– А знаете, что звук частотой ниже двадцати герц человеческое ухо не воспринимает. Звук ниже десяти герц вызывает у людей тошноту, тревогу и головную боль, – озадачил друзей своими познаниями Дэн.

– А вертолёт с каким звуком пролетел? – спросила Диана.

– Приблизительно сто десять децибел и где-то тридцать герц, – ответил Дэн. На его широком лице появилась улыбка, и неожиданно на щеках прорезались ямочки.

– Герц… поясни нормально, – потребовала Диана.

– Звук – это волны. Одна волна – одна вибрация – один герц.

Жанна посмотрела на толстяка с уважением.

– В школе запомнил?

– Дэн увлекается физикой, – пояснил Шурка. – Он все олимпиады по физике в районе и крае выиграл.

– Надо же, – удивилась Алька и подумала: «Вот тебе и жир-трест, а котелок-то у него хорошо варит».

Новые приятели незаметно отодвинули Макса в сторону. Он привык, что девочки общаются только с ним и теперь чувствовал себя обделённым. Аля видела мучения друга, и её сердце сжималось от жалости к нему.

Вечером подростки покинули пляж. Серебристо-белая лиса вылезла из кустов ивняка. С ветки слетела ворона такого же цвета и опустилась на песок рядом со зверем.

– Что будем делать? Девочка не прогрессирует, её мысли заняты чем попало, – понурила голову Кара.

– Ты слишком торопишься. Дар у людей развивается по-разному. – Лиса зевнула. – Походишь в этом облике по земле и начинаешь уставать, а впереди ещё целая ночь. Аля напоила дерево, может, этого достаточно. С чего ты взяла, что со временем из неё получится хранитель? – Рыжуля недовольно посмотрела на собеседницу, подняла узкую морду. – Чувствуешь гармонию этого маленького мирка?

– Детского пляжа? – уточнила ворона.

– Да. Это место наполнено радостью, смехом, любовью ко всему живому.

– А также ревностью, обидами, недовольством, – пробурчала Кара.

– Жизнью, Кара, жизнью во всех проявлениях пропитано это место. – Лиса повела носом и чихнула.

– Что, слишком концентрированный коктейль получился? – съехидничала Кара.

***

Алька, размахивая пакетом, шла по улице. Бабушка отправила в магазин, купить пирожные к чаю. Волна огромной радости, нежности и любви окутала её с ног до головы. Девочка глубоко вздохнула, пытаясь унять сердце, пустившееся в галоп. На лавочке, мимо которой она прошла, сидела парочка. Парень держал девушку за руки и что-то ей говорил. Аля облизнула пересохшие губы: «Вот, значит, как ощущается любовь».

Она сосредоточилась и попыталась отключиться от эмоций влюбленных. Со второй попытки удалось. Аля перевела дух, слишком ошеломляющими оказались для неё такие чувства. Возле магазина уловила лёгкую радость ребенка, получившего долгожданную шоколадку. Стало смешно: во рту она ощутила сладкую горечь тёмного шоколада. «Ну вот, можно и не есть конфеты, достаточно постоять рядом со сладкоежками». Аля купила пирожные и отправилась в обратный путь окружной дорогой. Ей не хотелось снова попасть в вулкан страстей влюбленных. Дома выкладывая на тарелку выпечку, поинтересовалась у бабушки:

– Бабуль, а как ты познакомилась с дедом? – Аля осторожно прислонилась к шершавой спинке дивана. Плечи и спина обгорели на солнце и теперь болели.

– А что это ты вдруг заинтересовалась? – Анна Григорьевна отложила вязанье и, подняв очки на лоб, посмотрела на внучку.

– Просто интересно.

– К нам на дискотеку в медучилище пришли парни из пединститута. Твой дедушка пригласил меня на танец и больше не отстал. Прицепился, как клещ, – засмеялась она.

– Ты его полюбила сразу? С первого взгляда?

– Нет, но он мне очень понравился. А оценила я его после. – Глаза Анны Григорьевны затуманились. Перед глазами её мелькали картинки из прошлого.

– Бабушка, а у тебя было такое, чтобы люди, которых ты считала лучшими друзьями, переметнулись к другим. – Алька запнулась. Не умея выразить свои чувства.

– Они предали тебя, оболгали?

– Нет. Просто теперь они общаются не только со мной, – сказала Аля и почувствовала себя глупо.

– Можно уже и не отвечать. Ты сама поняла: люди не вещи. Они не могут быть чьей-то собственностью. Человек волен в своих действиях и поступках, а если ты требуешь дружить только с тобой – это глупо и эгоистично, – бабушка усмехнулась. – В детстве я через это прошла. У меня была подруга детства Соня. Она устраивала истерики и скандалы, если я играла с другими девочками. Чтобы не огорчать подругу я уступала, пока не поняла: она сузила мой мир до себя. В этом тесном кругу я буквально задыхалась. Постепенно мои дружеские чувства к Соне переросли в неприязнь. Так что, внучка, нет ничего хуже, чем отбирать у человека личную свободу.

Алька вздохнула: «Как всё сложно».

Залаял соседский пес Джульбарс. С улицы послышались голоса. Потом кто-то постучал в их калитку. На шум из дому вышел дедушка.

– Сидите. Я узнаю, что случилось. – Он махнул рукой, останавливая жену, поднявшуюся с дивана.

Через пару минут Алексей Кириллович вернулся с гостями: женщиной средних лет и подростком. Когда они вышли на свет, Алька с удивлением узнала в незнакомце Шурку.

– Что случилось? – Анна Григорьевна настороженно посмотрела на мальчишку.

Шурка молчал. Он выглядел взволнованным и расстроенным.

– Тетя Аня, мы к вам с просьбой. Дело в том, что Маруська пропала… – Гостья заплакала.

Алька с бабушкой переглянулись в недоумении.

– Мама, я сам объясню. – Шурка обнял мать, утешая. – Моя сестренка Маша и соседский мальчик Ваня после обеда сбежали из детского сада. Воспитательница сообщила родителям о пропаже детей в два часа дня, после того, как обыскали группы. Расспросили малышей, и один из детей вспомнил, что Маруська с Ваней пошли в лес искать серебряного оленя. Я с вами был на реке и ничего не знал. К вечеру родители и их друзья обыскали окрестности. Дядя Егор работает в службе спасения, это он с моим отцом пролетал тогда над рекой на вертолёте, – пояснил Шурка Алине. – В общем, малышей не нашли. Уже стемнело, а они до сих пор в лесу. Им, наверно, страшно. Маруське только пять лет исполнилось, Ваня на год старше. – Подросток погладил плачущую мать по плечу.

Женщина перестала всхлипывать, вытерла мокрое лицо платком и посмотрела на Альку.

– На улице мы встретили Дарью. Она уже знала о нашей беде и сказала, что ты сможешь нам помочь. – Мать Шурки – Лидия кивнула на соседку, стоящую поодаль. – Она сказала, что у тебя необычный слух. Помоги, милая. Вдруг услышишь малышей. Маруська темноты боится, она плакать будет.

– Но-о-о, – протянула Алька, – как же я услышу, они могут быть где угодно.

Лидия посмотрела на Алексея Кирилловича.

– Дядь Леш, тётя Аня, отпустите внучку ненадолго. Дети не могли уйти далеко, пусть Аля походит с нами по лесу. Шурка проведет по тропкам, с ней ничего не случится. Пожалуйста! – Лидия снова заплакала, закрывая лицо руками.

Дед покосился на внучку.

– Попробуешь?

Алька кивнула.

– Тогда иди, одевайся. – И, обратившись к Лидии, добавил: – Я с вами пойду.

– Спасибо. Спасибо. – Мать Шурки промокнула глаза и горько вздохнула: – Поиски прекратили до утра, завтра всё село пойдет разыскивать наших беглецов, но я не могу ждать, не могу…

Впереди группы из пяти человек шёл отец Шурки – Сергей. Он освещал тропинку большим фонарем, за ним вплотную двигалась его жена и Алексей Кириллович. Аля шагала за дедушкой. Замыкал это странное шествие по ночному лесу Шурик. Время от времени люди громко выкрикивали имена потерявшихся малышей. Потом замолкали. Минут десять стояло напряжённое молчание, все с ожиданием смотрели на Альку. Она изо всех сил вслушивалась в звуки ночного леса и мечтала, уловить хоть что-нибудь. Ничего не получалось. В отличие от своих спутников она знала: ей нужно поймать отголоски отчаяния и страха у детей.

«Почему же мне удалось услышать зов собаки и кота, а с малышами ничего не выходит. Может они далеко, поэтому мне не удаётся уловить их мысли?»