Аня же просто прислонилась ко мне. Она устала, очень устала. Этот поход, командования очень сильно вымотали её. Вот наконец закончилась её служба, а теперь она не знает, что же делать. Я тоже не знаю если честно. Вместе мы решили выйти и прогуляться по этажу.

Людей не было, только вот жизнь на улице кипела. Мы подошли к окну на этаже. Оно было открыто, по этому мы сели на подоконник и просто отдыхали.

— Куда мы дальше? — неожиданно спросила она.

— Мы? — у нас не было разговора на эту тему. Да мы вместе, но готова ли она пойти за мной туда, куда я захочу.

— Ну, а куда я теперь тебя отпущу одного?

— Тогда я не знаю, приключений не хочется. Хочется, знаешь спокойной жизни, чтобы не было вот этих всех людей, всех их интриг. Даже та девушка на улице. Она сможет стать прекрасной боевой единицей, ты только представь, а она прозябает свой талант на жульничество.

— Да, это обидно…

— Обидно, ха, по большей мере это не честно, и так все. Ты то жила все эти годы, жила, да и будешь жить, переживёшь меня, всех. Но вот для тебя это норма, что люди себя ведут так. А я уже больше года тут, но ничего не изменилось, люди не изменились, они готовы в любой момент разорвать себе подобного.

— Ты не прав, и мы с тобой этому доказательство.

— Не надо, мне трудно вспоминать Катю, пускай она покоиться с миром. Знаешь, почему я тогда не стал убивать тебя? Почему не выстрелил тебе в спину, хотя у меня было столько шансов это сделать.

— Почему?

— Мне не хочется. Так всё получилось и ничего не изменить, а ты в этом точно не виновата. Только вот это трудно, я часто думаю об этом…

Мой взгляд начал наполняться пустотой.

— Ты чего, ну всё хорошо. Посмотри на меня: если бы тогда можно было что-то изменить, то ты бы изменил, но всё не зависело от нас.

— Да, ты права… Курить хочется…

На душе лежал и правда камень. Раньше я пробовал курить, даже курил несколько лет, но потом просто бросил это дело. Было трудно, но потом стало легче, стало намного легче когда перестал дымить постоянно.

— О, а вы кто? — подошёл кто-то с верхнего этажа. Мужчина лет тридцати или больше, стоял в более менее эстетичной одежде и курил. Вот как вспомнишь про курение, так курильщики тут как тут, даже после апокалипсиса это не изменилось видимо.

— А мы никто, так просто гости. Вы то кто, может представитесь? — спросил я, Аня продолжала сидеть на подоконнике как и я.

— Вы чего, не узнали меня? — это было сказано с таким высокомерием, что мне сразу стало плохо и захотелось втащить ему.

— Холёный ты сильно, видишь, не знаем кто ты, чего из себя павлина корчишь?

— Да… Да, вы… Да как вы смеете…

— Кто смеет, тут только я с тобой веду диалог, а она просто сидит.

— Да ты совсем… Да, я…

— Давай, давай, кто ты? Буду знать, хоть с кем говорю. Ну ты не тужься так, туалет вон на этаже, а то не до несёшь, — Аня уже начала откровенно смеяться.

— Да, я тут самый главный!

— А… А Максим, он кто?

— Он… — что-то у него от этого имени сразу же взгляд по тускнел.

— Да, он очень хороший человек, которого я знаю, но тут не в этом дело, кто же ты? Главный, не думаю, давай подробнее.

— Я управляющий городом! — сколько же гордости, и правда управляющий, гонора только у такого может быть столько.

— Ну молодец, бери с полки пирожок и иди. Кстати, сигареткой угости.

На его лице металось недоумение и шок. Как такой как я имеет право говорить в таком тоне с ним. Он вообще сделал мне честь заговорив со мной. По моей одежде сразу стало понятно, что простой человек, никто считай.

Вот только он думал, а его руки сами потянулись за импровизированным портсигаром, чтобы дать мне сигарету. Он уже хотел вытащить портсигар, как резко понял ситуацию происходящего, ступор прошёл и он выдал короткую, но гневную тираду:

— Ты у меня поплатишься за таки слова, — он развернулся и быстро пошёл вверх.

Мы проводили его взглядом, а потом Аня решила спросить у меня, когда убедилась, что он ушёл и больше не слышит:

— Ну и зачем ты так?

— Пойми раньше, в том мире я не любил таких тварей, сильно они наглые. Если он решиться убить меня, ну не впервой, помнишь я про поселение выживших рассказывал, ну тут примерно такое же. Твари лезут всегда в смутные времена, у людей почему-то проявляется вся гниль в тёмные времена.

— Это да, — она молча согласилась и потупила взгляд. Ой, не простая моя девушка, ой, какая не простая, видно много ещё я не знаю.

— О, вот вы где, — сказал Максим, когда подошёл к окну и закурил сигарету. — Ну и чего вы хотите от той девочки?

— Ну а самому тебе как кажется?

— Нет, не вариант, она не будет воевать за нас. Пойми тут таких много, нахлебники, мутанты, что встали на скользкую дорожку. Да у многих есть несомненно фантастические таланты, но только они не за что не будут биться за нас.

— Слушай, за этот год я стал другим. Не спорю где-то злее, где-то даже потерял чуточку себя, но в этой девчонке есть что-то. Ты видимо не смог унаследовать это.

— Значит знаешь? Не мудрено дело, фамилия одинаковая, а мутация и подавно.

— Да, пошли к тебе в кабинет, поговорить надо.

— А она?

— Ха, она со мной.

— Всё интереснее и интереснее.

Мы прошли в кабинет. Уже на этаже никого не было, когда мы зашли в кабинет. Максим не стал церемониться и достал бутылку самогона. Более хороший алкоголь больше не встретить в этом мире, если только в самых забытых уголках планеты.

Самогонка приятно обожгла горло. Всё постепенно начало сходить на нет, как и усталость, эмоциональная усталость.

За целый год на меня свалилось множество всего самого трудного. Проблемы все скапливались за долгое время ка снежный ком. Теперь же они вылились, алкоголь дал о себе знать и я потерял память.

На утро я очнулся в компании своей девушки. Вокруг крушилась непонятная комната, по видимому это простая комната в каком-то доме, вот только что-то тут очень грязно.

— Аня, ты помнишь что-то? — она лежала рядом и спала облокотившись на стену.

— А… Ты проснулся, — видимо она дремала. — Слушай, ты вчера отжёг.

— Так, это хорошо, теперь давай подробнее, и пошли домой.

Из длинного рассказа Ани я понял многое. Сначала мы с Максимом обсуждали тему того, как устроить ту девчонку на службу. Потом плавно перешли на тему жизни, он поведал свою историю, выслушал мою. Долго это продолжалось, а потом Макса дёрнул чёрт спросить про Катю. Тут меня и понесло. Сначала ничего, но потом на меня напала апатия. И в этот момент моя мутация дала о себе знать, все комнате потеряли возможности шевелиться.

Мне удалось взять себя в руки, потом пошёл ещё алкоголь. Когда он всё же закончился, мы пошли ещё брать. Нашли у какого-то деда в пещерах, что тоже обжиты под городом. Ну, а дальше меня потянула жить в своём доме. Коротко говоря у меня был буйный вечер.

Во время её рассказа мы выходили из дома. Ну ничего такой себе дом, почти что целый, тут и правда мог бы жить.

После длительного отдыха мы снова оказались с Аней в том доме. Только за неделю мы смогли обустроить его, убрать всю грязь и сделать его пригодным. Этот дом, точнее просторная квартира, находилась за последним кругом защиты. Перед нами есть ещё два круга, которые защищали нас от монстров.

Первую неделю мы с Аней просто отдыхали, отдыхали от вечного волнения, от вечного чувства преследования. Моё тело даже отвыкло постоянного ношения винтовки за спиной и автомата в руках, ну или наоборот.

Аня ещё никогда не чувствовала себя так легко. После освобождения из плена разума, она только сейчас смогла ощутить все краски отдыха в полном объёме. Темп жизни даже как-то замедлился, мы больше не шли никуда, а просто отдыхали.

Наша дипломатическая миссия добилась успеха за первую неделю. Все договорённости были соблюдены, теперь киборги являются полноправными членами объединения. Оказывается средства связи сохранились частично, по этому получилось даже наладить контакт между двумя базами.