Граф Иван Васильевич Гудович

Граф Иван Васильевич Гудович, сын тайнаго советника Василья Андреевича[17], родился в Малороссии, в 1741 году и обучался, вместе с братом своим, Андреем Васильевичем, в Кенигсберге, Галле и Лейпциге и, на девятнадцатом году, по экзамену коммиссии, наряженной из инженернаго генерал-майора и артиллерийских и инженерных штаб-офицеров, «за приобретенныя науки в иностранной земле, на собственном иждивении, по узаконению блаженной и вечной славы достойной памяти Петра Великаго»[18], 1-го января 1759 года, принят в службу прямо инженер-прапорщиком. В следующем году, 1-го октября, он поступил флигель-адъютантом к генерал-фельдцейхмейстеру графу П. И. Шувалову. Когда скончалась Императрица Елизавета Петровна, он произведен, по повелению Петра III, 28-го декабря 1761 года, в генерал-адъютанты при генерал-фельдмаршале графе А. И. Шувалове[19], подполковничьяго чина, без выслуги майорскаго; по кончине графа Шувалова, в феврале 1762 года, переведен, по именному повелению, к принцу Голштинскому, числясь при Конной Гвардии ротмистром; а по отходе Его Высочества определен в драгунские полки, без означения в который именно.

Быстрым этим возвышением одолжен Иван Васильевич своему брату, бывшему тогда генерал-адъютантом и первым любимцем Императора Петра III.

В 1762 году последовала перемена в правлении, – Императрица Екатерина Великая взошла на престол. Гудовичи лишились своего значения при Дворе, а Иван Васильевич был даже арестован и три недели содержался под строгим караулом; но 17-го апреля следующаго года он пожалован, по старшинству, полковником Астраханскаго пехотнаго полка.

В это время, по смерти короля Августа III (в 1763 году), Польша сделалась театром беспорядков, распрей между партиями католиков и диссидентов и дерзкаго своеволия аристократии. Екатерина, в таких обстоятельствах, вознамерилась Сама дать Польше короля, и Ее выбор пал на Станислава Понятовскаго, который, находясь некогда при Дворе Русском с английским посольством, обратил на себя внимание Монархини. Напрасно Франция, Австрия, Пруссия и часть самых поляков, защищая права малолетнаго курфистра Саксонскаго, противились этому избранию; Екатерина повелела своим посланникам в Варшаве (графу Кейзерлингу и князю Репнину) дать знать чинам польским о Своей воле, в подкрепление которой двинула к Варшаве значительный корпус войск. Фридрих Великий, сначала державший противную сторону, вскоре заключил союз с Россиею и, 7-го сентября 1764 года, на избирательном сейме, Понятовский объявлен был королем, под именем Станислава Августа.

Гудович при этом сделал первый свой поход, находясь в корпусе генерал-поручика Штофельна[20], и оказал значительное содействие в избрании Станислава Августа тем, что, быв послан к гетману Ржевускому, находившемуся тогда в нынешней Галиции, – котораго зять, Радзивил, действовал неприязненно против наших войск, – склонил на сторону России как самого Ржевускаго, так и князя Чарторижскаго. Потом он был отправлен, с своим полком, за Вислу, в Сандомир, для наблюдения за сеймиками в Кракове и в окружных местах. При возвращении в Русския границы, по избрании короля, в начале 1765 года, Гудовичу повелено было забирать наших беглых, и он успел переловить их слишком три тысячи человек, большею частию старообрядцев.

В Польше вскоре образовались конфедерации, наши войска были усилены и, 13-го февраля 1768 года, заключен трактат, по которому Россия получила решительное влияние на тамошния дела. Франция и Австрия с неудовольствием видели эти происшествия, и, не смее действовать открытою силою, прибегли к тайным проискам. Особенно французское правительство с завистью и беспокойством смотрело на возраставшее могущество России в Европе, и, не имея никакого непосредственнаго способа к ослаблению нашего Отечества, решилось воспользоваться своим влиянием в Константинополе, чтобы восстановить турок против нас. Ничтожный повод был причиною войны. Один из наших отрядов, преследуя мятежных конфедератов, перешел, по ошибке и неведению, границу на турецкую землю и сжег небольшое селение Балту. Порта, по проискам герцога Шуазеля, управлявшаго в то время Версальским кабинетом, начала настоятельно требовать, чтобы Русския войска вышли из Польши, и, получив отказ, объявила, 1-го октября 1768 года, войну России.

Екатерина достойным образом приняла вызов. Армии, предводимые князем А. М. Голицыным и графом П. А. Румянцовым, и корпуса генералов барона Медема и графа Тотлебена выступили к границам Турции. Флоты Кронштадтский и Архангельский поплыли в Средиземное море, для освобождения древней Греции, от тягостнаго над нею ига. В этой, блестящей и славной для нас, войне Гудович принимал самое деетельное участие.

Замыслы турок при начатии военных действий были весьма обширны. Они хотели, увеличив до 300,000 человек армию великаго визиря на Дунае, овладеть Каменец-Подольском и наводнить области польския для изгнания оттуда русских. Этой армии долженствовали помогать крымские татары.

При внезапном вторжении хана, в начале ноября 1768 года, в Новороссийский край, далее крепости Елисаветградской, с многочисленною ордою, Гудович, с полком своим, был поспешно отправлен к стороне Днепра, в город Перееславль. Но как наступившие холода и выпавший глубокий снег вскоре заставили хана отступить, то Астраханский полк и оставлен был в Перееславле до 2-го января 1769 года, когда Гудович двинулся, чрез бывшую Польшу, на рандеву армии, собиравшейся близ Днестра, ниже Хотина.

Это была армия князя Голицына, в числе 65,000 человек, имевшая главнейшее назначение воспрепятствовать туркам утвердиться по сю сторону Днестра, и, между тем, не пропускать случая к нападению на отдельные неприятельские корпуса. Преимущественно главнокомандовавшему Высочайше предписано было распорядиться так, чтоб начать действия наступательныя к осени, когда турецкия войска обыкновенно распускались и уходили по домам.

14-го и 15-го апреля армия Голицына перешла Днестр и двинулась к Хотину. Трехдневный поход к этой крепости от переправы, хотя и происходил без малейшаго от неприятеля сопротивления, но «великия, однако ж, в тамошних гористых местах трудности преодолевать надлежало, так что артиллерию, по большей части, на канатах спускать должно было, причем недостаток в хорошей воде, днем великий жар, а по ночам стужа, не малое безпокойство причиняли»[21]. Голицын надеелся, что одного его появления будет достаточно для занятия города без бою, и, вероятно, эта надежда исполнилась бы, если б в Хотин не прибыл Караман-Паша, который явно восставал против коменданта, желавшаго сдать крепость. Раздраженный гарнизон изрубил коменданта и объявил своим начальником Караман-Пашу. Турки, сверх 20,000 гарнизона в городе и крепости, имели еще 40,000 человек, стоявших в лагере, под самыми пушками Хотина. Русский генерал, обманувшийся в своих ожиданиях, решил напасть на укрепления, разбить турок и тогда, смешавшись с обращенным в бегство неприятелем, ворваться в крепость. 19-го апреля, в день Светлаго Воскресения, часть наших войск, в которой, кажется, не находилось полка Гудовича, произвела нападение. Турки, не дожидаясь атаки, бежали из укрепления в величайшем беспорядке. Наши преследовали их до прикрытаго палисадом пути, но не могли вторгнуться в крепость. Чрез день после этой неудачи, 21-го, в уважение, что Хотин, без прямой осады брать невозможно, и что важность этой крепости не могла вознаградить потери на штурме, армия отступила и, 24-го, перешла обратно Днестр, для сближения с своими магазинами.