– Прекрасная же ты служанка, – усмехается он. – Отказываешься следовать приказам.

Я оборачиваюсь и наставляю на него острие кинжала. Сам того не зная, Леандр своим заявлением ударил по больному месту.

– Может, мне надоело подчиняться приказам! – рычу я. Слова звучат злее, чем я предполагала, но я не собираюсь извиняться. – Может, я смогу использовать ужасы, на которые мне пришлось смотреть, как шанс.

Он хмурится, явно смущенный. Однако его взгляд направлен на меня, игнорируя кинжал, острие которого я все еще направляю на него.

– Шанс на что?

Я опускаю руку.

– На… собственную жизнь.

На мгновение глаза Леандра округляются, но он быстро берет себя в руки и смотрит на меня, мрачно нахмурив лоб. При всем желании я не могу сказать, что сейчас творится у него в голове. Но я хотела бы знать. Он считает меня сумасшедшей? Наверное, я не должна пытаться переубедить его. Как только мы наконец покончим с этими поисками и найдем принцессу, он оставит меня в ближайшем городе, и я никогда его больше не увижу. И это хорошо! Но я понятия не имею, что мне тогда делать со своей жизнью. Вполне возможно, я единственная выжившая после нападения. Я должна была бы сообщить об этом королевскому двору Фриски. Это было бы правильно. Но это означает, что мне придется вернуться к своей прежней жизни.

Жизни, полной правил и ограничений и лишенной возможности действовать по собственной воле. Жизни, в которой другие определяют меня, а я должна склоняться перед ними.

Если я не вернусь… Если я притворюсь, что тоже умерла во время нападения… Тогда я могла бы построить собственную жизнь.

Я свободна.

Я не могу понять эту малышку! Это сводит меня с ума. Обычно я хорошо умею оценивать оппонента. Навык, который мне пришлось натренировать с юных лет, чтобы выжить. Он работает с обычными гражданами, солдатами и даже с королями. Особенно с королями.

Но не с Давиной.

Все в ней противоречиво. Ее движения точны и изящны, что не редкость для служанки принцессы, которая всю свою жизнь провела при королевском дворе. Но иногда ее язык довольно остер. При дворе короля Эсмонда она уже была бы наказана за то, что не лезет за словом в карман. Я не против, но не могу себе представить, чтобы такое поведение ценилось при дворе Фриски. Люди в Ледяном королевстве, как известно, скрытные и сдержанные. Поэтому я более чем удивлен, когда после каждого моего слова с ее стороны следует резкий ответ.

Фрискийцы держатся особняком, поэтому Давина – первая жительница Ледяного королевства, которую я встречаю. Я слышал о них истории и читал предания в книгах. Каждый раз рассказчики с трудом подбирали слова, чтобы описать внешность женщин холодного севера. Я должен был знать это. Но ее вид поразил меня, как внезапное наступление зимы. Даже когда она ехала по лесу, измученная и разбитая, она казалась красивее и грациознее всех женщин, которых я видел до сих пор.

Ее волосы такие светлые, что кажутся почти белыми. Однако в лунном свете они отливают серебром. Я видел это вчера, когда она думала, что я сплю. Я был бы плохим рыцарем – и, вероятно, не дожил бы до двадцати, – если бы не услышал, как она подошла ко мне. Она накинула на меня плащ – жест, который я до сих пор не понимаю. Любая другая женщина была бы благодарна и не вернула его, даже если бы не чувствовала холода.

Когда она убрала волосы с моего лба, я чуть не открыл глаза. Прикосновение кончиков ее пальцев было одновременно теплым и холодным. Даже для меня это казалось бессмысленным, но так и было. Она лишь мимолетно коснулась меня, так что я не смог понять до конца, не показалось ли мне, но места, до которых она дотронулась, после горели, будто я сидел слишком близко к огню. Может, так и было. Наверняка я сжег больше, чем несколько участков кожи, – мой мозг, например. Иначе я не могу объяснить, почему до сих пор не оставил ее.

Я не мог не бросить на нее быстрый взгляд прошлой ночью после того, как она отошла от меня и посмотрела в ночное небо.

Потерянная.

Вот первое слово, которое возникло у меня в голове, пока я смотрел на нее. Без холодного, гордого образа, который я чувствовал весь день и от которого, казалось, мой язык примерзал к небу, она выглядела потерянной. Как будто все, что она знала, исчезло в один момент. Как будто она осталась совсем одна.

Но это неправда! Наверняка у нее во Фриске есть семья, которая только и ждет, когда она объявится. Которая обрадуется, что их дочь жива и невредима. Семья, в которую она должна вернуться как можно скорее.

Для меня есть только одно такое место. Я живу ради своего короля, который дал мне смысл, когда даже следующий вздох казался лишенным его. Он поднял меня на ноги, когда я больше всего хотел бы свернуться калачиком, чтобы умереть, лежа на холодной земле, и дал мне миссию. С тех пор я читаю в его глазах всякое желание и служу ему с рвением, граничащим с одержимостью, о чем не устают напоминать другие рыцари. Но для меня это единственный способ двигаться дальше. Если остановлюсь и начну колебаться, меня сожрут.

Чтобы снова не утонуть в мыслях, я смотрю на Давину, которая яростно пытается метнуть кинжал так, чтобы кончик застрял в дереве. Каждый раз, когда она не попадает, разочарование и гнев мелькают в ее темно-синих глазах, и я почти испытываю жалость к бедному растению. Я не хочу, чтобы она на меня так смотрела.

– Ты должна вложить больше силы в бросок, – говорю я, когда она возвращается на исходную точку.

Тут же ее пронзительный взгляд устремляется ко мне, и я сухо сглатываю. Я был близок к тому, чтобы отвести глаза.

– У меня больше нет сил, – шипит она, стиснув зубы.

Верно. Со вчерашнего дня у меня было более чем достаточно времени познакомиться с возможностями ее тела, ведь большую часть дня она просидела в седле впереди меня. Все это время у меня в носу сохранялся ее запах, который мне хотелось вдыхать снова и снова, только чтобы почувствовать его. Однако больше всего меня очаровали ее заостренные уши, торчащие сквозь почти белые волосы и будто умоляющие, чтобы я очертил их необычную форму кончиками пальцев.

Клянусь богами, что со мной не так? Я явно был на войне слишком долго, если эта малышка выводит меня из равновесия…

Я качаю головой, чтобы отогнать эту мысль, и сосредотачиваюсь на том, о чем мы говорили. Сила. Да, именно это! Каждый, кто видит эту девушку, понимает, что у нее немного сил. В то время как обычно женщины – особенно незамужние! – скрывают свои формы за широкими платьями и накидками, рубашка и брюки Давины так плотно прилегают к телу, что остается мало места для воображения. Только не тогда, когда она вымокла насквозь, как сейчас, и я могу различить под белой рубашкой мерцание ее кожи и еще кое-что…

Взять ее с собой было ужасной идеей.

Она воплощение неприятностей, не более того! Та, кто задерживает меня, когда нужно спешить. Но как бы трудно ни было это признать, я уже давно так не наслаждался обществом женщины, как с ней. Когда я вообще был в последний раз в компании женщины? Я не могу вспомнить, но мы не будем тратить время на разговоры. Может, поэтому я и не практикуюсь. Месяцы, проведенные среди мужчин, не способствуют улучшению моих манер.

– Нет ли другого способа держать противника на расстоянии? – спрашивает она.

Мне требуется несколько ударов сердца, чтобы вернуться в настоящий момент.

– Ты, конечно, можешь использовать его в качестве оружия ближнего боя, но для этого нужно, чтобы твой противник подошел к тебе очень близко. Если у него есть оружие с большей дальностью, ты неизбежно проиграешь. Так что тебе лучше атаковать издалека.

Она вызывающе поджимает розовые губы – они выделяются на ее безупречно светлом лице, как и синие глаза.

– Самым лучшим, – добавляю я, – было бы, если бы ты больше не попадала в опасные ситуации. Женщины должны оставаться в безопасности дома.

Слишком поздно. Когда она так сужает глаза, я понимаю, что двигаюсь по опасной территории.