9 А кто сказал тебе? Подслушал, верно,

Как говорил вчера Анютке я?

Подслушать тоже любишь?.. Я тебя!

Мошенник! Наказать его примерно!

Сейчас скажу директору!.. Смотри!

Ну, что ты слышал, Шурка? Повтори!

Что?.. Машенька к нам будет?.. Знаешь Машу?

Не знаешь? То-то ты и спал всю ночь.

Полюбишь ли ее, голубку нашу?

Смотри же — полюби: она мне дочь.

10 Она тебя за то полюбит тоже...

Ну, а как нет? А как начнет скучать,

И станет плакать и худеть, вздыхать?

Не пережить мне этого... Эх, боже!

В три месяца, чай, к роскоши она

Привыкла у княгини... Ведь не шутка —

Балы, театр... А здесь?.. Не сметена

Ведь даже пыль... Что ж дрыхнешь ты, Анютка!

Да подмети, да пыль сотри. Ишь, сад

Зарос совсем. Дай заступ поскорее, —

Куртинки пообрежу... да в аллее

Проклятый подорожник вон... а с гряд

Крапиву... Ах, мой бог, какая гадость!

Что, старый хрыч, о чем же думал ты?

Щавель, крапива — славные цветы!

Вот хорошо готовил дочке радость!»

11 Он принялся копать, возил песок,

Полол и рыл, как записной садовник.

Ну, глядя на него, никто б не мог

Подумать, что он классный был чиновник —

Уж полдень был. Затихнул ветерок;

Недвижные листы к земле склонились;

Железо крыш и камни накалились;

На улицах всё пусто; тишь кругом;

Один мужик на барке да собака

На солнце спали; голуби рядком

Под крышею, под слуховым окном,

Уселися, ища прохлады мрака.

12 Василий Тихоныч, кряхтя, отвез

Последний сор. «Ну, эдак будет лихо!»

Сел на скамью под ветвями берез,

Отер свой лоб и любовался тихо,

Как мак, нарцисс пестрели между роз.

«Ну, лихо будет!.. Уф, как жарко, душно!

Умаялся». Совсем не думал он,

Чем за свой труд он будет награжден:

Лишь не было б здесь только Маше скучно.

«Ну, дождался, голубушка, тебя!

Целковики копил недаром я!

Вот поживем годок-другой, а там уж

Как раз пристроимся и выйдем замуж!

Ух! Набежит пострелов! Кликни клич —

Лука Лукич, да что Лука Лукич!

Столоначальники... мое почтенье!

Бей выше... сам начальник отделенья!..

Анютка, выйдь-ка в переулок, — что?

Не видно ль там... не едет там никто?

Гляди, гляди, послушай-ка, что это?»

— «Да ничего не видно...» — «Врешь, карета...

Как ничего? Гляди... Я слышу стук».

— «Да кабы стук, так слышно б... (Старый бредит!)»

— «Анютка!.. Эй, беги, подай сюртук,

Да что ж стоишь ты, дура?.. Едет, едет!»

ГЛАВА ВТОРАЯ

1 Василий Тихоныч не мог довольно

Налюбоваться дочкою своей.

Заботливо показывал он ей

Сад, комнаты и, трепеща невольно,

Смотрел, как ей понравится? «Вот тут

Гостиная... У нас пойдут балишки.

Ух! гости-то наедут, набегут;

Постарше кто — посадим за картишки...

В саду — фонарики со всех сторон.

А здесь, смотри, какой у нас балкон, —

По вечерам мы будем на балконе

Пить чай».

— «Ах, да! Я буду вам читать

Всю ночь, всю ночь! Я так люблю не спать!

Как весело! Не то что в пансионе —

Там в десять уж извольте почивать!»

2 «Какая ты хорошенькая, Маша!

Любуясь ею, говорил папаша. —

Да поцелуй меня еще, дружок...

Эх, нет покойницы Настасьи

Ананьевны! Знать, не судил ей бог,

Как мне, дожить до этакого счастья!..»

Старик отер слезу, и из очей

У Машеньки блеснули слезки тоже.

«Эх, старый я дурак! Ну! царство ей

Небесное! Ты мне всего дороже!

Не плачь, дружок, развеселись скорей».

3 Как описать вам Машу беспристрастно?

В ее чертах особенности нет,

Хотя черты так тонки и прекрасны,

Заманчив щек прозрачный, смуглый цвет,

Коса густая, взор живой и ясный...

Но не люблю я дев ее поры:

Они — алмаз без грани, без игры;