Пытаемся уехать автостопом в соседний город – Турку. Быть в Финляндии и посмотреть только столицу как-то негусто для путешественника. Посмотрели по навигатору, куда выехать. Идем по шоссе. И к нам едет полиция. Забирают, сажают в кузов с клеткой. Везут. Наверное, сейчас приедем в отделение, где продержат, выпишут штраф и отпустят. Но полицейские оказались добрыми, довезли нас до автобусной остановки и даже штраф не выписали. Делаем пересадку на электричке (выяснив, что в автобусах и электричках тоже можно кататься бесплатно в пределах города), идем пешком через лес и выходим на «Икея Эспоо». Камер хранения здесь тоже нет. Зато есть бесплатные желтые сумки, хот-доги за 50 центов и безлимитная газировка. Отдыхаем, едим и пьем кофе. Идем на остановку – голосовать. Не берут. Возвращаемся, поймав последний автобус. Он везет нас через весь город. Спим в церкви.

23 июня. Мы решили остаться еще ненадолго в Хельсинки. Потому что услышали, что у финнов самый главный праздник в году – «Йуханус» (Иванов день, или Ивана купала). Представляли, что в городе будет людно как никогда, все будут бухать и валяться на улице ночью. Но всё оказалось наоборот: финны разъехались по пригородам и дачам (так вот, почему билеты даже на самый дешевый «Фликсбус» были такие дорогие!). Город опустел. Все кафе и магазины закрыты. Поесть негде. Хуже всего, что финны празднуют целых три дня. Полный… «йуханус»!

В «нашей» церкви в ночлеге отказали. Отправились в «сомпасауну» в поисках счастья. И нашли его: компания русских студентов, среди которых был автостопщик, взяли нас к себе. Живут они в том же кампусе, что и Фредерик – в «Арабии». Нам несказанно повезло. Мы весело провели время, нас угостили веселящими веществами, Дима еще выпил водки. Парень с девушкой, у которых мы ночевали, учатся на архитекторов. Поступить несложно: конкурса почти нет. Обучение бесплатное, за комнату 500 евро в месяц, но государство дает стипендию и частично оплачивает жилье. Подрабатывать можно. Артём работает фрилансером.

Мебель в квартире, почти как у Раймо – аристократическая. Красные диван и кресла. Я располагаюсь на полу, на пенке и в спальнике. Утром завтракаем и выходим.

По дороге у меня родилось стихотворение:

Все турки уехали в Турку,

Арабы свалили в «Арабию»

А мы, раскурив по окурку,

Рассвет рассекаем по гравию.

Я поехала в «Спотти», где должна была встретиться с наркоманкой, пациенткой центра. Ее зовут Лотта. У меня есть ее номер, но нет финской сим-карты. В назначенное время она не приходит. Я жду у дома. Мимо идут школьники. Спрашивают, могу ли я купить за них пиво. Отказываюсь. Потом узнала, что это такой способ развода. На улице вижу плюшевую панду. Поднимаю. Ко мне идет женщина из джанки-хауза, пожилая, одета стильно. Видно, что растаманка. Худая, вся в феньках, длинная юбка, яркие цвета. Она мне очень нравится. Дарю ей панду, она меня в ответ обнимает и приглашает к себе в гости. Дом огорожен заборами и решетками. Проходим через них. На первом этаже сидит охранник. У меня вид вполне себе растаманский, так что я прохожу без проблем. Соня провела меня в свою квартиру. Она живет с мужчиной. В квартире бардак, но жить можно: комната с двуспальной кроватью, телик, кухонный гарнитур, туалет. Мужик валяется на кровати и смотрит телевизор. Окна закрыты наглухо: между рамами жалюзи, поэтому в квартире всегда темно. В Омске я жила в общежитии с куда худшими условиями: один туалет на 30 семей, одна маленькая комнатка, общая кухня, постоянные скандалы, температура в общей ванной как на улице, разбитые окна, пьяные дебоши и никакой охраны. И за это надо платить 8 тысяч рублей в месяц. Да они здесь просто шикуют. Еще и пособие получают. Соня подарила мне шарфик и бусы собственного изготовления. Приятный человек, очень добрый.

Выхожу ждать Лотту и она, наконец, приходит. Девушка употребляет метадон. Первое, на что обращаю внимание – руки в шрамах. Одета как гангстер: толстовка, кепка, на шее цепь, широкие штаны. Спросила, не хочу ли я купить травки. Не хочу. Мы пошли в магазин, где она купила стиральный порошок, пиво, расчески какие-то для макияжа. Угостила меня шоколадкой «Фацер». Спросила, не хочу ли я пиво. Пить я опасаюсь: она сама мне рассказывала, что бывают случаи, когда тебе подсыпают что-то в напиток. Компания была не очень комфортной, и я отмазалась, мол, срочно надо музей посмотреть.

Остальные же пациенты, с которыми я общалась, в основном просто безобидные торчки, которые уже ничего не соображают, чтобы нормально работать, они укололись и спят полдня. И им уже ничего не нужно. А Лотта, как я поняла – из торчков агрессивных, которые пытаются как-то достать денег.

В центре их не заставляют проходить реабилитацию: хочешь торчать – пожалуйста, это твой выбор, никто тебя не насилует, ты взрослый человек и несешь ответственность за свои решения. Пожалуйста, вот тебе доза, только колись под присмотром, вот чистый шприц, чтоб ты не подцепил СПИД, вот еда, поешь. Мы спокойно заряжали телефон и планшет, атмосфера очень уютная, домашняя, светлая. В России наркоманы – не люди. А реабилитация хуже тюрьмы. Заставляют работать, денег не дают. Ты же наркоман, зачем тебе деньги? Телефоны отбирают. Чтобы не продали за дозу, наверное. Попадать туда не хочется, и помощи никакой. Точно так же как и места для бездомных и бывших зеков: ходить туда страшно. Помощи почти никакой нет. Даже еды не дают.

Попробовали посетить празднование, которое проходило на острове. Билет стоил больше 20 евро. Это дорого. У меня было около 25 евро на карте в рублях, но это все мои деньги. Пришлось отказаться от праздника. Да и что бы мы там делали? Смотрели голодными глазами, как финны едят сосиски? Лучше купить еды и пожарить во дворе. В Сомпасауне уже не так интересно. Рядом на ремонте стоят несколько яхт. В одну из них забираемся. Как раз вовремя: начинается сильный дождь. Внутри обнаружили матрасы и спальники. Много места и уютно. Спим в тепле и уюте под стучащий по крыше дождь.

25 июня. Нашли дешевые билеты на паром до Таллинна. С каютой. За 10 евро. Как оказалось, это на четверых. Нас двое, с каждого по 5 евро. Было бы четверо, вообще копейки. Поели у наркоманов, забрали вещи, поехали на паром. По пути наткнулись на гей-парад, там нас угостили чаем и конфетами, дали значки с символикой. Свой я прицепила на сумку и потеряла еще до пересечения российской границы. У терминала мы нашли три пивные банки. Я хотела взять одну. Но Дима считал, что это его добыча, и сдавил мою руку так, что край банки порезал ладонь.

На пароме мы скинули вещи в каюту, погуляли на палубе, сфотографировались, пошли на шведский стол. Я проскочила и Дима за мной. Так пафосно я еще никогда не ела. Сыры с плесенью, мидии, креветки, суфле, лосось… Огромное разнообразие мясных блюд, салатов, гарниров, стейков. Пиво и вино двух видов течет из крана. Подставляешь рот – пей, сколько хочешь.

От куража невиданной халявы мы набрали каждый по три тарелки, половину не смогли доесть. В животе всё смешалось, и это не очень хорошо, но так много и так вкусно я никогда не ела. С собой у нас был холодный рис, на который я уже не могла смотреть.

Ехали мы всего часа два. Но корабль стоял в порту всю ночь, так что мы еще и переночевали. Утром вышли в город (кстати, в 7 утра опять был шведский стол, но мы наелись на несколько дней вперед).

Теперь мы голодали сильнее – это последствия обжорства накануне. Желудки растянуты, а обычная гречка уже не привлекает. В Таллине быстро нашли хоста – русская студентка, вегетарианка. Дима сначала обрадовался, но когда увидел ее – разочаровался. Девушка с формами, а он любит очень худых. Даже я для него огромная толстуха, хотя вешу 60 кг при росте 180.