Нахуй их всех! Делай свои дела. Думай наперед, — промямлил он мне как-то в полу-убитом состоянии. — Мозги сильнее кулаков», — кричал в своей угарной манере мне парень, напоминающий Арни в юные годы.
Я принял решение жить без понтов и не палиться. Двигался на неприметной тачке. Не носил роскошные шубы и даже устроился на работу торговым агентом, чисто для прикрытия. Точно не ради зарплаты… Их выплаты, в лучшем случае около шестидесяти ку-сков в месяц, по сравнению с тем, что я зарабатывал на наркоте, казались копейками. Но все равно, не бес-платно же мотаться по городу и выслушивать нытье начальства о потерянных где-то паре ящиков товара на сумму в пару косых. Порой хотелось положить в кассу из собственного кармана, лишь бы он заткнулся. Впоследствии, как оказалось, не я один присмотрел эту профессию в целях прикрытия основного черного бизнеса. Добрая половина ребят, работавших торговыми и супервайзерами в городе, подбарыживали… Может, и не так, как я, но дополнительную копейку, сбывая спиды или шмаль узкому кругу своих друзей, все же имели. Совмещать наркобизнес с работой торгового было удобно. Мотаешься по городу, всегда возишь с собой наличку, а в машине куча всякой промо макулатуры и семплов продукции. Даже пожелай копы тебя обыскать, никто не стал бы рыться в тачке у работяги, да еще и во всем этом хламе. Чтобы скрыть свои истинные цели, лучше профессии не придумаешь. Утром я забирал у бывшей жены ребенка и отвозил в садик, вечером забирал из садика и отвозил обратно. Занимался своими личными делами и позднее заря-жал клиентов товаром. Иногда я даже старался играть роль правильного и адекватного, но, как в театре или кино, у любой постановки есть финал. Поэтому мои роли домашнего идеального семьянина заканчивались на пятнице, когда со всех сторон меня звали куда-то люди, которые мне, по сути, никем и не были, но после бокала коньяка любая компания становилась тебе как родная. «Это ж братья, еба! Они так сильно пожимают мне руку и хлопают по плечу, когда встречают! Никак иначе! Точно братья! Ой… а какие сегодня приятные в этой компании и сестры… Пойду-ка я трахну одну!» Как и мои одноразовые шлюхи, друзья в большинстве случаев у меня тоже были одноразовые. Нет, я не про тех друзей детства, с которыми периодически виделся. Эти, скажем так, были на тот момент не в моей пищевой цепочке. Я говорю про очередную волну собутыльников, братьев по стакану и зип-пакетному счастью. Видимо, в созданной тогда мною атмосфере нельзя было иметь чего-то большее. В гнилой системе — питаемся падалью. Сказать, что зависающие рядом со мной в минуты куража были плохими или хуже меня, я не мог. Нет… Просто в той обстановке и в том окружении всем на всех было насрать. Мы жили одним днем, верили лишь в то, что есть сейчас, и в целом нам было хорошо. Секс, наркотики и хренов рок-н-ролл, но лишь без песен из моих уст.
И да, кстати, о песнях. Я же совсем забыл упомянуть, с какой целью пришел в этот бизнес и какие условия себе поставил после первой десятки, которую взял под реализацию. Отлично помню, как сказал себе, что все это лишь для того, чтобы поднять бабок на запись альбома и открытие своего, пусть и небольшого, заведения с собственным шоу и собственными правилами. После череды неудачных попыток открыть клуб я лишь хотел свой модуль с блек-джеком и шлюхами. Периодически все же отвлекался на написание песен или набросков (пусть даже лишь пару четверостиший в месяц), которые, по моему мнению, когда-нибудь бу-дут звучать очень даже неплохо. В те годы собственное мнение дохуя весило в моей голове, рубило шашкой головы любому другому. Так и жил… Своей целью я определил сколотить лям бабла и выйти из дела. Цитруса мне бы хватило на запись хорошего альбома, а заработав потом себе имя, я бы открыл свой ночной клуб. У меня был примерный набросок треков, видение своего амплуа, протраханное западной культурой. Про-сто у меня было бы лучше, чем у других… Стопудово!
Без вариантов… Клуб я хотел модный, крутой. В черно-золотых тонах… Я даже название ему придумал. Часть зоны — для ВИПов, и вход лишь по клубным картам, а часть — для тех, кого пустил новоиспеченный Паша Фейсконтроль. Ноль быдла, топ-сервис, лучшие диджеи и нормальное, качественное музло. Естественно, именно то, которое тогда нравилось мне. В начале пути я четко осознавал, что толкать дурь — это не мое. И что когда-то, очень скоро, я обязательно найду тех, кто возьмет мой миллион и сделает из меня нового Басту. Но я слишком увлекся этой игрой и за неполных десять лет после того, как дал себе обещание, я не написал ни одной песни…
Характер окружения распространялся не только на тех, с кем я зависал. Пробуя еще на начальном этапе своей пушерской карьеры делать музло и что-то за-писывать, я попал в абсолютно такую же обстановку, которую сам и порождал. На студии, куда я иногда приходил, прежде чем наиграть мне что-то для сведения уже в инструментал или что-то записать, народ изначально ставился по вене конкретно тем, что я же им и приносил, потому как иначе никакого творческого порыва и не возникло бы… Затем мы все дружно ждали кайфа. Потом, если кайф лупил слишком сильно, кто-то отлеживался, а кто-то чуть сбивал приход алкоголем, разводя дебаты о высоком на кухне. Затем происходило окно нормализации состояния до такого, когда можно было взяться за инструменты и аппаратуру. И этим окном были жалкие минут двадцать-тридцать. Затем народ снова отпускало, и все дружно организовывали новый заход. Так могло продолжаться всю ночь. И в принципе, так оно всегда и было…
Я не помню, когда конкретно это случилось, но в один из таких вечеров я решил дружно, за компанию, шлепнуться по вене. В тот вечер там был звукорежиссер, пара музыкантов, которые играли раньше вместе и периодически выигрывали на рок-фестивалях призовые места. Там также был участник той рэп-группы, концерт которой я помог провести после их отсидки. Он же проставил когда-то первый раз Болгарина. Он же и провел впервые этот ритуал со мной. Дозу растворили в рюмке с кипяченой теплой водой. Из упаковки достали свежий шприц. Отфильтровали получившийся раствор через ватку. Набрали в шприц все содержимое рюмки. Выгнали пузырьки воздуха из так называемой в среде героинщиков машинки. Плотно перевязали мне жгутом левую руку в районе бицепса. Я несколько раз по-сжимал пальцы в кулак и обратно, чтобы проявилась вена. Легким движением руки маэстро-шаман ввел иглу и опустошил содержимое шприца. Буквально через несколько секунд его приятель снял жгут с моей руки, и я откинулся на спинку кресла.
Плавно, но достаточно сильно, начал рушиться дом. Стены вибрировали, словно от землетрясения, а по телу прошла мощная волна эйфории, замкнувшись на моей челюсти и сжав ее до отказа. Слова стали еще более вязкие, чем когда я ранее вмазывался по носу. Легкий озноб и жар вперемешку с дрожью окутали мое тело. Не хотелось двигаться, не особо хотелось и говорить. Хотелось просто кайфовать в потоке этого эйфорическо-го чувства. Спустя минут пятнадцать вибрации земли немного стихли. Кайф стал лупить мягче, побуждая вернуться обратно в компанию, которая тоже обмякала по разным углам квартиры. Это был уже совершенно другой кайф. Не тот, что раньше. «Страшно хорошо» — так бы я описал это чувство. Спустя час я повторил начатое… И продолжал повторять до самого утра. Окружающим в этой компании было на руку иметь в своем отряде такого, как я, сделав меня подобным себе. Халявный стаф я менял на отдаленное чувство приближенности к своей мечте — записи альбома… Плюс ко всему, меня прикалывало слушать их заумные речи о смысле жизни, саентологии и куче другой херни, которую нам не трактовали из черного ящика.
«Ну вот я и укололся», — подумал я, приехав обрат-но домой с той ночи. Недолго же я танцевал вокруг этого горшка, содержимым которого уже давно веяло вокруг меня. Это был словно level up в наркомании. Ставился? Крутой! Не ставился? Лошара! Хули переводишь продукт, шмыгая, как школьник, носом?! Так все-таки крутой или долбоеб? Я долго пытался ответить на этот вопрос. Но вопрос в другом… Хотел ли я на него отвечать? Может, долбоеб и крутой могут сосуществовать в одном теле?! Как одно целое… Сопряженные цели, схожие задачи… Вот только дороги разные. Посмотрим, какая куда приведет…
