«Помнится, актеры часто упоминали в качестве достоинства Шекспира тот факт, что при письме (что бы он ни писал) он никогда не вымарывал строки. Когда я ответил: Он мог бы вымарать и тысячу, они увидели в этом злой смысл. Я сказал это не для потомков, а из-за их невежества, позволившего им выбрать для похвалы своего друга такую особенность, которая была его главным промахом. А также, чтобы оправдать мою искренность (потому что я любил этого человека и чтил его память в той же степени, что и все остальные). Он действительно был честен, имел открытый и свободный нрав, обладал превосходной фантазией, смелостью мысли и плавностью речи, при этом последняя лилась без удержу, так что иногда его нужно было остановить: Sufflaminandus erat, как сказал Август о Гатерии. Его остроумие подчинялось только ему самому, словно он сам себя и оценивал. Много раз из-за этого он ставил себя в комичное положение; как, например, когда устами Цезаря на упрек: „Цезарь, ты несправедлив“, отвечал: „Цезарь никогда не бывает несправедлив, он имеет должное основание“, и в подобных случаях, которые были нелепы. Но он искупил свои пороки добродетелями: в нем всегда было больше достойного похвалы, нежели требующего прощения».

Что касается упомянутого эпизода из Шекспира, нечто похожее встречается в «Юлии Цезаре», т. V, с. 2260 [III, 1, 47–48], но там нет никакой нелепости; и ни в одном виденном мной издании я не встречал этот эпизод в точности таким, каким его передал г-н Джонсон. Помимо пьес, вошедших в это издание, есть еще две или три, приписанные Шекспиру г-ном Лангбейном, но я никогда их не видел и ничего о них не знаю. Он также написал в стихах «Венеру и Адониса» и «Тарквиния и Лукрецию», которые были напечатаны в его недавнем поэтическом сборнике. Что до картины его характера, воссозданной Беном Джонсоном, в ней есть много истинного: но мне кажется, что для его описания так же хорошо подошли бы слова Горация о первых римлянах, сочинявших трагедию по греческим образцам (или же переводивших эти образцы), содержащиеся в «Послании к Августу»:

Упомяну книгу стихотворений, опубликованную в 1640 году под именем г-на Уильяма Шекспира, но так как я обнаружил ее лишь недавно и еще не имел возможности составить о ней суждение, я не буду пытаться определить, принадлежит она ему или нет.

Антиквар восторгается памятником Шекспиру, рисунок Джорджа Вертью, 1737

Перевод выполнен по изданию текста Роу, полностью воспроизводящему оригинал 1709 года, за исключением курсивного выделения имен собственных и нескольких ошибок, исправленных в современном издании. Также в современном издании оригинальный текст Роу был дополнен ссылками на пьесы и примечаниями, поясняющими некоторые не очень понятные моменты; эти ссылки и примечания были перенесены и в русскоязычное издание.

Издание произведений Шекспира 1709 года, выпущенное Роу, отличается не только появлением в нем первой биографии драматурга и новаторским подходом к текстам, но и тем, что это первое издание Шекспира с иллюстрациями. Каждый том публикации предварялся одним и тем же изображением поэта, коронуемого Трагедией и Комедией и воспеваемого Славой (воспроизведен на с. 8); это изображение было выполнено Михаэлем ван дер Гухтом по оригиналу французского художника Гийома Валле. Фронтисписы, иллюстрирующие определенные моменты сюжета, получили все пьесы; их авторство принадлежит малоизвестному французскому художнику Франсуа Буатару и весьма плодовитому граверу Элише Киркаллу. В более богатом парадном издании с большими полями также имелась изящная версия чандосовского портрета работы французского художника Бенуа Арло и гравера Гаспара Дюшанжа, воспроизведенная на с. 6.

Издатель Джейкоб Тонсон называл фронтисписы к пьесам не гравюрами, а «нарезками» (англ. cuts), что отражает как присущий этим изображениям недостаток утонченности, так и их динамичность. Насколько хорошо фронтисписы иллюстрируют современную им сценическую практику, мнения разделились, однако несомненно следующее: если одни очевидно делают это — ярким примером является образ Гамлета, в изумлении опрокидывающего стул при появлении Призрака, — другие, например фронтиспис к Буре, явно являются плодом живого воображения или, как в случае с Кориоланом, результатом копирования другого произведения. Третьи выглядят неоднозначно: нельзя сказать точно, являются ли фронтисписы к пьесам «Как вам это понравится» и «Генрих IV. Первая часть» полностью выдуманными или же они изображают постановки; поведение представленных персонажей и общее впечатление от этих сцен, безусловно, близки к театральной реальности. Соответственно, оттиски не только восхитительно разнообразны, но и дают наглядную картину театра при королеве Анне, демонстрируя и трагических героев в струящихся париках, как, например, у Макбета, и Фальстафа с его тюдоровским брюшком, атакованного августовскими разбойниками.[31]

Такой несколько произвольный подход, вероятно, отражает не только стремление к разнообразию, но и временные ограничения. Тонсон анонсировал выход издания всего за два месяца до публикации, в целом же на весь проект определенно ушло не более двух лет. В то время была поставлена лишь небольшая часть пьес, так что в отношении большинства из них у Буатара не было возможности опереться на собственные воспоминания о спектаклях. При этом Роу, как истинный человек театра, мог дополнить сведения художника собственными знаниями; кажется вероятным, что он, по крайней мере, предлагал для иллюстрирования определенные сцены. Возможно, в дело был вовлечен и его соратник, великий актер Беттертон. Аляповатость некоторых образов, более похожих на сценические, а также чрезмерная проработка других позволяют предположить, что Буатар, возможно, не менее, а то и более охотно ориентировался на чисто живописные источники. В любом случае, ограниченные сроки, вероятно, сдерживали полет фантазии — они же, видимо, объясняют копирование общего фронтисписа из французского издания Корнеля, а также признаки спешки в самих Сведениях. Для переиздания 1714 года Тонсон, признавший и плюсы, и минусы гравюр, поручил переработать их более искусному Луи дю Гернье.

Вид «Глобуса» на с. 38 представляет собой фрагмент панорамы Лондона Класа Янсзона Висхера, выгравированной в 1616 году, но, возможно, с использованием более ранних эскизов. И он, и фрагмент вида Холлара на с. 52–53 предоставлены © the Trustees of the British Museum, которым издательство выражает большую благодарность.