Сам собой не будешь загнанным, словно волком.

И ошибок допущено много,

И решений непринятых с ними…

По жизни играя недотрогу,

Рискуем закончиться холостыми.

Я неоднократно слышал:

"Не верь словам – поступкам верь".

В доме любом ведь важна только крыша –

Точно уж не входная дверь,

Или красивый наружный фасад,

Или крепкий фундамент, блок свай.

Я многим поступкам своим не рад,

Но что нужно, то всем и подай.

Я уверен – делами своими

В чужих глазах правды мы не взрастили.

Для кого гоняет по телу кровь,

Эх, если бы сердце знало.

Думаю, выбор был бы таков –

Оно бы "внезапно" встало.

И снова в дорогу дальнюю, зимнюю, бурую.

И снова ловлю свои мысли: «Пора домой!».

В автобусе, сделанном будто на руку скорую,

Я еду обратно, и я – живой!

На прощание в полную грудь – выхлопов газ.

Десяткам людей вокруг, и всем – добрый путь!

Под ногами, колесами, на каждой из трасс

Месиво снежное, что прежних метель пульс.

Оно и понятно. Конец декабря.

Близок Новый год, значит быть теплу…

Зима не сурова: лелеет нас нежно, любя,

Каждого в отдельности, как и всю страну.

Как же приятно ехать! Куда? Неважно!

Двигателя гул и каркаса скрип.

Понимаешь слова, что Паланик писал однажды:

Лишь взгляни на звезды, и ты погиб.

Эх, заснеженных сосен стройнейший стан,

Не менять мне вас на березы тонкие!

Удивительно честным, как Маяковский сказал,

Вещать, что скучает мой взор за стеклами.

Даже жаль, что  темнеет в столь ранний час…

Не скучайте, вернусь, напомню ещё о себе.

С уважением, любящий всех и конкретно Вас!

Постскриптум. Выражаю спасибо зиме.

Песком укрыло сожжённый город,

Ещё вчера здесь бродили люди,

Ещё вчера он был мне домом,

Но конец ко всему приходит.

Этот песок был самым белым,

Он был чище большинства людей.

Я уходил из жизни первым,

А следом и все от серных дождей.

И упал на наш город огонь.

Его языки всё в округе накрыли.

На земле наша кончилась боль,

Но ни в Рай нас, ни в Ад не пустили.

Мы – грешные люди, мы из Содома.

Постигло нас то же, что и Гоморру,

И снизошла на нас та же злоба,

Нас жизни лишили, лишили и крова.

Старец один мне сказал недавно,

Что побуждения нашего сердца

Есть злоба юности только, и жаждал

Крепко поспорить с единоверцем.

Помню, город был процветающим,

Известным, как и Вавилон.

Царь Бер был к нам понимающим,

Нам, хананеям, помогал он.

Ведь была вода, и был хлеб.

Зачем нужны зло и пороки?

Толкало нас что-то на грех,

Что судьбы сломало многим.

Мы за все дела поплатились,

Тысячелетия нам лишь миг.

Люди порядком изменились,

И мир порядком наш поник.

Я лично вижу перемены,

Я вижу, как грустит наш царь,

Что каждый город лишь арена,

К нему все ближе наша грань.

Как хорошо, что один проповедник

Тысячи жизней может спасти.

Нас не спас одинокий отшельник.

Обида засела в недрах груди.

Верните мне всё! Верните мне жизнь!

Верните жену мне, верните детей!

Верните нам жизни… Господь, вернись,

Прости нас, грешников, и пожалей!

Молим мы Бога лишь об одном –

Вернись, мы будем тебя любить!

Присядь рядом с нами, войди в наш дом!

Мы поняли всё, и нас просим простить!

Сейчас каждый дом, как будто Гоморра,

И церковь бывает не так уж чиста.

Мы вернём веру в Господа Бога,

Лишь только открой наши уста!

Пускай мой глас не дойдёт до небес,

Пускай мы останемся здесь горевать,

Так лучше, чем бездушным стадом овец

Бродить вновь по улицам, блеять и ждать.

Поверьте же мне, безбожники мира,

Что Он – наш Отец, наша Жизнь и наш Мир.

Мы – Его часть. На земле Его тело.

Нас вокруг много, Он же – один…