Мы сегодня берём мужчин на совместные роды, делимся секретами, объясняем сложности женской жизни. Но, по правде говоря, мужчина просто не способен понять тебя так, как другая женщина. Мужчина способен оценить всё то, что проходит женщина в своей жизни чтобы создать семью и делиться со своим партнёром счастьем. Но понять женскую глубину, думаю, – нет. И это не плохо, это то, что просто нужно принять. Читая эти строки можно почувствовать пустоту. В реальной же жизни эта пустота просто разделяется с другой женщиной. Каждая из нас одна, и сама по себе, но мы все понимаем какого это. А значит – мы есть друг у друга.

Сегодня самое лучшее время для того, чтобы послушать себя, подумать, что важно именно тебе. Посмотреть на опыт женщин, кто смог пойти самостоятельным путём, и вдохновится их опытом…

Думаю, это про здоровье.

– Расскажите о своих мечтах, – попросила я Елену на очередной сессии.

Во время нашей первой встречи мы поговорили о её жизни, о том, как она не чувствует себя счастливой. Елена подумала о том, что стала на свою жизнь смотреть как на чужую, и именно это её ко мне и привело. И вот, спустя месяц работы мы пришли к одной из самых важных тем для Елены.

Елена пришла ко мне в возрасте тридцати трёх лет. Она была единственным ребёнком у своих родителей. Работала секретарём в мэрии, и у неё был парень, с которым они обдумывали момент совместного проживания.

Она активная женщина и стремиться к постоянному движению. Для Елены активный образ жизни был нормой. Она вела социально активную жизнь, занималась спортом в умеренных нагрузках, читала книги, ездила в путешествия. Но зачастую не всегда получала от своей деятельности удовольствие. Возникли вопросы, и Елена пришла ко мне в поиске ответов.

– Я помню, что когда-то хотела стать певицей. Мне не нужно было становиться профессионалом и зарабатывать этим, но я просто хотела петь.

– Почему вы говорите в прошедшем времени? Сейчас не хотите петь?

– Хороший вопрос. Если подумать, то я всегда хочу петь. Но кому-то это дано, а кому-то нет. Я слушаю, как поют другие, и наслаждаюсь этим пением и музыкой.

– Когда, вы в последний раз пели сами?

Елена задумалась, повернув голову в сторону. Её глаза бегали в поисках воспоминаний.

– Ах, да. Я помню, это было, когда я училась в университете.

– Это же было пятнадцать лет назад. И с тех пор желания петь больше не возникало?

– Скорее всего возникало. Но тогда был последний раз, когда я пробовала.

– Вы мне расскажете, что тогда произошло?

– Думаю, да, можно и рассказать. Это было в моей студенческой жизни, как я уже сказала. Я помню, что была такой наивной и очень позитивной, – сказала Елена с явным сожалением. – Я познакомилась с парнем, у которого мама была руководителем хора. Мы разговорились, и я ему сказала, что я пою. Я тогда считала, что я умею… – с грустью продолжала Елена. – Он проявил желание мне помочь развивать, как я считала, мой талант, и предложил прийти к его маме на прослушивание в хор. Я, честно говоря, в начале сопротивлялась, но он меня уговорил словами о том, что талант нужно развивать. Я и пришла. Было весело. Его мама, руководитель хора, была со мной мила и много улыбалась. Ребята из хора тоже в целом были приятные.

– Но там что-то случилось?

– Да уж, случилось. Мы спели несколько песен, поболтали, руководитель хора сказала, что позвонит мне позже, и мы обсудим все организационные вопросы. Я вышла такая вдохновлённая! Когда я закрыла за собой дверь, то услышала, что они стали громко говорить обо мне. И одна девушка из хора говорила, что я «никакая», что у меня ни слуха, ни голоса. Сама руководитель сказала, что я ей понравилась, но эта девушка так старательно убеждала всех, что мне среди них нет места. Все в итоге согласились, и мне после этого никто не позвонил. Хотя, после услышанного, мне вряд ли захотелось бы туда вернуться.

– Вы после этого ещё когда-нибудь встречали эту девушку?

– Да, мы учились в одном университете. Но она никогда не здоровалась, просто отворачивалась от меня и проходила мимо.

– С тех пор вы никогда не пробовали больше петь?

– А в ду́ше считается? – с грустной улыбкой пошутила Елена.

– Да, считается. Пели?

– Бывает, и сейчас порой пою.

– Вам нравится петь?

– Очень, мне даже иногда кажется, что у меня неплохо получается, но я понимаю, что мой голос заурядный и я пою как обыватель, для себя только.

– А вы бы как хотели?

– Да вот так и достаточно, – со вздохом и очень тихо сказала Елена.

– А если помечтать немного, то вот в самых безумных мечтах, как бы вы хотели петь?

– Мне было бы достаточно петь простые песни под акустическую гитару. Возможно, иногда, в компаниях, тихих вечерах, с друзьями и вином.

– Что вам мешает так петь?

– Я так не умею.

– Когда вы представляете себя в этой обстановке, то что вы чувствуете?

– Я наслаждаюсь. Я чувствую такую обволакивающую мягкость. Я бы находилась там как можно дольше.

– Давайте подумаем, что вам нужно сделать для того, чтобы эта мечта стала реальностью?

– Для начала мне нужно пойти на курсы вокала, а в идеале – и на курсы игры на гитаре.

– Вы пойдёте? – выдержав пару секунд, спросила я.

– Я сейчас пытаюсь понять, почему я не пошла раньше. Два года назад или три? Или даже пять лет назад, что мне мешало?

– Как вы думаете, что вам мешало?

– Я каждый раз думала, что это не важно, – потирая виски, ответила Елена.

– А вы сами решили, что это не важно, или вам кто-то сказал?

– Вы так спросили, что в контексте всего сказанного я думаю, что мне сказала тогда та девушка из хора; и это так крепко зацепилось в голове, что я уже стала в это верить.

– А что вы сейчас об этом думаете?

– Я думаю о том, что мне бы с этими вещами поподробнее разобраться. Где моё, а где чужое в моей голове. Я когда представляю себя поющей, и при этом кто-то рядом на гитаре играет, то так хорошо на душе.

– А когда на душе плохо?

– Тут проще сказать, когда не плохо. Плохо почти всегда, когда отвлекаюсь от быта и каждодневной рутины.

– А пение относится к каждодневной рутине?

– Вот нет, кстати. Я тогда шла на встречу с хором и помню, как представляла, что будут дни, в которые я буду петь с ребятами, и это будут особенные дни. Знаете, такие, ради которых делаешь каждодневную рутину.

– Да, я понимаю, о каких днях вы говорите. О чём вы сейчас думаете?

– Я подумала о том, что та девушка, которая убедила всех, что я не стою того, чтобы принять меня в хор, она как будто не хотела делить со мной такие дни. Ведь это заставляет чувствовать себя кем-то. Быть причастным к искусству, к красоте. Почему она не захотела делиться?

– У меня есть вопрос поважнее. Разве она решала, умеете вы петь или нет? И на сколько её слова на вас повлияли?

– Сильно. Я крутила эту ситуацию в своей голове целую неделю. Затем помню, что на меня накатило такое тяжёлое разочарование. Я даже ей завидовала, тому что она умеет так красиво петь. Зависть – это ведь плохо?

– Кто-то вам говорил, что зависть – это плохо?

– Так все говорят.

– Я не говорила такого. Получается, что не все.

– Я о том, что завидовать – это плохо. Разве не так?

– Я могу сказать, что зависть бывает даже полезной. Она говорит о том, чего просит твоё нутро. Вот вы хотели петь, поэтому почувствовали зависть. Зависть показывает, чего мы хотим, но боимся себе разрешить. Вы сейчас готовы себе разрешить петь?

– Я хочу себе разрешить. Может даже пойду на пробный урок.

– Отличная идея! Я хотела бы услышать, как всё пройдёт.

– Вы имеете ввиду, что было бы неплохо посетить пробный урок до следующей сессии? – уточнила с улыбкой у меня Елена.