Видите, как категорически сказано: не будет и точка! А почему собственно?
Я задал этот вопрос во время беседы за круглым столом, в которой, кроме Евгения Михайловича, участвовали также заместитель директора завода и главный конструктор.
— Подготовительную работу по модернизации коляски мы ведем, но стараемся не форсировать — ее, — сообщил главный конструктор.
— Из-за падения спроса на мотоколяски, — пояснил заместитель директора.
И сослался на заявки Министерства социального обеспечения РСФСР, одного из главных своих заказчиков.
Само собой понятно, что, возвратившись из Серпухова, я побывал в министерстве у ответственного товарища, ведающего бытовым устройством инвалидов.
— Да, мы снизили заявки на мотоколяски, — сказал он, — в связи с тем, что теперь многим инвалидам предоставляется автомобиль «Запорожец». Но спрос на коляски никогда не иссякнет, поскольку сидеть за рулем быстроходного автомобиля сможет далеко не каждый. И существующую модель коляски следовало бы улучшить.
Заметили, читатель: разговор уже несколько иной — следовало бы улучшить. А если следовало бы, то почему не улучшают? Похоже, очень похоже на огорчительную утрату слуха… Однако воздержимся пока от окончательных выводов. И побываем в заключение нашего разбирательства в главке.
Заместитель начальника и главный конструктор также сослались на снижение спроса на коляски и ее бесперспективность.
— Если спрос на изделие падает, то ее никто модернизировать не станет — таков закон производства, — сказал главный конструктор главка.
— Это уж как дважды два, — подтвердил заместитель начальника.
А когда наивный сатирик спросил у них, почему они ответили инвалиду Владимиру Ивановичу не по существу, то последовал ответ:
— Э, батенька, когда каждый день подписываешь такую массу бумаг, то разве можно каждый раз вникать в их содержание?
Пардон, скьюз ми, извиняюсь. Буквально этих слов они не произносили, я прочел их в глазах у заместителя начальника и главного конструктора. А вслух они говорили что-то о больших производственных задачах, стоящих перед главком, и невозможностью вникать в детали и мелочи. По словам заместителя начальника выходило, что модернизация многосерийного велосипеда и мотоцикла — это крупный вопрос, а улучшение средств передвижения, которыми пользуется ограниченный круг людей — инвалиды, — мелочь, незначительная деталь, не заслуживающая внимания.
Что же, дорогой читатель, вот мы и подошли к концу. Достаточно ли теперь в твоем распоряжении фактов и показаний, чтобы установить точный диагноз? Достаточно? Тогда послушаем, что скажешь.
Ты говоришь, что мы столкнулись со случаем злокачественного вирусного заболевания, числящегося сразу под двумя кодовыми названиями: ГА и ГН. Согласен: это и есть глухота административная и глухота нравственная, недуг особо опасный для окружающих. Ну, а лечение? Пусть, дорогой читатель, его назначат лица более компетентные, чем мы с тобой. У них ведь и власть и соответствующие медикаменты.
* * *
Обычно, когда фельетон печатается, то по нему принимаются меры. Быстро или чуть-чуть медленнее. В связи с публикацией в журнале «Глухоты» фактически никаких практических шагов не последовало. Если не считать уверений, письменных обязательств и бумажных клятв. Но до того момента, когда инвалиды получат коляску, о какой думают и мечтают, еще далеко.
И это первая причина, вынудившая автора включить «Глухоту» в настоящий сборник. Фельетон, как принято говорить, еще не исчерпал своего кпд. Но есть и другая причина, может быть, даже более важная.
Работая над фельетоном, автор пришел к выводу, что опасное вирусное заболевание ГА и ГН весьма распространено. Сегодня оно обнаружилось там, где делают коляски для инвалидов, а завтра его видишь уже в собесе, курортном бюро или жилищном отделе. Чтобы оно не росло и не расползалось все дальше, с ним надо активно бороться.
Если человек занедужил, его полагается лечить.
А МУСТАНГИ ЛУЧШЕ
Не следует строить иллюзий относительно того, будто мы познали мир и проникли во все тайники человеческой души. Наивное заблуждение! Энергия духа неукротима, а пути ее движения, повороты и изгибы практически непознаваемы. Мы не только не можем предугадать, что замыслил совершить в настоящий момент данный субъект, но и более или менее толково объяснить, почему он на этот поступок решился.
Возьмем для примера прямо-таки непреодолимую слабость иных людей в отношении средств передвижения. Ну, просто не могут они спокойно на них смотреть. Увидят сани — бух в сани! Телегу встретят — не пропустят и телегу. В лодку очертя голову кидаются. Но особенно неравнодушен такой человек ко всяким штучкам-дрючкам с мотором. Загорается весь при виде катера, троллейбуса, самолета, автобуса, трамвая, бульдозера или трактора.
Причем обратите внимание на одну важную деталь: пока не подопрет, пока жареный петух не клюнет человека в темя, он держится молодцом и может совершенно спокойно пройти мимо любого из перечисленных средств передвижения. Ну, а если?..
Полистайте хронику происшествий в любом более или менее крупном населенном пункте. С чем вы столкнетесь?
«Неизвестные лица угнали дорожный катер, принадлежащий…»
«Когда водитель вернулся, то оставленного им без присмотра автомобиля на месте не оказалось».
«Минувшей ночью имел место угон мотоцикла с коляской, находившегося в незапертом сарае».
Занятный набор, не правда ли? Но не думайте, что речь идет о набивших оскомину похитителях или угонщиках. Эти не в счет, так как целиком и полностью относятся к юрисдикции нашей славной милиции. А вот забота об остальных возложена, как говорится, на плечи общественности, печати, радио и телевидения. Цацкайся с ними.
И добро бы люди испытывали какую-то практическую нужду в колесах. Ну, скажем, понадобилось им перевезти домашние вещи родной тети, Подскочить на вокзал и узнать, не приехал ли кто из знакомых, а то просто заехать в коммунальный банк и внести квартплату за очередной месяц. Все это еще можно было бы как-то понять. Так нет! Единственное, чем руководствуются милые граждане, — внезапно вспыхнувшим желанием куда-то двинуться, помчаться, полететь, понестись… Безразлично куда, лишь бы не оставаться на месте!
Возьмем конкретный пример.
Есть в Белоруссии небольшой городок Быхов, а в том городке — тоже малогабаритный завод. Так вот заводской инженер И. И. Земляничный летним вечером сел за руль автомобиля 40–60 МАА и умчался в неизвестном направлении. Поздней ночью машину обнаружили неподалеку от завода. Она горела, так как ее бросили с включенным неисправным зажиганием. Погасить пламя удалось с трудом.
Прошла неделя, и инженер Земляничный опять взял в руки руль, тем более что вечер был таким же тихим. Но автомобиль уже другой — 40–60 МВБ. Включив зажигание, на этот раз исправное, И. И. Земляничный снова умчался в известном читателю направлении. Возле завода машина оказалась под утро. Она не горела, но дымилась, и ее шатало от усталости.
Было бы утомительным подробно описывать, как почти каждую пятницу исчезали и вновь появлялись взмыленные, с опустевшими бензобаками автомобили под номерными знаками, включающими почти все буквы алфавита. Это укатывал, уносился, совершал очередной рывок инженер И. И. Земляничный. Не удивляйтесь его частым отлучкам и большому количеству седлаемых им автомобилей. Они не заводские, а принадлежат расположенной по соседству большой республиканской министерской автобазе. Отсюда и богатый набор номерных знаков. Ну, а что касается частых отлучек инженера, то им тоже есть свое объяснение.
Все дело в том, что отмеченная нами непреодолимая тяга к рулю возникает не сама собой, а под влиянием винных паров. Ее можно также квалифицировать как желание проветриться, прошвырнуться, прокатиться с ветерком, рождающееся в противовес угнетающему действию алкоголя. Вот почему хроника происшествий, регистрируя угоны, бесстрастно сообщает о лицах, их совершивших: «будучи в нетрезвом состоянии». Из чего и следует, что инженер Земляничный впадает в такое состояние регулярно, каждую пятницу.
