Слезы градом текли по моим щекам, а энергия, что вытекала из моего тела подняла меня над ритуальным кругом, заставляя парить, будто птица, попавшая в сети заклинания. Сияние печати начало гаснуть, но мощь магии все не иссякала. Казалось, ей не было конца. А я все дрожала и кричала. Снова и снова. И перед глазами проносились образы призраков. Они пытались пробиться ко мне, хотели помочь, но их отбрасывало от меня, словно кто — то поставил на мое тело отражающий щит.

Я видела, как подо мной скрючившись от боли стонал Лаэрт, ведь снятие печати меняло его сущность, возвращая истинные чувства, мысли и силу. Ритуал разрывал привязку, снова и снова ударяя по нервным окончаниям, опаляя их. Моим и Фоса. Я вздрагивала, как от разрядов молнии и Фосу было не легче.

Сейчас мне было даже жаль его, но и себя оставить в стороне я не могла.

Крик наконец — то прекратился, и я просто застыла с открытым ртом, все еще паря над землей. Больно… боль разрезала мое тело, заставляя дрожать и плакать. Меня будто пытались разорвать на миллионы частей, снова и снова причиняя страдания. Я словно вернулась в моменты пыток, что устроили мне в Академии, только на этот раз причиной происходящего было мое желание помочь.

Боль… она была такой реальной и убивающей, как и магия, что медленно рассеивалась вокруг меня. Растения не могли вынести той пытки силой, что опаляла их. Они начали вянуть и умирать, как от яда, что разлетался повсюду. Он окружил весь лес и призраки, что жили здесь, стонали от утраты.

Я видела, как глаза Фоса открылись, озаряя меня темным и пугающим светом и злостью, что так ярко читалась в этом взгляде. Меня пронзил ужас и страх, что заставили сердце пропустить удар, сбиваясь с привычного ритма. Лаэрт смотрел прямо на меня, заставляя мысли хаотично сменять друг друга и одна другой была хуже. Я наблюдала за тем, как дракон резко поднялся на ноги — одним быстрым движением. В его руках по мановению волшебного слова появился ритуальный кинжал с изогнутым лезвием, и он вонзил его в меня — просто и без доли сожалений. Я издала болезненный вдох, мои глаза широко открылись, стекленея от чувств и я рухнула в руки Лаэрта, чувствуя холодный металл в своем теле. На моем лице застыли страх и удивление, а после я лишь закрыла глаза, смирившись с действиями Фоса. Во рту ощущался горький привкус крови, и алая струйка потекла по подбородку и вниз по шее.

Я стала его мщением действиям моей семьи…

В голове мелькали странные облики произошедших событий. Я видела, как умирала, чувствовала, как кинжал снова и снова врезался в мою плоть, вырывая новые стоны и крики боли. Я ожидала, что смерть — это спокойствие, отпущение и полное наслаждение, которое дарило умиротворение. Однако, в моем случае все было наоборот. Я едва могла держать себя в руках, кричала так громко, что мой крик банши было бледной тенью этой истерики.

Но если я что — то чувствовала, значит, была жива. Но как? Почему? Я считала, что Лаэрт хотел меня убить, чтобы отомстить моей семье и отвести душу. Однако, я чувствовала свое тело и раздирающую его боль, что заставляла выворачиваться и стонать с новой силой.

В легких не осталось воздуха, как и сил вновь дышать. Лишь боль, лишь утраты. Я просто хотела прекратить это, окунуться в небытие и познать радость от смерти. Вот только кто — то или что — то явно меня не отпускали. В меня вливали магическую энергию, заставляли дышать и еще, кажется, я слышала чью — то ругань. На повышенных тонах.

— … как ты мог…

— … прекрати… отвлекаешь…

— … а ты почему стоял… и… ничего…

— … она… Гайя… моя дочь… ты… сделал?

— … вы меня… сколько… достали…

Да просто отпустите меня уже! Мне хотелось кричать о своем желании уйти. Дайте хоть помереть спокойно! Или вытащите из этого темного тумана, который окутывал меня, прилипая, словно склизкие щупальца, обвивая тело. Если кто — то в меня силы вкладывал, то туман их откачивал — безжалостно и жадно. И это двойственное чувство заставляло метаться из стороны в сторону, не зная, какая же магия победит в этой битве.

Но кроме обычных голосов я слышала чей — то зов, который заставлял мою душу предательски задрожать и заледенеть все внутри. Этот голос, он был таким грубым и требовательным.

«Выпусти меня!» — требовал он. Его слова грохотали вокруг меня, разносясь эхом.

Это место, туманная чаща, где не было стен и пола. Я чувствовала здесь присутствие многих душ, но мужчина, что приказывал мне являлся здесь самой сильной душой и самой древней.

В голове роились мысли, и в глубине души я догадывалась, кто мог быть таким истерзанным, злым и властным. Но прежде чем мысль дошла до своего логического завершения, совершенствуясь и преобразовываясь, меня куда — то унесло, вырывая из этой туманной области и заставляя вновь почувствовать весь ад боли и страданий, когда тебя протыкал кинжалом мастер своего дела.

— А — а–а — а! — закричала я, чувствуя, как лезвие медленно, будто издеваясь, вытаскивали из моей груди. Я ощущала, как холодный металл миллиметр за миллиметром исчезал, заново разрывая начавшиеся сращиваться ткани. Это было не только больно, но противно и мерзко. Я выгнулась, но меня прижали спиной к холодной траве сильной рукой, и благодаря интуиции я могла с уверенностью сказать, кто именно был владельцем этой руки. — Хватит… — в моем голосе слышалась мольба. — Я устала… Отпусти… — молила я его, но он был глух к моей просьбе.

— Терпи, — холодный приказ со стороны Лаэрта, и я почувствовала драконью кровь на своих губах. Она была сладкой и терпкой, как дорогое, выдержанное вино. В меня ее вливали насильно, сильно нажимая на жевательные мышцы, чтобы открыть рот. И единственным драконом среди нашей четверки был только Фос.

С чего вдруг такое самопожертвование? Он ведь в меня кинжал вонзил! А после этого без моего разрешения вытащил из туманной чащи.

— Как она? Ты достаточно крови ей дал? — обеспокоенно спросил отец.

Его голос был чуть тихим и взволнованным. Он явно переживал по поводу моей жизни. Я слышала шаркающие шаги рядом с собой.

— Молчи и даже не дыши рядом с нами, — Лаэрт был безумно зол и сейчас едва держал себя в руках. Я чувствовала вибрации, что исходили от тела дракона, и это действительно могло напугать любого.

Фос умел быть страшным. Это был его исключительный талант, которым он пользовался редко, но достаточно умело.

— Не приказывай мне, Фос, — огрызнулся отец, и я расслышала скрежет зубов.

— Ава, убери его. Он мешает, — настоятельно попросил дракон василиска, и я могла видеть, как преподавательница ядоведения довольно оскалилась.

— С удовольствием. Не будем будить в драконе огнедышащего монстра. Он сегодня и без того слишком нервный и охочий до жертв, — последние слова Аваната произнесла так, что даже у меня мороз по коже прошелся, а голова пошла кругом от яда. Она не просто намекала, она прямым текстом Лаэрта обвиняла.

— Пей, Гайя. Тебе это нужно, — сейчас голос телохранителя был невероятно мягким, даже упрашивающим. От его тона что — то во мне надломилось с новой силой и мурашки пробежали предателями по коже, заставляя выгнуться навстречу новой порции живительной крови.

Лаэрт стал давить на мои губы своей израненной рукой, что я чуть не задохнулась. Вкус кожи, смешанной с металлическим оттенком крови и магии заставил мой желудок судорожно сжаться.

Я задергалась в руках Фоса, и он прижал меня к себе крепче, практически впечатывая меня в свою грудь и заставляя вжаться носом в свою рубашку. Я дергалась и дергалась, но чем дольше дракон меня обнимал, тем легче мне становилось. Мои судороги стихали, тело начало наполняться целебной магией и стало легким, словно пушинка.

Мое сознание начало ко мне возвращаться, как и зрение, которое было недоступным после побега из туманной чащи. У некоторых душ, которых вытащили оттуда, наблюдалась слепота от трех до семи дней.

Я медленно, словно впервые открыла глаза и едва не ослепла от света луны, который ударил прямо по моим нервам. Я закрыла лицо руками и застонала слабым голосом. Двигаться было больно и на это практически не было сил. Попытка сесть закончилась тем, что я едва не задохнулась от давящая и тянущей боли, что обрушилась на меня и сосредоточилась в районе живота. Она перекрывала доступ кислорода, и уже через несколько томительных, казавшихся бесконечнымии секунд, перед глазами начали издевательски плясать цветные мушки.