к себе, утопив ладонь в шелковистых волосах и мстительно шепча:

– Мне снова все мерещится, да?

– Да, – хныкала Марина, не желая признавать свою слабость.

– Брось, солнце, ты же хочешь.

– Я замужем, Костя.

– Да пофиг.

– У тебя же девушка.

– У нас свободные отношения.

– Это мерзко, – содрогнулась Марина, наконец найдя силы оттолкнуть его.

– Серьезно? – оскорбился Костик. – Ну значит, ты тоже мерзкая, девочка моя. Я хотя бы не лицемерю. А ты хочешь прийти в клуб, напиться, покрутить задом, обжимаясь на танцполе, а потом вернуться к муженьку, прикидываясь паинькой. Не-а, Марин, никак не сходится задачка. Шлюшка в тебе посильнее святоши будет.

Иванова сама не поняла ,как так вышло, но услышав в свой адрес слово шлюшка, она подняла руку и с размаху влепила Косте пощечину.

– Сам ты шлюха в штанах, – выплюнула Марина и со всех ног, не оборачиваясь, побежала к дороге, где сразу поймала машину.

Костя на этот раз ее не преследовал.

Марина изо всех сил старалась унять эмоции, пока ехала домой. Ее буквально трясло от злости, возбуждения и стыда. Расплатившись за подвоз, Марина взлетела по ступенькам домой, умылась, разделась и тихонько легла в кровать. Но все равно разбудила Стаса.

– Как погуляла? – сонно спросил он, поворачиваясь и обнимая Марину сзади.

– Хо-хорошо, – ответила она, запинаясь. – Наташка привет передавала тебе.

– Ммм… классно, – промычал Стас, водя руками по телу жены. – Черт, Марусь, хочу тебя…

Марина глубоко вдохнула, стараясь унять внезапный приступ брезгливости к собственному мужу. Она прикрыла глаза, позволяя остаткам алкоголя толкнуть ее в спасительную нирвану равнодушного забытья. Иванова приготовилась принять быструю прелюдию и симулировать оргазм. Но внезапно обнаружилось, что она едва дышит от сладкого возбуждения, ведь у нее перед глазами маячило насмешливое лицо Бирюкова, а губы еще горели от его злых, требовательных поцелуев.

Совершенно неожиданно для самой себя Марина вскрикнула, вся напряглась и тут же обмякла от настигшей ее разрядки. Через минуту кончил и Стас.

– Девочка моя, – замурлыкал муж ей в ухо, – Спасибо, Марусь. Ты лучше всех.

Она что-то пробормотала в ответ, радуясь накатывающей дремоте.

«Прав Костя. Шлюха я», – подумала Марина, прежде чем отключиться.

*Армин ван Бюрен. Нидерландский музыкальный продюсер и диджей, известный своим творчеством в стиле транс.

Костя, тер горящую щеку ладонью, провожая взглядом машину, которая увезла Марину. Поведя плечами от холода, он поплелся обратно в клуб, где забрал из гардероба пальто и тоже пошел ловить такси. Время было относительно детское. Бирюков частенько засиживался в казино до утра, но в данный момент хорошее настроение было безжалостно растоптано острыми шпильками его бухгалтера.

Выйдя из такси около дома, Костя долго курил, пытаясь успокоиться. Но ничего не получалось. Он был злой, неудовлетворённый, почти трезвый, ещё и щека горела огнем. Одна надежда грела ему душу, что Вика тоже где-нибудь шатается. Тщетно. В кухне горел свет, что-то шептал телевизор. Панина сидела за столом, потягивая коньяк.

– Что-то ты рано. Не повезло сегодня, дорогой? – скривив губы, хмыкнула Вика.

Костя игнорировал ее провокацию, залез в холодильник за пивом, открыл, хлебнул и только потом спокойно ответил:

– Карта не шла. Чего зря деньги просаживать, если игры нет?

– Ну конечно.

Они молча уставились в телек. Костя пытался перестать думать о Марине, но глаза все равно стекленели, не давая сосредоточиться на глупой картинке из экрана. Бирюков проморгался, украдкой взглянул на Вику, пытаясь убедить себя, что сейчас самое время забыться с помощью качественного секса с Паниной. Но ему не хотелось. Ни капли. Она была вся такая горячая в сексуальном шелковом халате нараспашку, с ногами от ушей и аппетитной задницей… Но в последнее время Костя чувствовал, что трахает кусок льда, гребаный айсберг. Даже собственная рука казалась ему теплее и отзывчивее, чем женщина, живущая с ним в одной квартире.

Костя молча допил пиво и уже собирался удалиться в душ, когда Вика вдруг выдала:

– Меня задолбали твои гулянки, Костик. Думаешь, я не знаю, по каким казино ты мотаешься?

– А? – только и открыл рот Бирюков.

– Раньше хоть стеснялся, скрывался. Шлялся, когда мы разбегались, – понесло Панину. – А теперь…

Она даже изобразила что-то типа всхлипа. Костя не смог сдержаться и рассмеялся ей в лицо.

– Чего ты ржешь, козел? Думаешь, я всю жизнь буду глаза закрывать? – взбеленилась она, вскакивая с табуретки.

– Вик, не смеши меня. Честное слово, чего за разборки ты устраиваешь? – продолжал веселиться Бирюков.

– Я серьезно, Кость, хватит выставлять меня дурой. Тебя же видят наши друзья, люди говорят. Даже до папы уже дошли слухи.

– Ах, ну если до папы… – воздел глаза к потолку Костя, приравнивая папу Вики к богу, как того требовала религия Паниной.

– Хватит паясничать, Бирюков. Я не желаю больше терпеть твои гулянки, понял? – она ткнула в него наманикюренным пальчиком. – В твоих интересах сейчас стать хорошим мальчиком, тогда мы сможем летом пожениться.

– Прости, что? – вытаращился Костя, не веря своим ушам.

– Что слышал, я оценила твой финт ушами. Считай, ты выиграл, я выйду за тебя.

– Викусь, родная, напомни, а когда я делал тебе предложение?

– Кость, ну хорош кривляться, мы пять лет вместе. Пора все это дерьмо узаконить. Не корчи из себя идиота, ты и так на него очень похож.

Бирюков взял паузу, стараясь по-быстрому осознать все, что эта спиногрызка только что сказала. Он прикурил, налил себе коньяк, опрокинул, выдохнул дым в потолок. Его застало врасплох Викино заявление.