Хотел ли повторить он с сердцем Нины

Урок, давно затверженный в гостиной,

И этот вздох, и этот чувства жар,

И горечь жизни трудной и бесцельной —

Ужели всё фальшиво и поддельно?..

Да, трудно дать на то прямой ответ, —

Как вам сказать... И да и нет.

2 Владимир был воспитан в школе света.

Он знал любовь — и только раз любил;

Как любим все мы в молодые лета;

Потом слегка любовию шутил...

Он раз любил: все, думал, совершенства

Заключены в избраннице его;

Потом он понял (и прости блаженство!),

Что он любил себя лишь самого:

Что в ней, как солнце в море, отражались

Лучи его мечтаний молодых,

Что видел в ней всё, что в мечтах своих

Хотел он видеть... Но мечты умчались:

Он увидал, как, сбросив маски с лиц,

Избранницы его преображались

В боярынь из мечтательных девиц,

В Настасии Лукьяновны из Насти...

Не умерев, однако ж, от тоски,

Он посмотрел на жизнь, на сердце, страсти

Анализа в холодные очки.

3 Как согласить все эти переходы

Из нежных дев в боярынь — он не знал,

И бледностью полунощной природы

Он бледность лиц и душ их объяснял;

Он овладел заманчивым искусством

Играть, шутить и управлять их чувством;

И даже иногда был так счастлив,

Что пробуждал к высокому порыв

У наших дам — сих жриц роскошной лени,

Что, погрузясь дивана в мягкий пух,

Покоятся, как жены ханской сени,

Откуда Гименей, как злой евнух,

Прогнал и муз, и бога песнопений...

Но с тем прости пора волшебных снов,

И в душу пустота легла невольно:

Что таинство для черни богомольной —

Не таинство для опытных жрецов.

4 Так наш герой из этой светской школы

Извлек урок печальный и тяжелый.

Он в главный догмат кодекса любви

(Любви девиц и мальчиков) не верил:

На бытие двух душ родных свои

Не полагал надежды; чувство мерил

Не целой вечностью, но он ценил

Минутное, быть может, увлеченье

И, к горю дев, давно им говорил:

Вернее вечности одно мгновенье.

5 А здесь, теперь? Один в самом себе

Свидетель внутренней глубокой драмы,

Один и зритель и атлет в борьбе

Высоких чувств души с судьбой упрямой, —

Невольно он пред первым, кто спросил

С участием: «О друг мой, что с тобою?» —

Что было в нем, доверчиво излил

И летопись печальную раскрыл

Пред чистою, невинною душою...

6 Раз встретил он мать Нины. Смущена,

Как полоумная была она.

«Что ваша Нина?» — «Нина? Две недели,

Как всё больна и не встает с постели:

Горячка страшная... Я день-деньской

Всё на ногах... За что, за грех какой,

О господи, нас посетил слезами!

К себе пускает лишь одну меня.

Карлино не видал ее три дня.

Она зовет вас, бредит только вами,

Придите к нам».

Владимир Как мне?.. Нет, мне нельзя.

Мое явленье может быть опасно —

Я испугать ее могу. Напрасно

Боитесь вы. Пройдет, уверен я,

Ее болезнь. Горячки в эти лета

Бояться нечего. Притом пора,

Мне ехать надо нынче в ночь, до света,

Прощайте, я уеду до утра.

Сьора Тета Как ехать? Что вы? Что вам торопиться?

У вас квартира на год ведь. Что ж так?

Куда?

Владимир Еще не знаю.

Сьора Тета С ней проститься

Вы не хотите?

Владимир Не могу никак.

7 Он понял всё... Что ж делать? Надо

Бежать, бежать от новых тяжких зол

И, может быть, от счастья и отрады...

Кто знает, для него, быть может, цвел

В сени олив и лавров фраскатанских

Сей горный цвет на камнях тускуланских.

Затем, быть может, высшая рука