Которой за любовь изменой заплатил,

Которой счастие в напасти превратил!

Коль ты еще жива, тронись моей тоскою,

Как ныне тронут я твоею стал судьбою!

Зеновия! тебе, кончая жизнь мою,

Я все мое теперь богатство отдаю.

Менандр, мой друг, тебе вручит его, конечно;

А мне противен свет и с ним расстанусь вечно:

Отрады для меня нигде не может быть».

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Корион и Андрей.

Андрей

(в сторону)

С такой тоски весь свет не трудно позабыть!

Что я держу в руках, и то позабываю;

Последуя ему, последний, ум теряю.

(Кладет письмо на стол.)

Письмо, которое забыл отдать я вам.

(В сторону.)

Однако он теперь писать изволит сам.

Конечно, он в Москву послать кого намерен,

Да только не меня, я твердо в том уверен.

(Взяв перо, чинит.)

Корион

Что хочешь делать ты?

Андрей

Писать письмо к жене,

И к братьям, и к друзьям, и всей моей родне;

Мне должно им сказать, куда я преселился:

Из бездны ль вышел бед иль в бездну провалился.

Друзья не ведают, куда их скрылся друг;

Жена не ведает, где кроется супруг.

Скажите, для чего б не пользоваться веком

И, в свете живучи, быть мертвым человеком?

В деревню должно тем навек переезжать,

Кто хочет жителям деревни подражать,

У коих, — если кто моей поверит справке, —

Подобно как они, и разумы в отставке.

Размножился у нас таких невежей род:

Тут нельзя разобрать с крестьянами господ!

Иной из них, служа и телеси и духу,

Во здравие свое до смерти гнет сивуху;

Иной и день и ночь, пролив струями пот,

Гоняясь за скотом, и сам бывает скот,

И лучшие из них равняются со пнями;

Кто много хвастает своими деревнями,

Считая то за верх блаженства своего,

Чтоб ночь проспать, а днем не делать ничего.

Корион

Будь весел: завтра ты увидишься с Москвою.

Андрей

Как? Мне, воскреснуть мне назначено судьбою?

Корион

Иль не мило тебе со мной в деревне жить?

Андрей

Веселым господам охотнее служить.

Я знаю, что Москва свои имеет нравы

Где сердце веселят различные забавы.

Какое множество в Москве прекрасных лиц!

Там всякий найдет рай в собрании девиц.

Не вы ли прежде там весельем восхищались?

Не вы ль прелестными московскими прельщались?

Я сам в Москве, я сам в окошко видел рай,

А здесь в окно один лишь вижу я сарай.

Вы только лишь теперь меня и воскресили,

Сказавши мне, что те минуты наступили,

В которы выедет со мною господин...

Корион

Нет, нет! Я буду здесь, поедешь ты один.

Андрей

Неужель должно мне без вас Москву увидеть?

С чего вы вздумали весь свет возненавидеть?

Какой вы вкус нашли жить в скуке одному?

Могу ль я ведать, что причиною тому?

Неужель к тем сердцам, которы вам вручились,

Безвременно еще наследники явились?

Неужель вечный жар красавицы какой,

Погаснув сам, пожрал с собою ваш покой?

Иль та, которая, взяв в плен свой, вас сковала,

Оковы расковав, в деревню вас прогнала?

Но как бы то ни есть, я чем виновен в том?

За что был должен я остаться здесь скотом?

Корион

Теперь тебя с письмом к Менандру отправляю.

Андрей

А я вам от него письмо теперь вручаю:

Мне можно было то по надписи узнать.

Корион

Но кто б из вас ему осмелился сказать,

Что я в деревне здесь?

(Распечатав письма, читает одно, оставя приложенные на столе.)

Он быть ко мне намерен,

Да мне его приезд не нужен: я уверен,

Что можешь ты его в Москве еще застать.

Андрей

Оставя вас грустить, и рваться, и вздыхать?

По крайней мере вы задумчивым не будьте