К концу ужина печали прошли. Ева гнала от себя воспоминания. Сейчас, когда они, сидя в обнимку на диване, смеялись над комедией, все произошедшее в кафе и после казалось сном.

– Останешься у меня? – Максим спросил между прочим, не глядя в глаза. Он хотел, чтобы она осталась, Ева это видела, но покачала головой.

– Нет, завтра тест. Я должна подготовиться.

– Хорошо. Тогда собирайся.

Уже в общежитии, когда она тихо разделась и, пробежавшись от умывальника на цыпочках, чтобы не разбудить спящих соседок, нырнула в кровать, Ева вернула воспоминания воскресного вечера. К которому так тщательно готовилась и так бездарно провалила. Ну почему рядом с Максимом она чувствовала себя размазней? Лучшая студентка курса, староста, могущая пробить интересы группы у декана, вдруг превращалась в тряпку.

«Я не подхожу ему. Он сам это чувствует, поэтому и злится».

«Ты уже вернулась? Все хорошо?» – мама беспокоилась. Она знала, что у Евы появился парень на десять лет старше ее.

«Да, все отлично. Ложись спать, мама. Я в субботу вечером приеду».

Экран телефона погас. Ева закрыла глаза и повернулась на бок. Задев плечо, отозвавшееся ноющей болью, зашипела и легла ровно. Мозг, отреагировав на боль, включил анализ прошедшего дня.

Отмахнувшись от видений на дне стакана, которые явились следствием того, что «забытая невеста» перенервничала (в игры разума Ева верила), она принялась поедать себя.

«На самом деле, чего я взбрыкнула? Максим мужчина, лидер, у него престижная работа, и ему неприятно, что я спасовала перед каким–то официантом. Я сама виновата, надо было позвонить ему и перенести встречу на другой день. И в будущем назначать свидания на безопасной территории, где на меня не посмотрят косо, а я не испытаю чувство неловкости. Я сама веду себя как тряпка, а потом возмущаюсь и швыряюсь кольцом. Стыдно».

Ева повернулась на другой бок.

– Чего ты вертишься? – соседка оторвала голову от подушки.

– Плечо болит. Ударилась.

– А.

Максим классный.

Ева вспомнила, как легко, можно даже сказать, грациозно, он передвигался по кухне. Выверенные движения. Никаких масляных брызг и грязных тарелок. Папа, если принимался готовить, оставлял после себя черную плиту и кучу использованной посуды. Даже стены приходилось оттирать. «Я творю, – говорил он. – А творец не видит границ».

Максим сильный и красивый. Он и в постели будет грациозным зверем.

Ева потрогала губы, перевела руку на грудь, сжала ее.

«Я одержим тобой», – вспомнились слова Максима. Он хотел ее, но не тронул. Ева помнила, каких сил им стоило оторваться друг от друга.

Еще этот разговор о родителях.

– Когда ты нас познакомишь?

Все говорит о серьезности его намерений. Третий месяц как начали встречаться, а уже кольцо на пальце.

– Хочешь получить благословение?

– Я хочу получить тебя.

Сон пришел неожиданно. Ева улыбалась.

Утром еле встала.

– Господи, что с тобой? – Ксюша осторожно потрогала пальчиком плечо. Ева и сама скривилась, когда поправляла лямку лифчика.

– Ударилась вчера в машине.

– А выглядит так, будто тебя отхлестали крапивой.

Ева повертелась перед зеркалом, но рассмотреть толком не сумела.

– Давай сфотографирую, – подруга щелкнула камерой телефона.

– Может, след от дверной ручки? – обе склонились над снимком. Пятно на пятне. Все покраснело и припухло.

– Где ручка, а где плечо. Нет, это что–то другое.

– Если сощуриться, – Ксюша пальцами растянула внешние уголки глаз, – то можно подумать, что тебя заклеймили. Ну, как коров клеймят в деревне.

– Фу! – Ева вернула лямку на место и принялась застегивать кофточку.

– Или ты не заметила и придавила осу на стекле. Аллергия на насекомых есть?

Ева отправила фото отцу. Как всякий опытный врач, он написал: «Пока ничего страшного не вижу. Будем наблюдать».

Мама отреагировала более рационально: «Выпей на ночь какой–нибудь антигистаминный препарат».

На следующее утро плечо не беспокоило, и Ева о нем забыла.

Насыщенная неделя отвлекла от тревожных мыслей. Было чем заняться. Учеба и вечеринка в честь дня рождения Ксюши, где парни и девчонки из общежития и сама Ева натанцевались от души. Свидания с Максом, который не проявлял и толики недовольства ею, словно стер тот неудачный вечер из памяти.

Дни летели, приближалась суббота, которую Ева ждала с замиранием сердца. Макс собирался сам отвезти ее в поселок. А она родителей не предупредила.

Он еще в понедельник вручил ей карточку. Ева попыталась отказаться, но потом решила взять, чтобы не обидеть. И спрятать подальше. Скоро стипендия, еще мама обещала денег подкинуть на новую куртку. Как–нибудь выкрутится.

О помешательстве в кафе с незнакомцем в стакане Ева думать себе запретила. Сбой матрицы. Ей бы с текущими делами разобраться.

– Знаешь, я, наверное, останусь в городе. Столько долгов по учебе накопилось!

– Малыш, в чем дело? – они встретились в субботу вечером. Макс поджидал ее у общежития. На улице было сыро и ветрено.

– Устала, трудная была неделя. А дома народа полно, – Ева крутила ручку сумки. Они сидели во внедорожнике. – Все кричат, спорят, огрызаются. Шумная семейка.

– Ты не хочешь, чтобы мы познакомились?

– Что ты! Просто давай в другой раз.

– Устала, говоришь? – Максим завел машину. – Что ж, поехали ко мне. Там тихо. Выспишься.

Отказать Ева не посмела. Макс все делает ради нее, а она кочевряжится.

– Я только сбегаю за сменными вещами, ладно?

– Не надо. Я дам тебе свою майку.

Максим был высоким, и любая майка была бы ей по колено.

Уже у него дома, после легкого ужина, заказанного из ресторана, Ева совсем расслабилась. Они сидели на диване и беспечно болтали. Глядя на Максима, такого простого и близкого в домашней одежде, Ева чувствовала умиротворение. Когда они поженятся, все их вечера будут проходить именно так. Легко и спокойно. А потом она родит Максу сына, точную его копию. Такого же темноволосого и зеленоглазого. Сильного и умного малыша.

Ева не заметила, как беседа съехала на неловкую для нее тему.

– Разве я не понимаю, – Макс накручивал на палец ее локон, – почему ты отказалась ехать к своим. Стесняешься своей семьи. Напрасно. Если я полюбил тебя, то и их приму.

Он притянул ее к себе и поцеловал.

Ночь, свечи отбрасывали неяркий свет. Тихо играла музыка.

Поцелуи становились все настойчивее. Рука Макса скользила по плечу, оттягивая слишком широкий ворот майки. Еще чуть и Ева останется топлес. Она разорвала поцелуй и, вернув майку на место, шустрой белкой передвинулась на другой конец дивана.

Макс вопрошающе поднял бровь.

– После свадьбы? Ева, ты так старомодна?

– Если бы знала, что ты покусишься на мою девичью честь, не согласилась бы «отдохнуть», – она нарисовала в воздухе скобки, – у тебя.

– Еще скажи, мы мало знакомы для взрослых игр.

– Это тоже.

Макс с тигриным рыком бросился на нее. Подмял под себя, защекотал. Ева смеялась и выворачивалась из его рук. Высвобождалась, но снова попадала в крепкие объятия. Боролась, выгибалась и… не заметила, как осталась без майки. В попытке сбежать, была остановлена и прижата спиной к телу Максима.

Возбужденные игрой они тяжело дышали.

Веселье закончилось в один момент.

– Ева, что это? – голос Макса замораживал. – Кто тебе разрешил портить свое тело?

– Боже, что там? – Ева тянула шею, но не видела то место, куда указывал Максим.

– Татуировка.

– Тату?! Откуда ей взяться?

– Вот и я спрашиваю, – больно взяв Еву за локоть, Макс повел ее в свою шикарную ванную комнату. Зеркало для бритья легло в дрожащие руки Евы. Включив подсветку, Максим развернул невесту спиной к большому зеркалу.

– Смотри.

Ева ахнула.

Не веря своим глазам, Ева потрогала странный каббалистический знак, неизвестно откуда взявшийся на плече. На ощупь кожа была совершенно гладкой.