Всё б полетело на нас и пошли б мы, как жертвы

Вечным богам на закланье,

Медом обмазаны, политы винами Вакха!

Право, уйдем-ка, уж так они нас не отпустят!

Видишь — с жрецом в разговоры вступили,

Старый смеется и щурит глаза на открытые плечи.

Правду сказать, у них плечи как будто из воску,

Чудные, полные руки, и — что всего лучше —

Блеск и движенье, здоровье и нега,

Грация с силой во всех сочеталися формах.

   1851

АНАКРЕОН

(И. А. Гончарову)

В день сбиранья винограда

В дверь отворенного сада

Мы на праздник Вакха шли

И — любимца Купидона —

Старика Анакреона

На руках с собой несли.

Много юношей нас было.

Бодрых, смелых, каждый с милой,

Каждый бойкий на язык;

Но — вино сверкнуло в чашах —

Мы глядим — красавиц наших

Всех привлек к себе старик!..

Дряхлый, пьяный, весь разбитый,

Череп розами покрытый, —

Чем им головы вскружил?

А они нам хором пели,

Что любить мы не умели,

Как когда-то он любил!

   1852

ЮНОШАМ

Будьте, юноши, скромнее!

Что за пыл! Чуть стал живее

Разговор — душа пиров —

Вы и вспыхнули, как порох!

Что за крайность в приговорах,

Что за резкость голосов!

И напиться не сумели!

Чуть за стол — и охмелели,

Чем и как — вам всё равно!

Мудрый пьет с самосознаньем,

И на свет, и обоняньем

Оценяет он вино.

Он, теряя тихо трезвость.

Мысли блеск дает и резвость,

Умиляется душой,

И, владея страстью, гневом,

Старцам мил, приятен девам

И — доволен сам собой.

   1852

АНАКРЕОН СКУЛЬПТОРУ

(Графу Ф. П. Толстому)

Что чиниться нам, ваятель!

Оба мы с тобой, приятель,

Удостоены венца;

Свежий лавр — твоя награда,

Я в венке из винограда

Век слыву за мудреца.

Так под старость, хоть для смеху,

Хоть для юношей в потеху,

Мне один вопрос реши!

Видел я твои творенья;

Формы, мысли выраженье —

Всё обдумал я в тиши.

Но одним смущен я крепко...

В них совсем не видно слепка

С наших модных героинь,

Жриц афинского разврата, —

А с любимых мной когда-то

Юных дней моих богинь!

Горлиц, манною вскормленных!

Купидоном припасенных

Мне, как баловню его!

А с красот их покрывало,

Милый друг, не упадало,

Знаю я, ни для кого!

Вот хоть Геба молодая.

Что, кувшин с главы спуская,

Из-за рук, смеясь, глядит —

Это Дафна! та ж незрелость

Юных форм, девчонки смелость

И уж взрослой девы стыд!

Дафну я таил от света!

Этой розы ждал расцвета —

Но напрасно! Раз она,

Искупавшися, нагая,

В воду камешки кидая,

Веселилася одна...

Я подкрался... обернулась,

Увидала, поскользнулась

И с уступа на уступ —

В самый омут... К ней лечу я,

Всплыл — и что же? Выношу я

Из воды холодный труп!

Знал еще я дочь сатрапа!

Подкупив ее арапа,

Проникал в гарем я к ней...

Что же? лик ее надменный,

Нетерпеньем оживленный,

Вижу в Гере я твоей!

Та ж игра в ланитах смуглых,

Та же линия округлых,

Чудно выточенных ног,

То ж изнеженное тело,

И спины волнистость белой...

Нет! ты видеть их не мог!

Иль художники, как боги,

Входят в Зевсовы чертоги

И, читая мысль его,