И монеты, кольца, всё как должно;

Домочадцы, слуги и служанки

Пели песни жалостные, слезно

Причитали. Наконец, когда уж

Всё готово было, громовержец

Тор свой молот всеразящий бросил —

Грянул гром, и молния сверкнула,

И костер мгновенно объял пламень,

И корабль, пылая, поплыл в море.

Вслед за ним по воздуху громадный

Потянулся похоронный поезд.

Похорон таких уж не бывало

Ни потом, ни прежде, и не будет!

Все на них присутствовали боги.

Был Один на колеснице с Фриггой:

Впереди — орел, простерши крылья;

За орлом неслися с воем волки;

Над главою вороны кружились,

А вокруг блестящей колесницы,

На воздушных конях, в светлых латах,

Девы битв, Валкирии; за ними,

Тоже все в блистающих доспехах,

Бесконечным полчищем герои,

С поля битв восшедшие на небо.

В колеснице тоже, запряженной

Кабаном, красавец Фрейр и Герда;

На козлах золоторогих дальше

Ехал Тор, на плечи вскинув молот;

Там — другие боги и богини,

На оленях, лебедях и рысях;

А за ними карлы, великаны,

Духи в виде чудищ и драконов, —

Без конца тянулся пышный поезд!

Из богов там не был только Локки.

Он, когда свалился Бальдур мертвый,

Испугался больше всех: руками

Ухватившись за голову, мигом

Убежал из Азграда. По правде,

И не думал он, что всё так выйдет,

И, когда его хватились боги,

Он, дрожа, сидел уж в самых темных,

В самых страшных пропастях подземных.

8 Гермод в ад спускался девять суток

По глубоким рытвинам, во мраке.

И достиг до адской он решетки.

Там увидел: бледный свет, палата,

Длинный стол, и на почетном месте

Между теней Бальдур восседает.

Обратился Гермод с просьбой к Гелле:

«Отпусти ты брата снова в небо;

Все о нем жестоко плачут боги

И какой угодно предлагают

За него тебе богатый выкуп».

Отвечала адская богиня:

«Отпущу, пожалуй, но с условьем:

Если все, что только есть на свете,

Существа по Бальдуре заплачут,

Бальдур в небо снова возвратится.

Если ж нет и хоть один найдется,

Кто о нем не будет плакать, Бальдур

Никогда на свет уже не выйдет».

9 Воротился Гермод снова в Азград

И привез ответ свирепой Геллы.

Как ответ тот услыхала Фригга,

Призывает тотчас буйных Ветров,

Говорит им: «Полетите, Ветры,

Вы во все концы по белу свету,

И скажите всякой божьей твари,

Синю морю, месяцу и звездам,

Темну лесу, всякой мелкой пташке,

И большим зверям, и человекам,

Что скончался Бальдур, мол, пресветлый,

Чтоб молили, да отпустит Гелла

Всем опять его на радость в небо».

Понеслись по белу свету Ветры

С лютой вестью каждой божьей твари, —

И поднялся стон со всей вселенной:

Взвыли Ветры, море заревело,

И леса завыли, заскрипели,

Люди, звери, у кого есть голос,

Возопили; у безгласной твари ж,

У металлов и у гор и камней,

Слезы вдруг безмолвные, такие,

Как весной лиют они, встречая

После хлада и мороза солнце

(Но тогда на радость, тут от скорби),

Потекли обильными струями...

Но была в горе одна пещера.

Там, покров свой белый не скидая

Никогда, сидела великанша

(Некогда она царила в мире,

Но была побеждена Одином

И в пещере темной укрывалась).

Та на слово вестников небесных

Из скалы угрюмо отвечала:

«Я с сухими разве лишь глазами

О красавце Бальдуре заплачу:

Будь он жив иль мертв — он мне не нужен!

Пусть его сидит себе у Геллы!»

Так у Геллы и остался Бальдур».

10 Кончил вещий старец. Слушал Конунг

И еще поник главою ниже.

Сквозь золу едва мерцали угли.

В забытьи склонился вещий старец.

Поутру открыл он очи: Конунг

Так же всё сидит на том же месте;