Марк Шагал (1887–1985). Революция. 1937–1968.
Марк Шагал писал: «Россия затягивалась льдами. Ленин все перевернул вверх дном, как я переворачиваю свои картины».
В ленинских мечтах Россия представала по-большевистски стерилизованной: «Все, общество будет одной конторой и одной фабрикой с равенством труда и равенством платы… С того момента, когда все члены общества или хотя бы громадное большинство их сами научились управлять государством, сами взяли это дело в свои руки, «наладили» контроль за ничтожным меньшинством капиталистов, за господчиками, желающими сохранить капиталистические замашки, за рабочими, глубоко развращенными капитализмом, – с этого момента начинает исчезать надобность во всяком управлении вообще. Чем полнее демократия, тем ближе момент, когда она становится ненужной. Чем демократичнее «государство», состоящее из вооруженных рабочих и являющееся «уже не государством в собственном смысле слова», тем быстрее начинает отмирать всякое государство…
Ибо когда все научатся управлять и будут на самом деле управлять самостоятельно общественным производством, самостоятельно осуществлять учет и контроль тунеядцев, баричей, мошенников и тому подобных «хранителей традиций капитализма», – тогда уклонение от этого всенародного учета и контроля неизбежно сделается таким неимоверно трудным, таким редчайшим исключением, будет сопровождаться, вероятно, таким быстрым и серьезным наказанием (ибо вооруженные рабочие – люди практической жизни, а не сентиментальные интеллигентики, и шутить они с собой едва ли позволят), что необходимость соблюдать несложные, основные правила всякого человеческого общежития очень скоро станет привычкой. И тогда будет открыта настежь дверь к переходу от первой фазы коммунистического общества к высшей его фазе, а вместе с тем к полному отмиранию государства» (Ленин В. И. Государство и революция. Полн. собр. соч. Т. 33. С. 101).
Социализм или первая фаза коммунистической формации представлялась Ленину как период превращения каждого человека в большевика, чей большевизм станет привычкой, автоматизмом, а сам человек станет большевистским роботом. Выполняя заветы своего мужа, Крупская стала составлять чудовищные списки литературы, разрешенной и неразрешенной большевиками к чтению. Выполняя заветы Ленина, в стране началась кампания по латинизации языков народов России. «Постепенно книги, написанные русским алфавитом, станут предметом истории. Будет, конечно, всегда полезно изучить русский шрифт для того, чтобы иметь к ним доступ. Это уже будет польза ощутительная для тех, кто будет заниматься историей литературы, но для нового поколения это будет, во всяком случае, все менее необходимым» (Луначарский А. Латинизация русской письменности (1) // Культура и письменность Востока. К. 6, 1930. С. 20–26). Мировая пролетарская революция предполагала в будущем создание всемирной организации человечества на основе единой марксистской идеологии. Всемирное – значит глобальное однородное – общество на планете Земля. При этом произошло бы катастрофическое по своим последствиям нарушение закона достаточного (необходимого) многообразия форм национальной и государственной жизни на Земле. Всемирность, глобальность имеют смысл при наличии многомирности, локализм и глобализм естественны и плодотворны лишь во взаимодействии друг с другом.
До ленинской революции Россия входила в пятерку самых экономически развитых государств, а по темпам развития опережала их. «В Гражданскую войну миллионы образованных и деятельных людей были уничтожены или покинули страну. Чтобы понять, кого Россия лишилась, приведу пример. В Первую мировую России, как и всем воюющим странам, не хватало оружия и снарядов. Госаппарат не справлялся. Тогда российские промышленники вложили деньги в военную индустрию. И к 1916 году винтовок войска получили в четыре раза больше, чем до войны, пулеметов в тринадцать раз, артиллерийских орудий в десять раз, снарядов – в тридцать. Россия в Первую мировую – единственная воюющая страна, где не понадобились карточки на продовольствие!» (Леонид Млечин про Ленина: Люди с такой дьявольской целеустремленностью рождаются раз в тысячелетие. Обозреватель «КП» Владимир Ворсобин обсудил с публицистом личность Ленина [опрос] URL: https://www.spb.kp.ru/daily/27121/4203031/).
«В начале XX века российское промышленное производство было уже пятым по величине во всем мире. При этом отечественная экономика являлась первой по показателям роста. Если в целом российское промышленное производство за 1914–1916 годы выросло на 21,5 %, то объем производства машиностроения увеличился за эти три года в 4,76 раза, металлообработки в 3,01 раза, химической промышленности в 2,52 раза [3, с. 350, 366]. Станочный парк интенсивно обновлялся. Зависимость России от импорта была гораздо меньшей, чем у ее западных союзников. В 1915–1917 годах была проведена широкомасштабная модернизация промышленности, причем, в отличие от довоенного периода, основная часть оборудования выпускалась отечественными предприятиями. По существу, российский капитализм сумел в условиях войны провести индустриализацию страны. России оставалось лишь политически мобилизоваться для уже приближавшейся победы в первой мировой войне и получить причитающиеся победителю дивиденды, отложив на время проблему передела земли в пользу крестьян. Члены Временного правительства пребывали в блаженной прострации после победы над Николаем II. Им и во сне не могло присниться, что произойдет с Россией в ближайшее время. а в это время уже готовилось предательство, в Россию рвались большевики-глобалисты. Для Ленина и его партии отчизной была не Россия, а мировая социалистическая революция, в жертву которой они готовы были принести свою Родину». (Из интернета).
Однако для революционной России существовала и иная перспектива. О ней проговаривается в приводимом мной ниже тексте: «3. Сталин и Февральская революция. В марте 1917 года в Петрограде появились вернувшиеся из ссылки Сталин, Каменев и Муранов, ранее, до ареста, входившие в редакцию «Правды». Самовольно они отстраняют руководивших до их приезда газетой Молотова и Шляпникова, отстаивавших (хоть и примитивно) большевистский курс, и забирают «Правду» в свои руки… По вопросу о выходе из империалистической войны Сталин и Каменев занимали одинаковую позицию. Это была, по существу, меньшевистско-эсеровская позиция. Откликаясь на изданное меньшевистско-эсеровским Советом воззвание к народам всего мира с призывом заставить собственные правительства прекратить бойню… сформулирована позиция Сталина в его статье от 17 марта, не вошедшей в собрание его сочинений. Говоря о поисках путей выхода из войны, Сталин утверждает, что выход «…заключается в том, чтобы заставить собственное правительство высказаться не только против всяких завоевательных планов…, но и открыто сформулировать волю русского народа немедленно начать переговоры о всеобщем мире на условиях полного отказа от всяких завоеваний с обеих сторон…»… Сталин в марте 1917 года выступал за поддержку Временного правительства, за объединение с меньшевиками, занимал оборонческую позицию. Такова была реальность, такова была действительность». (ВикиЧтение. Взгляды. Абрамович Исай Львович. 3. Сталин и Февральская революция. URL: https:// biography.wikireading.ru/229544).
С приездом Ленина Сталин присоединился (или, точнее, вынужден был присоединиться) к ленинской коллаборационистской позиции. Сталинская позиция по вопросу войны и мира могла бы облегчить большевикам создание экономических основ советского государства. Революция или только в России, или сразу в ряде ведущих капиталистических стран Европы – такова была дилемма, которая провоцировала коллаборационистский вариант для России в первой мировой войне. Россия сама по себе для большевиков не была абсолютной ценностью. Большевики не догадывались о том, что все их теоретические дискуссии были туманом, который полностью закрывал для них реальный ход истории, они так и не поняли, что они оказались движущей силой и инструментом трансформации капитализма из естественной модификации своего целого в противоестественную модификацию своего целого. Ничего кроме капитализма в ближайшей (и/или дальней) перспективе ход истории дать человечеству не мог. Большевистская революция в условиях завершения первой мировой войны обострила проблематику соотношения космополитизма, национализма, коллаборационизма.
