Так удачно было задумано, но панический страх перед пеленками все сгубил! Слишком уж быстро раскрыл свою липовость Маклаков — нет, чтобы подождать месячишко-другой… Кто согласится на мужа, который только числится по документам? Со свидетельством о браке не пойдешь в кино или в парк отдыха.
Впрочем, не будем спешить с выводами: выпускница мединститута с берегов Волги Анна Куропаткина как раз искала липового мужа. Из числа москвичей. Муж в полном смысле этого слова ее не устраивал, так как свое сердце она уже отдала другому мужчине. Не москвичу. Который тоже стремился стать москвичом. И поскольку их интересы совпадали, они разработали совместный план, до гениальности простой.
Куропаткина должна была подыскать партнера, желающего улучшить свои жилищные условия, который согласился бы на фиктивный брак. В награду за это партнер получает деньги на кооперативную квартиру, выезжает со старой площади, на которой остается Куропаткина. Затем развод и бракосочетание с тем, кому отдано сердце. И, разумеется, его прописка.
Надо сказать, что первая часть плана была блестяще приведена в исполнение. Нашелся-таки юноша, некий Петр Бродцев, согласившийся на сделку. Он сходил с Куропаткиной в загс, прописал ее у себя, на полученные деньги построил себе однокомнатную кооперативную квартиру, переехал в нее, оставив Куропаткину в желанном одиночестве. Остался последний мазок, и вдруг Бродцев пишет заявление в милицию, в котором разоблачает предприимчивую выпускницу мединститута. То ли его не устроила новая квартира, то ли между бывшими фиктивными супругами возникли какие-то разногласия, то ли у человека заговорила совесть — неизвестно. Но по иску прокурора Куропаткина была лишена московской прописки.
Вот вам и расчет на гроссмейстерском уровне. Все удары судьбы не предусмотришь. Уж как тонко, казалось, действовал Виктор Редькин, проживавший в Ставрополе, но и он по решению суда лишен звания москвича. И, как мы убедимся ниже, столица от этого только выиграла.
Редькин подыскал себе даму, просто бесценную в деле прописки. Во-первых, дама обожала выпить и, чтобы ее любимое занятие приобрело регулярность, ей требовались лишние деньги. Именно поэтому стороны быстро достигли взаимопонимания. Во-вторых, Тамара Брелкова — так звали даму — работала паспортисткой в одном из жэков. И проживала на площади данного жэка. А это — интуиция подсказывала Редькину — могло пригодиться.
Но вот беда: он уже имел жену. Вполне законную и любимую. И в его планы входило прописаться в Москве вместе с нею. Ио двух жен в один паспорт не занесешь. Поэтому с любимой женой пришлось на время развестись. Документально развестись. Фактически ясе ничего в их отношениях не изменилось.
И вот Виктор Редыснн уже наш земляк, через какой-то год становится пайщиком ЖСК и вскоре получает трехкомнатную квартиру. На себя и на пьющую паспортистку, с которой, как вы догадываетесь, тихо и мирно разводится. Причем паспортистка оказывается на редкость бескорыстной женщиной: она съезжает с квартиры, оставив Редькина ее единоличным хозяином. И, наконец, повторный брак с любимой женой, которая тоже становится москвичкой.
И если бы на свете не существовало прокуратуры, красивая комбинация Виктора Редькина и поныне восхищала бы его друзей и родственников. Но, к несчастью, прокуратура есть и она все видит. Друзей и родственников Редькина вызвали в суд в качестве свидетелей, и они убедились, что он допустил несколько роковых промашек.
— Как вам удалось вступить в кооператив? — спросила судья. — Вы и года не прожили в Москве к моменту вступления, для которого нужны как минимум два года.
— У нас с Томой была пламенная любовь. Все окружающие были растроганы нашим чувством. И шли нам навстречу. В том числе и в ЖСК.
Вызвали в суд представителей ЖСК. Они пояснили, что Редькин при оформлении квартиры сдал документы, которые отвечали всем существующим нормам. В столице он проживал более двух лет, имел здесь же постоянную работу.
Это заинтересовало суд. Он уже изучил некоторые вехи биографии Виктора Редькина и знал, что со дня его бракосочетания с Брелковой до вступления в кооператив не прошло и года.
Не мог же он оформить прописку до бракосочетания! Для того и сочетался!
Изучив выписку из домовой книги, которую Редькину выдали в жэке, где работала паспортисткой Брелкова, суд выяснил, что ложную справку выдала сама Брелкова. Интуиция не подвела Редькина: его дама оказалась действительно бесценной. А что касается судьбы-индейки, так от ее ударов никто не защищен. Тем более на брачном поприще. Сложное это поприще, до конца не изученное…
ТОВАРНЫЙ ВИД
Пишущие машинки еще не вошли широко в наш повседневный быт. Как, например, телевизоры или холодильники. И большинство граждан пишут письма от руки. Редакционным работникам, имеющим дело с читательской почтой, иной неразборчивый почерк адресата доставляет массу хлопот. Некоторые письма приходится читать буквально по слогам, через лупу, причем иные слова так и остаются неразгаданными. Легко понять радость сотрудника редакции, когда на стол ложится письмо, отпечатанное на машинке.
Скажем, это — свеженькое, только что из сумки почтальона. Смотрим в конец письма. Кто он, приславший нам желанную машинопись? Итак… эээ….. Василий… проскок Иванович Лопарев.
Позвольте, что за странное трехступенчатое имя? И отчего вторая ступень написана от руки? И что это за таинственные слова: «шинке», «сывать», «нительных»?
Приглядевшись, находим недостающие части этих слов — они почему-то влачат обособленное существование.
Да, неудачный мы выбрали примерчик. Оказывается, в письме идет речь о плохом качестве пишущей машинки «Сетунь». И для наглядности отпечатано оно именно на этой машинке. И зовут гражданина Лопарева — Василий Иванович, а «проскок» — это его пояснение к машинописи. Он как бы извиняется за каретку машинки, которая неожиданно сделала холостой пробег.
Прямо скажем, своенравная досталась Василию Ивановичу машинка. То лепит кляксу и пропускает буквы, то ее заклинивает в середине строки, то бумагу в нее не вставишь. А в первый же день эксплуатации на целый месяц замкнуло замок верхнего регистра, пока владелец машинки не извлек откуда-то изнутри клавишу неизвестного происхождения. С изображением параграфа.
А до этого у него была другая машинка. Тоже «Сетунь», но с иными причудами. Он ее обменял на заводе. А эту почему-то не меняет. Может, боится, как бы хуже экземплярчик не прислали?
— А кто подсунул мне изящное оформление? — негодует покупатель. — Кто спрятал под красивой оболочкой больной механизм?
Мы подошли, уважаемый читатель, к сути. А она в том, что вдвойне обидно становится, когда за красотой явной обнаруживается дефект скрытый. И тогда не радуют ультрасовременный вид, яркая краска и броская этикетка.
Гражданка Щепкина облюбовала в магазине туфельки для своего шестилетнего сына. Внешне эти туфельки вселяли гордость за наших- обувщиков. Хотелось пожать руки их изготовителям и подарить каждому по гвоздике. Такие это были симпатичные туфельки. Но, к сожалению, гражданка Щепкина вместо того, чтобы поставить покупку на декоративную полочку рядом с подсвечником и, приходя с работы, вытирать с туфелек пыль, отдала их шестилетнему сыну. А тот по своей несознательности тут же обул их и побежал во двор по своим неотложным мальчишечьим делам.
И ведь нет чтобы чинно и спокойно посидеть на лавочке рядом с пенсионерами и дать им возможность полюбоваться его изящной обувкой. Обязательно ему надо было скакать по всему двору, играть во всякие там догонялки и другие подвижные игры.
И вот результат: еще не истек гарантийный срок, а туфли уже имели вид, чем-то напоминающий затонувший в доисторические времена парусник, поднятый со дна океана. С туфелек слезла краска, у одной из них отвалился каблук, у другой — сломался мысок.
Ну не посочувствовать ли фабрике? Покупательница возвращает ей бракованные туфли, вместо того чтобы предъявить претензии своему не в меру энергичному сыну. Пусть бы он поубавил скорости! Пусть хоть немножечко пожалел продукцию фабрики.
