– Я никогда своих слов на ветер не бросаю. Я эту женщину не знал, но тебя вытащу.

Он легко подхватил меня на руки и я прикрыла глаза. Кажется в сознании меня удерживало только злость размером с океан. Из-под полуприкрытых век смотрела на него с ненавистью.

Он же раздавал указания, что было для меня как сплошная тарабарщина. Я невероятным усилием воли, злости, не знаю чего повернула голову к постели.

Там лежала моя мама. То, что от нее осталось. Ее лицо расплывалось и я мысленно воспроизвела его, потянулась рукой. Почему так пусто? Это не боль, это нечто большее. Заполняющее легкие до отказа.

Он пошел в сторону выхода, а я лишь мычала. Достал из моего кармана сотовый. Да, кажемся так. Что-то включал. Вроде ругался. Потом темнота. Автомобиль?

Не знаю через сколько времени все стало проясняться. Проясняться и потихоньку приходить в себя. Я стала приходить в себя. А потом почувствовала как тело погружается куда-то.

Оцепенение спало с меня окончательно. Оно растворилось в жидкости, которая была везде. Стала хватать ртом воздух и цепляться за перила. Взгляд прояснялся.

– Вот так, сейчас все кончится. Потерпи немного.

Сильные мужские руки, гладили меня. Они пробирались под кожу, путались в мокрой одежде, которой, к слову было совсем немного. Я смотрела на Зета во все глаза, обезумев от происходящего.

Зашлась кашлем. Его руки продолжали успокаивать. Вместе с этим ощущения смешивались с адреналином, впрыскивали под кожу. Я сходила с ума. Смотрела в его спокойное и сосредоточенное лицо.

– Ты… Я должна была ее похоронить!

Я дернулась и попыталась его ударить, но вместо этого он перехватил руку и защелкнул на ней наручники. Чикнутый псих! С кем я связалась вообще?

– Ты должна была ответить на телефон, где сообщалось, что тобою принят заказ, подлежащий исполнению в течение суток. Угадай кому еще посчастливилось стать жертвой ошибки?

Да плевать я хотела на него и эти ошибки. Внутри словно напрочь отключили предохранители. Крышу сорвало, в то время как я дернула его на себя.

По инерции он едва не последовал за мной в воду, но удержался, безжалостно прижимая к борту ванны мою руку. Я зашипела от боли. Зет же схватил мое лицо и вцепился в него:

– Ты еще молода, не понимаешь. Все, что у тебя есть это жизнь. Никчемная, никому не нужная жизнь. В ней была любовь, были близкие. Так вышло, что их не стало, но своим отчаянием ты просто в одном шаге, чтобы все потерять. Даже память о них. Ты зашла на биржу, все. Забудь, что есть время страдать, горевать, хоронить. Если жить хочешь, а ты хочешь, поверь мне.

Здесь я бы могла поспорить. Хотя… В чем-то он прав. Я давно в бизнесе. Раньше, чем кто либо. Пока дети игрались в куклы я в тихую изучала ттх оружия.

Посмотрела на него внимательней. Холодный, отрезвляющий. Не разрешающий страдать и даже отправит мать в последний путь!

– Скажешь мне спасибо. А сейчас у нас есть двадцать четыре часа, чтобы убить кое-кого. И поверь мне, кроме нас в карточке этого задания никого не будет.

А мне надо стащить твою собаку. Прикрыла глаза. Внутри шла борьба. Напряженная, отчаянная. У нас. Нет никакого нас. Нет и никогда не будет.

Невероятным усилием воли я затекала пустоту и боль. Запевала прямо в сердце любовь, что подарила мне мама. Как самое дорогое в своей «никчемной» жизни.

Посмотрела на Зета. В любом случае в паре я не работаю. Опустила взгляд на наушник. Он снимет его. На что я готова ради этого? На все. Поэтому я потянулась к мужчине…

Он был напряжен. Гораздо больше, чем хотел показать. Общение двух наемников это всегда как хождение по краю. Потому что тебя может выдать каждый шорох, каждый вздох.

Я прижалась к его теплым губам, словно в стену уперлась. Такой горячий, такой каменный. Тиков ли я на это право в то время как тело моей матери еще не остыло?

Да. Потому что Зет прав, она бы никогда не простила мне бессилие. Сознательный отказ от возможности жить. И даже не просто житься а на полную катушку!

Поэтому я усилила напор, поднимаясь из ванны. Судя по напряжению, чувствовала как он сопротивляется. Как он пытается остаться безучастным. Ноя слишком долго училась искусству обольщения.

Слишком долго я пыталась противостоять своему характеру, сексуальности. А тут мне сорвало крышу. Словно все внутренние барьеры, что я годами строила в одно мгновение рухнули. Они стали такими тонкими, что лопнули, а наружу вырвалась чувственность…

Мое мокрое тело прильнуло к его. Ну мне была лишь футболка, что в намоченном состоянии не скрывала решительно ничего. Соски моментально стали твердями, так как терлись о грубую ткань его майки.

Скульптурные мышцы на руках напоминали каменное изваяние. Они были настолько крутыми, что я обвела каждую мышцу, цепляясь за руки. Одна из них кстати пестрела ожогами…

Он с силой отодрал меня от себя, выдавливая низким хриплым голосом:

– Прекрати. Сейчас не время и не место. У нас проблемы.

– Проблемы у меня. У меня мать умерла, и больше всего на свете я сейчас хочу забыться. Забыться в тебе, прошу…

Я играла нечестно. Я доставала из себя все многообразие приемов, давила на самое больное. Он хотел меня и его возбуждение было столь неприкрытым… Что заводило.

Я отпустила все мысли, все страхи девушки, что никогда не переходила черту. Отпустила себя, клятвенно обещая подумать об этом потом. А пока он медлил…

Снова прильнула к нему, вставая. Он все еще не решался, смотрел на меня горящими полотью глазами. Раздевал и без того нагие могиле тело. Но при этом отсупал насколько позволяла цепи наручника.

Я достану из ключи, усыплю твою бдительность, а секс… Пожалуй да, секса мне сейчас правда не хватает.

Говорят, одной болью можно убрать другую? Я двигалась плавно, маняще. Раскачивал бедрами чувственно, тонко, словно шла по льду. Касалась его груди, оставляя мокрые следы.

А он стоял истуканом! Это заводило почище всего остального. Это сопротивление. Я ждала момента, когда он наконец-то сдаются. Когда сойдет с ума, ибо невозможно сейчас не хотеть такую как я.

Да и кого он обманывает? Нащупала рукой выступающий член. Даже через ткань штанов я понимала его размер, его силу. Она завораживала меня скручивала все внутри.

И тогда в голову пришло решение. Дерзкое, отчаянное. Я резко опустилась на корточки и достала его. Белья на Зете не было, что многократно упростило мне задачу.

Вобрала его в рот в то время как широкая ладонь собрала мои волосы. Он было попытался меня остановить, но было уже поздно. Я своим язычком обвела головку, облизала ее и прошлась глубже.

Вместо того, чтобы отстранить меня он насадил еще больше. Из его рта вырвался гортанный звук. Наконец-то. У меня перед глазами звездочки заплясали от такого минета. Удивительно, но… Кайф!

Он толкнулся в меня, но мне нужно было не это. Мне нужно было… Поднялась, толкая его на постель, что оказалась неподалеку. Он поддался, утягивая меня, связанную с ним цепью.

Взглядом зацепила мою одежду. В принципе, все можно было сделать уже сейчас, но я хотела его. Смысл себе врать? Да и давно пора избавиться от досадного недоразумения в виде девственности.

Он потянул за цепь и я впечатать в него. Такого горячего, жаждущего. Он больше не говорил, не спрашивал. Полез ко мне между ног, но вместо этого я положила его руку на грудь.

Он умелым движением разодрал намокшую футболку, сжал ее, вбирая в рот сосок. Вскрикнула от прострелившего меня удовольствия. А потом… Потом не дожидаясь удивления в его глазах стала опускаться на мужчину.

Не самая лучшая поза для лишения девственности, но еще не хватало, чтобы он все понял и остановится.

Его головка оказалась просто огромной. Но стиснув зубы я проталкивала его член в себя. Глубже, ну же..

– Что за… Миркл?!

Резким давлением опустилась под действием своего веса. Черт! Как больно же! Дернулась, в то время как он смотрел на меня непонимающе. Огонь внутри не угасал и скорее из желания его потушить я стала двигаться.