Но это и настораживало. Все время прокручивал наш со Златой последний разговор. Тогда она сказала, чтобы я не искал того, кто закал нас. Что он отпустил и лезть к нему нам не под силам. Не того мы уровня ягоды.

А вдруг он снова охотится на меня? Прошел дальше. Из туалета сразу направился в палату. Встал рядом с прозрачным стеклом. Хрупкая фигурка там сидела, склонившись над женщиной, чья кожа походила на пергамент.

Смерть. Она буквально витала в воздухе. Жуткое место по своей атмосфере. Тут прощаются с любимыми. Спина Миркл напряглась. Она словно почувствовала мой взгляд. Обернулась.

Ее зеленые глаза, припухший от слез не выражало ровным счетом ничего. Усмехнулся. Ее реакции на меня попадали своей нетривиальность, хотя если я правильно понял…

Тогда там лежит один из самых близких для нее людей. На это указывали едва узнаваемые черты лица, даже искаженные болезнью. Девушка поднялась.

Сейчас я бы не дал ей больше восемнадцати. Без макияжа, в каком-то балахоне… Пацанка. Но я то знал, что скрывается за этим. Она вышла, осторожно прикрывая дверь и устало спросила:

– Чего тебе надо?

Почему-то от ее тона сердце сжималось. Потому что было невыносимо сложно воспринимать ее как человека, создающего мне угрозу. Сомневался в этом настолько сильно, что мне претило это.

– Зет, скажи мне, что ты здесь делаешь? Пришел должок стрясти, так подождать придется. Я не в настроении. Отвянь, я думала, после аэропорта до тебя дошло.

Дерзкая даже сейчас. На пороге смерти человека, который судя по всему значит для нее очень очень много. Бледная, с покрасневшими глазами и припухший лицом. И все равно красивая.

– Нам надо поговорить. Кто-то сталкивает нас. Пока у меня в арсенале не появилось заказа по соблазнению какого-то арабского шейха, хорошо бы это дело уладить.

Она нахмурилась. Такая сосредоточения, вся на взводе. Я рассматривал ее более чем пристально. Считал, что имею право. Да и она совершенно иначе смотрелась в этой обстановке.

– Позже. Я занята.

И она под мое удивление развернулась, отправившись в палату. Словно разговаривала со сверстником, а не тем, кто ей мозги может вышибить в любую секунду!

Сделал то, что ни при каких обстоятельствах раньше делать бы не стал: зашел за ней следом. Она мне возни вынести не успела только потому, что не стала это делать придержите, что с удивленными и распахнутыми глазами цеплялась за жизнь на этой каталке.

– Мирабель, это кто?

Мирабель? Скосил взгляд на девушку, чьи глаза сверкали праведным гневом. Да, я полез куда не следует, но это не означает, что я просто так уйду и буду ждать пока она освободиться!

– Мамочка, не нервничай, это…

– Твой жених? Какое счастье! Почему раньше не познакомила? Ты даже представить себе не можешь как мне радостно. И смотрит на тебя так, красавец, высокий. Доченька, теперь я могу…

– Поспать.

Миркл бережно укрыла ее одеялом, позволяя ошибаться. Тем не менее на лице женщины расцвела такая искренняя улыбка, что у меня сжалось сердце.

– Конечно, но пусть пока подойдет, мне сложно громко разговаривать.

Словно на автомате сделал несколько шагов вперед. Не знаю кем надо быть, чтобы сейчас не сделать такой пустяк. Просто не отвечать и не развенчивать бред, который она несла.

Женщина несмотря на свой вид лучилась светом. Ее рука дрогнула и я опустил свою ладонь на ледяное запястье. Оно сбыто реально словно неживое. Женщина устала, разговор давался ей сложно, но я видел, что он был для нее жизненно необходим.

– Обещай мне, что о ней позаботишься. Я чувствую, она для тебя много значит.

Комок в горле встал так плотно, что протолкнуть его не было ни возможности, ни желания. Я смотрел на нее и не находил сил противиться. Врать.

– Как тебя зовут?

Ее голос скорее напоминал шелест. Хотелось выругаться, но Кажется, в это мгновение мой разум отключился окончательно и бесповоротно.

– Амарель. И я обещаю, не переживайте, с вашей дочерью все будет хорошо. Она будет счастлива.

Она прикрыла глаза. На ее лице возникла поистине волшебная улыбка, а я скорее кожей почувствовал взгляд девушки. Она смотрела на меня возмущенно, но в явном смятении.

– Спасибо! Спасибо, Амарель… Вы бы знали как мне не хватало этого…

И ее голос иссяк. Словно сама она иссякла. Я напрягся и не зря. Что-то запищало, засигналило. Миркл бросилась к ней. Она осторожно взяла ее за руку.

– Мама, мамочка! Подожди. Постой, еще слишком рано! Я не готова, я не отпускаю тебя!

Появились врачи они мягко пытались отстранить девушку, но в итоге я просто подошел к ней, обхватил за талию и оттащил. Люди в белых халатах действовали слаженно.

– Спасите ее! Спасите, ради бога. Ну это же невозможно! Я везла ее сюда на лечение! На лечение, а не смерть, мама…

Я не раз становился свидетелем разных эмоций, да только сейчас сердце готово было выпрыгнуть из груди от чувств. Эмоций, что не давали вздохнуть. Боли, что я ощущал всей кожей.

Я держал ее, но она все равно просачивалась, а девушка прекратила попытки. Потому что видела тщетность попыток. Один из врачей с очень добрым сочувствующим лицом повернулся к ней и…

Она зажала рот руками. Попятилась, врезаясь в меня. Такая хрупкая и сильная одновременно. Как же я хотел помочь ей, хотел сказать, что понимаю, что все будет хорошо со временем. Оно излечит.

Да вот только кому сейчас это было нудно? Мне, чтобы угомонить чувство вины, не пойми откуда взявшееся? Скорее всего да. Потому что девушке, что сотрясалась крупной дрожью и отрицательно крутила головой по сторонам.

– Нет, мамочка, нет… Пожалуйста. Ты не можешь меня оставить. Я же одна останусь.

Меня пугала бесцветность ее тона. Безжизненность голоса. Я же… Да черт, я понятия не имею, что делать сейчас с ней! Я не знаю ее!

– Я сочувствую, мисс, но вы же понимаете…

Она бросила раненый взгляд на кровать. Поразительно насколько еще десять минут назад человек лежал с улыбкой, давал тебе наставления, а потом…

Потом в один момент он превратился в труп. Страшный, такой до боли чуждый. Мне захотелось схватить ее в охапку и вытащить ее отсюда. Спрятать от этой боли, несправедливости…

А потом я почувствовал вибрацию. Не своего смартфона. Ее. Она вздрогнула. Затем завибрировало у меня. Телефон, связанный с биржей. И просто так оттуда не вызывали… Как говорится, беда не приходит одна.

Мне всегда казалось, что я не боюсь смерти. Своей. Я оказалась права. Потому что как только я увидела сочувствие и сожаление в глазах врачей, я умерла.

Это не больно. Нет боли, нет эмоций. Вообще ничего. Вокруг даже казалось воздуха не было. Полнейший и безоговорочный вакуум. Все происходило словно со стороны, на автомате.

Вибрация ворвалась в мою жизнь внезапно. Телефона, что игнорировать было нельзя. В прошлой жизни. В той, где я жила. Сейчас же… Я на автомате достала мобильный и даже не глядя вырулила его.

В это мгновения меня грубо встряхнули. Он развернул меня к себе. Безразлично скользнула по нему взглядом. Безразлично и холодно. Он тоже смотрел жестко, без каких бы то ни было иллюзий.

– Я все понимаю. Возьми себя в руки. Возьми и иди дальше. Включи телефон.

Я чувствовала, что ему тоже пришло сообщение. Только какой смысл это имело? Никакой.

– Нет.

– Простите. Организуйте кремацию, я оставлю указания электронно.

Я ощетинилась. Но и шагу не успела ступить как почувствовала укол в бедро. Ах ты! Взглянула на него с ненавистью. Он не имеет права отнимать к меня возможность собрать ее в последний путь. Пусть даже это может стоить не жизни!

– Ты…

На большее я просто не нашла сил. Это не снотворное, но явно какой-то транквилизатор. Врачи вообще не удивились. Еще бы, такой стресс. Мысли путались. Мамочка…