Успев до начала часа-пик, молодой человек благополучно вышел на своей станции «Славянский бульвар».
В просторной аудитории, обильно освещенной яркими лампами дневного света, сидели студенты вечернего отделения – всего человек примерно тридцать – в ожидании преподавателя, который с минуты на минуту должен был подойти. Стоял умеренный гомон: делились последними новостями, кто-то обсуждал учебные вопросы, некоторые сосредоточенно переписывали пропущенные лекции. Наконец, подоспел задержавшийся лектор. Разгоряченный, с промокшим плащом в руках, он зашел в аудиторию стремительной походкой, – по всему было видно, что он только что с промозглой улицы и сильно спешил; не хватило, однако, нескольких минут, чтобы успеть ровно ко времени, хотя обычно он появлялся за десять минут до начала занятия. Но сегодня Александр Крайнов мог позволить себе некоторое послабление: как-никак вернулся из командировки и сразу – с корабля на бал. Выложив из портфеля необходимые материалы и выдержав паузу, пока в помещении не стихли последние отголоски гомона, он начал.
– Сегодня мы с вами начнем новую очень важную тему. Но она, по сути, является продолжением и усовершенствованием уже изученной нами модели IS–LM. Итак, построим модель IS–LM для открытой экономики. – Он взял маркер и принялся аккуратно выводить на доске график. – На уже знакомом нам графике добавим ещё одну кривую BP, balance payable, то есть кривую платежного баланса…
В продолжении лекции он нарисовал ещё много различных его вариаций, подкрепляя их внушительными математическими выкладками. Доски не хватало, постоянно приходилось, убедившись, что её содержание отобразилось у слушателей в тетрадях, стирать, освобождая место под новые графики, под новые выкладки, так что к середине занятия обильный поток нового знания заметно утомил аудиторию, да и подызмотал самого лектора, который исчерпывал уже ресурс открывшегося второго дыхания. Во время небольшой логической остановки, когда Александр в очередной раз стирал с доски, из аудитории раздался вопрос:
– А какие положения данной модели применимы к анализу текущей ситуации в нашей экономике?
– Очень хороший вопрос, – с одобрением ответил Александр. Он был рад возможности перевести дыхание, добавить живой струи и как-то сконцентрировать внимание слушателей, начинавшее уже рассеиваться. – Безусловно, данная модель применима, но, правда, с некоторыми поправками на специфику национальной экономики. Проиллюстрирую один из принципов. В упрощенном виде мы имеем случай высокой мобильности капитала и политику фиксированного валютного курса. Так вот, если говорить простым языком, сейчас из российской экономики наблюдается значительный отток иностранного капитала, – ну а как иначе? – ведь мы с вами уже находимся в полосе кризиса: все экономические агенты сейчас стараются минимизировать риски и переводят свои активы в менее рискованные, например в доллары. Население также в панике кинулось покупать доллары и евро, и это, естественно, подбавляет масла в огонь, – какой замечательный субстрат для спекулянтов! Я посмотрел, по официальным данным, для поддержания курса рубля Центробанк только на прошлой неделе потратил пятнадцать миллиардов долларов! На этой неделе ожидается, скорее всего, даже больше. Только представьте себе, какие это колоссальные цифры! До дефолта, думаю, дело не дойдет, но при неблагоприятном сценарии у нас с вами на Новый год вряд ли будет литься рекой дорогое шампанское, а праздничный стол ломиться от заморских яств. Но это сущие пустяки по сравнению с реальными проблемами, которые могут возникнуть у России. Экономика сейчас в серьезной опасности, несмотря ни на какие оптимистичные заявления нашего антинародного правительства…
– А вы, получается, оппозиционер? – выкрикнул один умник под сдержанные смешки некоторых.
В аудитории повисла напряженная тишина. Александр поднял взгляд, и на мгновение показалось, что он взвешивает в уме свои слова.
– Если считать оппозицией всех тех, кому не безразлично будущее России, то да, оппозиционер, – последовал его невозмутимый ответ.
В конце занятия Александр раздал студентам проверенную контрольную работу, которую они писали на прошлой неделе, и по окончании лекции вокруг него образовался небольшой кружок желающих задать вопросы или что-то уточнить. Было девять часов вечера, и все расходились домой. Последней к Александру подошла студентка приятной наружности с густыми золотистыми волосами, ниспадающими на плечи. Лицо её выражало некоторую озадаченность: обиженно поджатые тонкие губки, небесно-голубые глаза, в которых застыла легкая укоризна, но в то же время светился огонек энтузиазма, свидетельствовавший, что ей приятно улучить некоторое время для общения с преподавателем. Её беспокойство было для Александра вполне понятным и предсказуемым.
– Елена, я попробую предвосхитить ваши вопросы, – начал он. – Первый из них и, наверное, главнейший, вероятно, почему ваша работа, такая, казалось бы, добротная и содержательная, заслужила такую низкую оценку? Я угадал?
– Александр Валерьевич, вы попали в самую точку! Я ведь очень основательно готовилась к контрольной – буквально штудировала учебник, и, что самое интересное, решение всех типовых бизнес-кейсов у меня точно совпадает с аналогичными примерами из книги, но вы при этом в моей работе везде поначеркали красным! Вот посмотрите! – Она положила на стол свой листок и весьма увесистый учебник по макроэкономике.
– Вот именно! Так я и предполагал. Отсутствие на моих лекциях вы под конец решили компенсировать штудированием этого талмуда, но хоть бы попросили меня порекомендовать вам правильную литературу…
– А что не так с учебником? Вроде бы хорошо написан, да и не из самых дешевых, – удивленно ответила девушка.
– Да… я вижу, вы, Елена, совсем не в курсе положения дел у нас с экономической литературой. Не буду вдаваться во все подробности. В общем, сейчас сложно найти качественные учебники отечественных авторов, и, судя по тому, как вы справились с заданиями, применяемый в вашем учебнике подход для нахождения параметров кейнсианской модели является некорректным или, мягко говоря, слишком упрощенным. Мы на наших лекциях придерживались другой методологии. Вы бы лучше взяли у одногруппников конспект. Но если уж вам так хочется закопаться в учебниках, то я рекомендую брать зарубежных авторов, и лучше читать их в оригинале. Начните хотя бы с Мэнкью3. С английским проблем нет?
– С этим всё в порядке, – подтвердила Елена, – спасибо за рекомендацию.
Вопрос был исчерпан. На мгновение Александру вдруг показалось будто что-то особенное проявилось в её взгляде, словно легкая грусть разлилась в ясных голубых глазах. Это слегка смутило его, захотелось что-то добавить к своим словам, но затягивать разговор в виду позднего часа было уже неловко, тем более что в аудитории они остались одни. Поблагодарив ещё раз, девушка попрощалась и ушла.
Оставшись один, Александр ощутил внутреннюю пустоту, переходящую в легкую досаду. Он сожалел, что не мог позволить себе поговорить с ней более свободно, не будучи связанным всеми этими барьерами, закономерно вытекавшими из его текущего статуса. Этические принципы, которых Александр старался твердо придерживаться в преподавательской деятельности, впервые так явно столкнулись в нем с чувством симпатии к девушке, своей студентке, симпатии сродни искушению, влекущему, как и всё запретное, но такой же легкой, как и вызванная ею грусть… Удивительно, насколько наше общение порой бывает сковано разного рода условностями, формальностями, усложняющими жизнь, пустыми предрассудками…
Александр потушил в аудитории свет, закрыл на ключ дверь и одиноко пошел по коридору в направлении главной лестницы. Ещё на спуске, не успев сойти со ступеней, в просторном холле первого этажа он увидел её… Елена стояла у стены с панорамным остеклением и смотрела, как потоки дождевой воды, растекаясь по искусственному покрытию внутреннего двора, собираются в большие пенящиеся лужи. Снаружи неистовствовал ливень. На девушке было голубовато-серое пальто нараспашку, в руках она держала сложенный зонт. В холле по разным углам стояли ещё несколько человек, видимо также ожидающих некоторого ослабления дождя. Александр приблизился к девушке, испытывая смешанный прилив радости и волнения.
