– Мы здесь поставлены, чтобы предотвратить это. Гибель планеты это шанс возродить наш народ.

Все, кроме Монтерса, согласно закивали.

– Думайте как хотите, – отмахнулся он. – У меня свое мнение, но я в меньшинстве, так что всецело ваш.

– Монтерс, мы обсуждали это, – Изотер нахмурился. – Нас освободили не просто так, и способности чистого не для смеха. Когда мы окажемся там, то предпримем все, чтобы сохранить последних Ра.

– Себя ты за такого уже не считаешь?

– Мы больше не Ра, – после некоторого молчания ответил Изотер. – Мы лики Мудрецов, воплощение предков.

– Это не одно и то же?

Тиеф видел, как Монтерс неприкрыто потешается над Изотером. Вот только последний этого не замечал.

– Нет, не одно. Мудрец это общий разум, постигнувший себя, а предки – могучие Ра, увековеченные потоком времени. Предки – основоположники Мудрецов, их часть. Хотя и малая, но значительная.

– Все это известно, – перебил старшего избранного Вимерис. – Мы, конечно, постараемся уберечь Ра от гибели. Предположим, что мы успешно с этим справились – пусть! Но ведь их срок короток. Откуда взяться новым Ра? Кто будет теперь наполнять борт Мудреца свежими каплями? Или ты считаешь, что Ра будут прорастать из песка так же, как и из наших пустошей? Осмелимся предположить, что всхожесть будет хорошей. Но кто прорастет? Пустышки? Сосуды, которые нечем заполнить?

Ответа не последовало. Никто не знал, как будет происходить воссоединение распыленной целостности, ведь родная планета осталась далеко позади. Мудрецы молчали… А пока они молчали, избранные то и дело спотыкались о вопросы, ответы на которые лежали где-то за гранью их понимания. Картина древней истории вырисовывалась грубыми мазками, на которой детали – важные тонкости – белели досадными упущениями...

Изначально Мудрец был един. Он увивал тонкой сетью всю планету, положив начало жизни и разуму. Сперва все шло хорошо. Ра развивались, эволюционировали и очень скоро заняли доминирующее положение в скудной экосистеме планеты. Потом случилось нечто, расколовшее Всеобщего Мудреца на части. Система испортилась, однако крупные ее фрагменты не пропали, а проступили из песка багровыми озерами. Так возникли Мудрецы. Для Ра же рождение и смерть поменялись местами. Теперь гибель не привносила умерших в систему, а новые Ра являлись в мир пустыми. С мгновений рождения и до самой смерти они впитывали распыленные останки Всеобщего и по каплям передавали их Мудрецам, уповая на скорейшее воссоединение.

История Ра содержала больше тайн, чем ясностей. Например, причина катастрофы, уничтожившая Всеобщего, осталась сокрыта. Оставалось неясно, каким образом на чужой планете будет возобновлен сбор распыленной материи, которая осталась там, на терзаемой ветрами родине. Да и будут ли появляться новые Ра?

Эти и многие другие вопросы на обсуждение не поднимались, а если и упоминались, то вскользь, как повод оборвать разговор. Они служили своеобразным напоминанием, что избранным на самом деле известно крайне мало.

Вот и сейчас повисла неловкая тишина, когда Вимерис усомнился в прорастании новых Ра.

– Этого я не знаю, – наконец выдавил Изотер. – Я знаю лишь то, что должен сохранить жизни последним Ра. Неважно как. Но они должны жить.

Tat 3

Наконец, долгое странствие подошло к концу и избранные коснулись небес нового дома. Грохот и тряска дали о себе знать, едва они погрузились в плотный воздух. За пирамиду Тиеф не беспокоился – он держал ее крепко, а вот Ра… Ра задыхались от страха пред неопределенностью. Они сомневались. Бесконечно сомневались в искренности своих спасителей. Глубже Тиефа, усомнившегося в искренности Мудрецов.

У самой земли пирамиды зависли ненадолго и медленно опустились на песок рядом друг с другом. Солнце блестело в лужах миражей, дул горячий ветер – они попали в сердцевину яркого дня.

Тиеф вернулся в свое прежнее тело. За время перелета он отвык от его узости и теперь чувствовал себя стесненно. В чреве пирамиды было сумрачно и тихо и он не сразу разглядел Ра, сбившихся кучкой в дальнем углу вместилища. Они напоминали зверьков, угодивших в западню и ждущих своей участи. Тиефу стало жалко их. Оторванных от мира, лишенных последних услад. Лишенных вообще всего. Кому понадобилось это переселение? Ра? Но ведь их никто даже не спрашивал...

– Встаньте, – строго приказал Тиеф, но голос его дрогнул. – Мы прилетели.

Ра не пошевелились. Они молча следили за Тиефом и ждали. Когда он шагнул к ним, группка вздрогнула, затрепетала. Прячась друг за другом, они отступили к стене, вжались в нее. Тиеф остановился – замерли и Ра.

– Я, – прошипел Тиеф, не в силах подобрать настоящих слов. – Я не знаю, зачем мы здесь. Не знаю точно так же как и вы. Но я уверен, что глупо умереть, так и не увидев места, где мы очутились. Это… Это наш новый дом. Просто посмотрите на него. Не спешите. Погибнуть всегда успеется.

Ра будто выдохнули облегченно. Они больше не смотрели на него, как на губителя, однако настороженность все еще блестела в их глазах. Только сейчас Тиеф горько пожалел, что за долгое время полета ни разу не спустился к бывшим соплеменникам. Еще на родной планете он стал чужим и, по собственной глупости, усугубил отчужденность.

Врата пирамиды расступились и внутрь хлынул запах планеты. Воздух Тиефу не понравился, но, по крайней мере, он подходил для питания. Избранные, условившись заранее, сохранили привычное тяготение только под сводами пирамид. Тиеф, как смог, объяснил это соплеменникам и теперь Ра топтались у порога, не решаясь переступить его. Они щурились на яркое солнце, рассматривали окрестные пески и тихонько пробовали на вкус сухой ветер.

Тиеф спустился первым. Ра с любопытством наблюдали за ним, но следом так никто и не пошел.

– Модаберти, – позвал Тиеф того, кого хорошо знал. Он надеялся, что прямое обращение к другу придадут тому уверенности. – Не бойся, иди.

Модаберти и впрямь воспрянул, расправился и шагнул из тени пристанища. Едва он опустил ногу на первую ступень, как мучительно выдохнул, съежился и остановился. Было видно, как он разрывается между желанием поскорее вернуться назад и желанием встать рядом с Тиефом.

– Смелее! ­– подбодрил его Тиеф. – Докажи, что все было не зря!

Храбрец прошипел что-то в ответ, взмахнул дышалом и спустился еще на ступень. Этот шаг вышел уверенней. Согбенный, осипший, но чрезвычайно довольный собой он, наконец, встал рядом с Тиефом.

– Молодец, – Тиеф положил руки ему на плечи и изучающее посмотрел в глаза. – Архисторики гордятся тобой.

Убедившись, что Модаберти чист сознанием, он потрепал его по гриве светоулавливателей и обратился к остальным:

– Ну а вы? Или здесь только один настоящий Ра?!

Не сразу, но другие тоже сошли на землю. Те, что были помоложе и поупруже телом, держались куда лучше, чем предполагали избранные. Старшие пытались не делать лишних движений, отдавая все силы дыханию, отчего подолгу замирали на одном месте. В такие моменты они напоминали окостеневшие скелеты пустошей, с той лишь разницей, что их дышала вибрировали от всасываемого воздуха.

Изучить окрестные барханы выходцам не позволили и очень скоро препроводили назад в  пирамиды. Первый спуск был расценен как опыт и опыт успешный. Вопрос с питьем решили просто: под землей на значительной глубине залегал пласт воды, к которому избранные пробили канал. Пребывающая под давлением вода ударила гейзером и разлилась в небольшое студеное озеро.

– С биологической точки зрения Ра выживут, – не без удовлетворения в голосе проговорил Изотер, когда избранные остались одни на подсыхающем песке. – Теперь можно попробовать собрать и каплю.

– Какую еще каплю? – усмехнулся Вимерис. – Даже если они и выделять что-то, я крайне сомневаюсь, что это окажутся частички Всеобщего.

­– Нам бы сберечь самих Ра, – невесело выдохнул Тиеф. ­– Воссоединение процесс длительный. Если он остановиться на несколько лет, то ничего страшного не произойдет.