Ответила она лишь после длинной паузы, но лишь сильнее всё запутала.
– Это... я говорила о нём... он меня с Димой познакомил... Но я даже не...
Пришлось задавать дополнительные вопросы, чтобы понять, что именно когда-то происходило в жизни этой девушки. Но всё оказалось проще простого.
Алла поступила в свой педагогический и уже в самом начале первого курса закрутила роман с этим Бобом – так-то его звали Борисом, но он предпочитал всё иностранное, в том числе и имя. Боб учился там же, но на год старше и на другом факультете, как-то связанном с художествами и графикой; по возрасту он должен был уже окончить третий курс, но что-то у него не сложилось со сдачей экзаменов и зачетов, и один год – судя по справкам – он провел в какой-то клинике с очень серьезной травмой.
Роман был относительно бурный, во всяком случае, со стороны Аллы – она, похоже, всегда была слегка активной. Или ей просто льстило внимание со стороны более взрослого юноши. В какой-то момент Боб познакомил её с Врубелем, с которым учился в одной группе, и причастил к полуподпольной музыкальной культуре. Дело уверенно двигалось к более тесным отношениям, но в какой-то момент Алла испугалась – или этот Боб сделал что-то нехорошее, она не сказала толком, а я не стал уточнять – и решительно порвала с ним любые связи.
Боб пытался извиняться, просить прощения, но Алла оказалась стойким оловянным солдатиком и своего решения не переменила; я не исключал, что в тот период было всякое, но принял её версию. В итоге Боб отступил, Алла выдохнула и продолжила жить по собственному разумению. Она уже была знакома с Иркой, они обе пытались найти подходящих женихов, но неудачно. Алла заводила какие-то знакомства, кто-то ей даже сильно нравился – но все ухажеры в какой-то момент просто исчезали с её горизонта. Правда, некоторые из них сначала могли переключиться на Ирку – поэтому насчет меня они заключили отдельный договор, что меня неприятно кольнуло. Но в целом Алла не понимала, что происходит, они с подругой перебрали тысячу вариантов, но так ни до чего и не додумались.
Впрочем, теперь всё прояснилось – во всяком случае, для меня.
– Скорее всего, он следил за тобой, – объяснил я. – Не знаю, как, сам, с помощью своих приятелей, ещё как-то – но следил. И как только у тебя что-то намечалось, к тем ребятам подходили другие ребята, которые делали им внушение самым серьезным образом. А когда тебя так настойчиво предупреждают что-то не делать и обрисовывают, что будет, если ты не послушаешься... Проще поступить так, как предлагают. Безопаснее, и лицо целее будет.
– В смысле – внушение? – не поняла Алла.
– Да обычное. Мол, отвали от Алки, иначе мы тебя изобьем. А если не послушаешься, изобьем ещё раз. И ещё. И будем бить столько, сколько потребуется.
– О, – она закрыла рот ладошкой.
– Вот тебе и «о», – я улыбнулся. – Некоторые мужчины считают, что отказ женщины их оскорбляет. Ну и начинают мстить и гадить – по мелочам, но неприятно.
– И к тебе тоже приходили?
– Сегодня столкнулся, Нет-нет, всё нормально закончилось, я не пострадал, – ну да, пострадали только моя гордость и мои штаны.
Я не стал говорить Алле, что ничего ещё не закончилось. Поскольку я уже принял решение остаться в её жизни, примерно через неделю мне нанесут повторный визит, но я собирался разобраться с этим делом сам. Это попахивало пресловутым «Домостроем», но я был так воспитан.
– Ты дрался? – она всё-таки положила белье прямо на стол и подошла ко мне поближе.
– Немного... примерно, как в Шахтах. Всё очень быстро случилось. Я дольше выяснял, что это за хрен и с какой горы он спустился. Слушай, а как этот Боб в армии оказался?
Этого Алла не знала. Она действительно выкинула Боба из своей головы и жизни, не думала о нём и не пыталась узнавать, чем и как он живет. Были и другие заботы. Врубель, по её словам, вскоре ушел из института, занялся своими художественными и музыкальными проектами и связь с Бобом тоже потерял.
Впрочем, эта загадка не была биномом Ньютона. Сейчас студентам попасть в армию было легко, гораздо сложнее было избежать службы. Ну а если этот Боб посвящал преследованию той же Аллы больше времени, чем учебе, то его призыв в ряды несокрушимой и легендарной был делом времени. Судя по всему, это случилось примерно через полгода после их с Аллой расставания – то есть он завалил ещё одну сессию, а с доброжелательными врачами на этот раз не сложилось.
– Да шут с ними, – решительно махнул я рукой. – Давай доделаем тут всё и поедим. У меня за целый день в желудок попали только пиво и тощая вобла. А этого мало для моего растущего организма.
Я действительно сегодня не попал в нашу столовку, причем безо всякого повода. Просто решил не идти, узнав, что Дёмыч захотел составить нам с Жасымом компанию. Почему-то после среды я с трудом сдерживался, чтобы не наговорить ему грубостей, причем делать этого не хотел и не понимал, что на меня нашло. Так-то Дёмыч вёл себя тогда как обычно, не хуже и не лучше. Но сейчас я воспринимал его слегка хамскую манеру разговора слишком близко к сердцу, и собирался лечить свою злость проверенным лекарством – временем.
– А что мы будем делать с... – Алла не закончила, но и так было понятно, кого она имела в виду.
– Ты будешь помогать мне, – это очень сильно попахивало «Домостроем», но мне было плевать. – А я постараюсь сделать так, чтобы эти ребята забыли о нашем существовании.
***
Методы работы с памятью людей, подобных приятелям Боба, были отработаны на протяжении многих поколений. Правда, эти методы были трудоемки, требовали серьезного напряжения сил и затрат времени. Не все хотели втягиваться в длительное противостояние, да и не все находили у себя решимость идти до конца.
В теории всё было просто – нужно было тупо отловить этих перцев по одному и отмудохать чем бог послал, хотя бы и тем же ломиком. Конечно, как и в любом простом плане, тут имелись нюансы – например, нужно быть готовым, что тебя тоже будут отлавливать, но всей толпой, и тоже мудохать до потери сознания. Главное, не сворачивать с выбранного пути после первой же неудачи.
Кроме того, нужно было хорошо рассчитывать свои силы. В моём случае выход один на один не давал мне гарантии победы – если только в случае с Лёхой, но он у них явно был не главным, и, возможно, остальные не принимали его мнение в расчет. В общем, вступая на скользкий путь мести, я должен был хорошо подготовиться.
Был и ещё один нюанс – Алла не знала, кто это такие и где их искать. Боб её в свою компанию ни разу не брал, уж не знаю по каким причинам; возможно, он собирался сначала её трахнуть, а уже потом предъявлять приятелям в качестве трофея. Но разгадывать эту загадку я не стал – единственным человеком, который знал точный ответ, был Боб, а он сейчас нёс армейскую службу в рядах советской армии. И мне, кстати, надо было выяснить, когда он собирается возвращаться с дембеля, потому что вряд ли этот товарищ просто так оставит то, что я наплевал на слова его миньонов. Ну и вряд ли они все вместе простят мне то, что я собирался с ними сделать.
У меня была лишь одна ниточка, за которую следовало потянуть. И тут мне могла помочь Алла, но она неожиданно закусила удила.
– Нет-нет, даже не проси! Диме я, конечно, позвоню, но про друзей Боба ничего спрашивать не буду. Егор, месть – это плохо, нельзя быть таким мстительным...
С моей точки зрения это была самозащита, но убедить в этом Аллу я не мог. Она считала, что я опять пытаюсь найти приключения на наши задницы, ввязаться в какие-то неприятности и всё такое. Пришлось включать режим зануды.
Я сел рядом с ней на диван и обнял её за плечи.
– Ал, если хочешь знать – мне дали неделю сроку.
– Неделю... на что?
– Чтобы я свалил от тебя подальше, – объяснил я. – И если я этого не сделаю, они вернутся снова. Я не знаю, насколько компанейским парнем был этот Боб, но как минимум трое приятелей у него есть. И я не справлюсь с троими, даже пытаться не буду, я не... не Рокки какой-нибудь. Поэтому и хочу выцепить их по одному и поговорить с каждым по душам. Возможно, такие индивидуальные беседы пойдут нам всем на пользу.
