– Ты хотел сказать – бесценна, – поправила его Алекс, переводя взгляд с одного мужчины на другого.

– О, нет, – громко рассмеялся Демид, – она имеет определённую цену, я могу…

– И слышать не хочу, – перебила Алекс. – Такая вещь должна лежать в музее.

В её душе рождалось искреннее возмущение. Как много раритетов пылилось в частных коллекциях. Эти уникальные произведения искусства, тем более такого древнего, могли не просто радовать глаз любого человека, готово соприкоснуться с всеобщей историей.

Когда речь шла о древностях, Саша не делила их по принадлежности народу или стране, это была история человечества во всей её глобальности. Эти архаичные экземпляры были способны пролить свет на многие неточности или вопросы, до сих пор остающиеся загадками для учёных.

– Ты узнала возраст пергамента? – оживился Роберт.

– Да, двенадцатый век.

Роберт с Демидом потрясённо повторили за ней.

– Но надпись на камне ещё древнее. Как правильно определил Роб, это – праскандинавский вариант, а точнее – готские руны. Они были в обиходе с I по IV века.

– Нашей эры? – уточнил Демид, для которого, видимо, такие цифры просто не укладывались в уме, а, может, и ничего ему не говорили.

– Конечно, нашей, – Алекс уставилась на него, как на недалёкого первокурсника, задавшего глупый вопрос, и мужчина смутился под этим взглядом. – Рунический алфавит сформировался в первом веке нашей эры, до этого его просто не существовало, в таком виде, в каком мы привыкли его воспринимать. Были другие способы записи информации.

Видя, что Демид и не понимает, о чём она говорит, Алекс кратко рассказала, что имела в виду.

– Сначала зародилось предметное письмо. Люди передавали информацию посредством изображения, как правило, животных: лягушек, птиц, летучих мышей, хищников, буйволов, лишь потому, что те соотносились у них с определёнными действиями и типом поведения. Надписи, состоящие из рисунков, читаются довольно просто, но в них скрыто слишком много аллегорий. Затем люди стали использовать пиктограммы. – Алекс кивнула в сторону части трикветра на пергаменте. – После появились иероглифы. Из самых известных: Древний Египет, Китай, майя. Затем…

Роберт наслаждался звучанием голоса Алекс, кратко излагающей Демиду историю письменности. Тот с серьёзным видом внимал каждому её слову. Надо признать рассказывала она чётко и по сути. Если бы эту мини-лекцию сейчас читал сам Роберт, то он обязательно подшутил бы над другом, вставив в рассказ, так, между прочим, информацию о Тенгваре. Без сомнения, Демид съел бы и её. Конечно о том, что это письмо было изобретено эльфами и по сей день используется исключительно в выдуманном Средиземье, он бы уточнять не стал.

– Я ещё думаю по поводу надписи на камне, – сказала Саша, закончив экскурс по эволюции одной из форм выражения человеческого языка, – но интересно другое.

Она подняла свои тёмные бездонные глаза на Роберта.

– Переверни, пожалуйста, пергамент. Там на обратной стороне надпись.

Через минуту все трое склонились над увеличительным стеклом, в котором виднелись блёклые символы.

– Что-то знакомое, – тихо произнёс Роберт, вглядываясь в еле различимые знаки. – Похоже на прощание.

– Вот и я сразу же об этом подумала. Уже видела эти символы в такой последовательности.

– Только в разных интерпретациях.

– Да.

Роберт улыбнулся, и у Саши на секунду перехватило дыхание от этой до боли знакомой усмешки. Она протянула ему страничку из своего блокнота, куда вчера перерисовала эти знаки. Его взгляд быстро прошёлся по надписи.

– Кажется, я знаю, что нам нужно. Сейчас, – пробормотал Роберт и спешным шагом направился к полкам с книгами. – У меня тут был отличный справочник… так… – его пальцы заскользили по корешкам книг, выискивая нужную.

– Не надо, – раздался смущённый голос Алекс. – Не ищи.

– Да нет же, там целая подборка фотографий обнаруженных камней. Он нам точно поможет.

– Поможет, но не ищи… не найдёшь.

Роберт обернулся, удивлённо взирая на порозовевшее лицо Алекс.

– Почему?

– … он у меня дома, – она избегала его прямого взгляда.

– И каким это, позволь поинтересоваться, образом, он оказался у тебя? – Роберт как стоял, так и застыл у стеллажа.

– Ну, я… прихватила его, когда… эм… выезжала из этого дома.

Судя по её пристальному взгляду, поднятому вверх, на абсолютно белом потолке происходило что-то интересное.

– О-о, тогда, может, сразу скажешь, насколько сильно ты разорила мою библиотеку? На будущее. Чтоб я ещё чего-нибудь напрасно не искал.

Ему наконец-то удалось удержать её смущённый взгляд. Взгляд воришки пойманного с поличным.

– Да так, две-три книги.

– Две-три? – с сомнением в голосе уточнил Роберт, Алекс готова была провалиться от стыда.

– Ну ладно, – она откашлялась и, собравшись с духом, конкретизировала цифру. – Двадцать восемь… если быть точной.

– Но как?

– Ой, Акимов, брось, зачем тебе энциклопедия Томсена, это же не твоя специализация? Или справочник по исчезнувшим народам, или скандинавская археологическая библиография, или…

– Раритетное издание Стентона… – продолжил за неё Роберт, обнаружив ещё одну пропажу.

Да, он ей не пользовался, но это не значило, что он не был в курсе, что должно стоять у него на полках.

– Вообще-то я хотела их вернуть, – смущённо прошептала она, – но потом как-то… удобного случая всё никак не предоставлялось.

А потом они просто не разговаривали, не общались и избегали друг друга. Роберт прекрасно понимал её, и в той ситуации, в которой они оказались, ему некого было винить, кроме как себя. А книги… Бог с ними. Перечисленные Алекс издания действительно не были столь нужны Роберту для работы, он и не вспоминал о них, пока те не потребовались. Именно поэтому он не заметил их исчезновения с полок.

– Они такие же твои, как и мои, – они обменялись долгими, понятными лишь им двоим взглядами. – Ладно, у меня тут есть что-то похожее на иллюстрированный справочник. – Взяв тонкую книжку, Роберт вернулся к столу. – Правда краткий, – досадливо вздохнув, закончил он.

Демид упорно продолжал делать вид, что не замечает взаимных пикировок экс-супругов.

Алекс смущённо теребила ляссе, выглядывающее из какой-то захлопнутой книжки, что лежала на столе.

Пролистав скудноватую на информацию книгу, Роберт остановился на одной из страниц и развернул её к остальным.

– Вот это.

Алекс кивнула, его друг с интересом рассматривал серый камень с раскрошившейся от времени макушкой.

– Где он находится? – поинтересовался Демид.

– В Университете Уппсалы.

– А что на нём написано? – мужчина вопросительно поднял брови.

Алекс тяжело вздохнула, понимая, что сейчас она будет цитировать надпись на погребально камне.

– Помни о них, чьё время уходит во тьму…

– А река времени течёт вечно, – закончил за неё Роберт…

На какое-то время в кабинете повисла тишина.

– Как-то не особо обнадёживающе звучит, – первым вздрогнул Демид.

– Обычно подобные надписи встречаются на камнях, которые устанавливались на полях сражений, – добавил Роберт. – Они передают собой целую историю того или иного события. И, кстати, они на сто процентов правдивы.

– Разве такие действа не было принято приукрашать?

Демид озадаченно посмотрел на Роберта.

– Понятие художественного вымысла ещё не существовало. Поэтому подобные документальные тексты весьма ценны.

– И что же нам теперь делать?

– Искать вторую половину пергамента, – вклинилась в их разговор Саша. – Без неё не будет целостной картины.

– Да. – Роберт взъерошил свои волосы и в который раз пристально всмотрелся в знаки на бумаге. – Что у нас есть на данный момент? Странная надпись на обороте, трикветр, выражающий круговорот вещей или жизни, как можно предположить в данном контексте. Циклично повторяющаяся в бесконечном круге руна вуньо, означающая радость и свет.