— Да хорош тебе, Натах, — смеюсь я, не позволяя ей сунуться через пассажирскую дверь. — Ты сейчас реально на МариВанну Первую похожа. Орёшь, как КМС по ПМС, успокойся. Нет тут никаких баб, только Женька. Она со мной, если что.
— Опять врёшь?! А мне тут знаешь, что сказали? Видели тут Севастьянова с так называемой «твоей» Женькой, обжимались, как родные, говорят, чуть ли не ахались!
Бросаю короткий взгляд на скривившегося то ли от погоды, то ли от услышанного, Севу, и снова перевожу его на Петровну.
— Может, уже сядем в машину и там разберёмся?!
Мой псих действует — все втроём мы просаживаем Карину, попрыгав каждый по своим местам: Сева за руль, я назад, Натаха на переднее, чтобы и дальше обгладывать Севин скворечник.
Только первым делом она принимается за нас. Разворачивается, окатывает взглядом Новобранку, затем меня, а затем, тоном из серии «вам слабо?» предлагает нам прямо здесь при них пососаться.
— Ага, бегу и падаю, — бормочу я.
— А что такого-то, Алекс?! Не помню, чтобы для тебя это когда-то было проблемой! Если она твоя, как ты выразился, докажите это! И я не буду переживать за него! Пососитесь, чего здесь такого-то? Что вам стоит?!
— Да ну хорош, Нат, — Сева вяло пытается угомонить «вздурившуюся бабу».
Я замечаю, что Зеленовласка мимикрировала аж под цвет своих волос, и дико злюсь на друга, от которого порой не дождёшься решительных действий.
— Так значит, вы не пара?! Значит, это всё правда, что про вас... — обращается Натали уже к нему, — с этой говорят! Значит, с ней ты мне изменяешь?..
— Да не изменяю я тебе, с чего ты взяла?!.
— А то я совсем дура! Вся школа уже трубит, что видели вас вместе, а вы мне тут будете зачёсывать!..
— Можно я пойду, ребят…
В какой-то момент натянутая внутри меня струна с треском лопается — я сгребаю Новобранку под локоть и дёргаю на себя.
Получается грубо, но наши губы, столкнувшись, соединяются в поцелуе, и, постепенно успокоившись, я ослабляю хватку.
Всё стихает. Натали с Севой, разглядев наконец, что мы, как она и просила, сосёмся, затыкаются и, походу, очумело глазеют на нас.
Сопротивление Новенькой постепенно слабеет. Я чувствую, как она входит во вкус, и, кажется, ей тоже это нравится...
Мы целуемся так долго, что замечаем, что ехали лишь тогда, когда Карина снова встаёт на дыбы, едва ли не вытряхнув из нас все кости.
Глава 6
*Она*
Если бы утром мне рассказали, как окончится мой день, я бы ни за что не поверила.
И даже сейчас, уже дома, лёжа в постели, я никак не могу до конца принять ситуацию.
Сегодня я целовалась с парнем. И на сей раз это был не Валентин. И даже не Артём, развитие отношений с которым я хоть как-то себе представляла… Это был чувак, от манер которого меня буквально выворачивало наизнанку, и кого, как только он раскроет свой рот, всегда жутко хотелось прибить.
«Клоун» с неиссякаемым запасом дурацких шуточек на все случаи жизни. «Гитлер» и самопровозглашённый «Наполеон» в одном лице…
В общем, это стрём. Но самое стрёмное, что мне всё понравилось. Да, мне действительно было приятно, как он смотрел на меня… эти смешливые отблески в его тёмных глазах; сменяющие друг друга дурашливость, наглость и нежность; лёгкое поглаживание моего затылка и даже временами захлёстывающее нас обоих вожделение. И сами поцелуи, конечно же, подарившие мне всю палитру эмоций и прошедшие все стадии от физической боли до почти полного исступления. Когда растворяешься друг в друге, полностью отдаёшься мгновению и умоляешь всевышнего остановить время…
Я уверена, если бы нас не прервали, я бы могла целоваться с ним всю жизнь.
Погодите-ка, а кто это сделал?..
Кажется, первой запротестовавшей всё-таки была Наташа, которая, похоже, удовлетворилась зрелищем и решила почему-то, что с нас достаточно.
Или Артём, у которого, тоже не ясно по каким причинам, впервые за вечер заглохла машина.
Но окончательно и бесповоротно всё испортил сам Алекс…
Как оказалось, это его реальное имя, и теперь оно много значит для меня…
Когда облако тепла и ласки, исходящее от него, вдруг как по щелчку схлопнулось, и из самого лучшего парня во вселенной он опять превратился в хамоватого полугопника-Клоуна.
**
Я пытаюсь состряпать беззаботный вид. Ну, или наоборот, озабоченный уроками. Болтаю ни о чём с единственной приятельницей из класса Катей Алёхиной, механически списываю у неё домашку и втайне жду, когда они уже наконец появятся.
Они — Артём и Алекс, два брата не по крови, прокравшиеся так глубоко мне в сердце, что я не могу больше думать ни о ком другом.
И даже на Валентина мне теперь стало настолько параллельно, что, завидев его в холле перед уроками, я решила, что не буду у него ничего спрашивать.
Пусть его странные поступки так и останутся на его, наверняка без того запятнанной, совести.
Отныне он не кажется мне идеальным. В нём, на самом деле, гора недостатков: он слишком смазлив для парня, чересчур «гламурен», педантичен и правилен. Он всегда напряжён и хмур, а если и улыбается, то как-то совершенно не искренне, не заразительно и даже немного зловеще. Ну, и главное — он не умеет целоваться. Или просто мне не подошёл, потому что, целуясь с ним, я не испытала абсолютно никаких положительных эмоций. Это было как-то холодно и сухо, так, как будто его самого заставили...
Словом, Валентин — больше не моя любовь. И, слава богу, я со спокойной душой могу «отдать» его Милке.
Во чёрт, я ужасная подруга. И вообще, сама по себе, ужасная. Слишком влюбчивая, падкая на парней. И, может быть, даже обо всём потом пожалею. Но сейчас мне безумно хочется быть счастливой, влюблённой и... кому-то по-настоящему нужной... Осталось только определиться, кому именно…
Наконец они приходят, и я спешу воспользоваться оставшимися минутами до начала урока. Набираюсь смелости и сама подгребаю к их парте. Это жутко волнительно, но я изо всех сил стараюсь выглядеть как можно более уверенной и хладнокровной, хотя ребята так увлечены разговором, что пока меня не замечают.
— Я пригласил его на чай, — ровно, но практически без пауз, чеканит Алекс. — Сказал сегодня вечером жду он сразу начал чё-кать почему типа я должен куда-то ходить типа сам ко мне давай причём резче а после предложения встретиться на нейтральной территории вообще взял и слился кароч походу остался я сегодня без чая…
— Давай тогда по коле? — усмехается, как ни странно понявший друга, Артём. И, случайно взглянув в мою сторону, наконец-то обращает на меня внимание, тут же отозвавшись привычной милой улыбкой.
Алекс же, напротив, меняется в лице.
— Привет, — дружелюбно здороваюсь я с обоими.
Но, едва успеваю произнести это, как меня тут же хлёстко отваживают.
— Пардон, мадам, звонок прозвенел!
И, встретившись глазами с тем, кто посмел это сделать, я тут же считываю его невербальный мессендж. Он звучит примерно так: «Катись отсюда резче».
Но почему?.. За что?!
Мне становится жутко обидно, как будто меня ударили.
И это сделал он. Алекс. Тот, о ком я думала сегодня полночи. Тот, кто так невозможно вкусно вчера целовался, и чей ласковый взгляд так запал мне в душу...
Сдерживая жгучие, накатившие от обиды, слёзы, я спешу вернуться на своё место, проклиная себя за наивность...
Вот дура! Зачем я вообще к ним подошла? Это так унизительно и глупо. Нужно было ждать, пока они проявят инициативу сами. Хотя, судя по всему, никто вообще ничего не собирался проявлять. У Артёма есть девушка. А Алекс… Он просто наглый, самовлюблённый Клоун! Его наверняка позабавило всё вчерашнее, и я значу для него не больше, чем любая другая. Как все училки у него Марьи-Ванны, так и я — всего лишь одна «из». Наверняка, он даже имя моё не запомнил. Проклятый Наполеон! Да пошёл он вообще!.. Пусть только попробует заговорить со мной когда-нибудь…
