Собрав все необходимые вещи и сбережения, мама и папа, продав квартиру, отправились в столицу, где папе через знакомых удалось найти больницу, которая хотя бы не открестилась от мамы.
Поддержание беременности съедало чудовищное количество средств — лекарства, процедуры, деньги врачам, чтобы те попросту не отказались.
Практически все время мама провела в больнице, но даже столичные врачи не давали никаких гарантий. Однако вопреки всем сложностям, я все-таки появилась на свет.
Конечно, после моего рождения речи о бизнесе уже не шло. Родители еле сводили концы с концами, да и мое здоровье вновь требовало средств.
Потянулись годы на съемных квартирах. Я четырежды меняла школу, а ведь до этого еще и детские сады были. Наверное, именно из-за этой кочевой жизни у меня есть всего один настоящий друг — Ромка. Хотя, возможно, дело совсем не в этом.
Я знала, каких трудов родителям стоило вырастить меня. Знала, какими стараниями им досталась их собственная крошечная квартира, поэтому я воспользовалась первой же возможностью начать зарабатывать хоть какие-то гроши.
В моем неофициальном опыте работы были и расклейка объявлений, и курьерская доставка, и даже мытье посуды в ночном клубе. Я сделала все возможное, чтобы к совершеннолетию стать финансово независимой, слезть с родительской шеи и начать самостоятельно сводить концы с концами.
Я поступила в институт, чудом смогла получить место в общежитии, которое, в общем-то, мне не полагалось, однако накопленные за лето деньги все же позволили договориться с комендантом.
Я училась и параллельно работала — когда-то досыпала на лекциях, когда-то обходилась вообще без сна. Спасибо организму, который выдержал все эти издевательства над собой и позволил спустя пять долгих лет наконец получить диплом о высшем образовании.
Ну, а дальше вы и так все знаете — съемная квартира, работа в фирме Фридманов. И вот это все теперь…
— Раньше я не думал, что какая-то кастрюля может довести тебя до истерики. — Голос отца вернул в настоящее.
Я сделала шаг вглубь квартиры и резко замерла, когда скрипнул пол. Это было похоже на какое-то извращение. Я отлично понимала, что не должна слушать этот разговор — мне было больно и страшно, но я ждала каждой новой фразы.
Мне бы прервать его, зайти на кухню как ни в чем не бывало. Поздороваться, обнять родителей — сделать вид, что я ничего не слышала. Постараться забыть этот диалог как страшный сон, а я вместо этого стою в коридоре, притаившись, как мышка, и жду.
Жду, потому что понимаю, что уже не смогу сделать вид, как будто ничего не произошло. Потому что я слышала. Потому что теперь знала правду. Четко чувствовала момент, где начались проблемы и с кем они были связаны.
От этого знания к горлу подступил ком, а тихий мамин всхлип стал последней каплей. Картинка перед глазами стала расплывчатой, а ноги ватными. По-прежнему стараясь не создавать лишнего шума, не прерывая этот сеанс пыток над собой, облокотилась о стену.
Это все из-за меня. Я и только я виновата в том, что брак родителей развалился. Именно с маминой беременности все и началось. Если бы тогда она послушалась врачей, если бы они решили по-другому, то сейчас бы были богаты и счастливы.
Та идея, которую папины приятели, найдя другого компаньона, воплотили в жизнь, по-прежнему приносила им стабильный высокий доход. Маленькое предприятие сейчас уже успело разрастись до целого завода, а его владельцы давно перебрались в столицу, имея возможность просто наслаждаться жизнью, переложив большую часть работы на многочисленных помощников и заместителей.
Я знала об этом, хоть отец практически свел общение с университетскими друзьями на нет. Один раз мы все-таки побывали в гостях у одного из них — огромный загородный дом, повар, горничная. Я на самом деле думала, что такая жизнь бывает только в кино, но нет.
После той поездки мама и папа серьезно поругались. Я тогда не придала этому особого значения — они к тому времени уже достаточно часто спорили, а сейчас все стало кристально ясно.
Они ведь тоже могли бы жить так же.
Если бы не я.
— Все, хватит, — немного истерично проговорила мама, а затем послышался шорох.
Судя по всему, когда она заплакала, папа все-таки не выдержал и обнял, однако теперь отступил.
— Пойду скатерть постелю, — проговорил отец, и послышались шаги.
Чтобы попасть в комнату, папе нужно было пройти через коридор, поэтому действовать требовалось быстро. Что делать? Просто выйти из квартиры, а потом бежать? Бежать, не видя ничего вокруг. Бежать до тех пор, пока сил совсем не останется, чтобы потом просто упасть, закрыть глаза и ничего не чувствовать.
Однако был и другой вариант. Его я и выбрала. Резко включила свет и прикрыла дверь. Как раз вовремя — когда папа меня заметил, я начала разуваться.
— Ника? — с недоумением спросил папа.
— А ты кого-то другого ожидал здесь увидеть? — я постаралась улыбнуться и придать лицу беззаботное выражение.
— Не слышал, как ты вошла. — А теперь в голосе слышалось явное опасение.
С чем оно было связано, я догадалась быстро: он боялся, что я услышу разговор.
«Боялся, что ты узнаешь правду!» — шепнул едкий голосок в голове.
— Я практически ниндзя. — Все так же притворно улыбаясь, скинула туфли и протянула отцу тортик. — А мама где?
— Мама? — папа взволнованно взглянул в сторону кухни. Переживает, что замечу заплаканное лицо родительницы? — Мама готовит.
Последние два слова он проговорил гораздо громче предыдущих. Актер из папы выходил так себе, но сейчас я не стала обращать на это внимание. Мне действительно хотелось, чтобы мама поняла, что я уже здесь, чтобы привела себя в порядок. Чтобы тоже включилась в эту глупую игру. Игру, где в нашей семье как будто бы все нормально.
Именно поэтому я сперва направилась в ванную, где стала тщательно мыть руки. Наверное, за то время, что я провела у раковины, можно было и душ принять, однако никто не обратил на это внимания. Или же сделал вид, что не обратил.
Когда я зашла на кухню, мама уже улыбалась.
— Никуся, ты как раз вовремя, поможешь с тарелками?
— Конечно! — я улыбнулась в ответ и взяла со стола посуду, отнесла ее в комнату, где папа, делавший вид, что совершенно доволен жизнью, как раз расставлял бокалы.
За те несколько часов, которые я провела у родителей, я ни на секунду не перестала играть положенную мне роль. Как и мама. Как и папа.
Это настолько выматывало в эмоциональном плане, что каждый раз, когда я оказывалась одна, еле сдерживалась, чтобы не расплакаться.
Когда я вызвала такси, сообщив о том, что еду отдыхать с Ромой, родители синхронно попросили передать ему их привет и обязательно обнять. Конечно, я пообещала, что именно так и сделаю.
Прощание вышло теплым — поцелуи, объятия, а я уже еле держалась, чтобы просто не упасть на пол, словно эта встреча высосала из меня все силы. На душе было настолько гадко, настолько тяжело, что во дворе я все-таки села на лавочку. На ту самую, где еще днем я старалась радоваться жизни, где верила в лучшее.
От осознания того, что я, умевшая держать все под контролем, нахожусь на грани истерики, туман в голове резко развеялся. Стоп! Хватит!
Безвыходных ситуаций не бывает.
Я несколько раз повторила эту фразу про себя — как мантру.
Я найду способ сделать родителей счастливыми, придумаю, как заработать. Что-нибудь. Как-нибудь.
Поднявшись на ноги, посмотрела в сторону подъезда и постаралась запомнить каждую маленькую деталь. Трещина на асфальте, голубые занавески на первом этаже, герани на подоконнике над козырьком.
Отчего-то создавалось ощущение, что я прощаюсь. Какая-то звенящая пустота внутри.
Все нормально, все наладится. Это всего лишь стресс, черная полоса, не больше.
Я закрыла глаза и постаралась поверить в то, что все действительно будет хорошо. Медленно вздохнула, а затем подняла веки и уверенно зашагала в сторону припаркованной неподалеку машины с шашечками.
